Вспомнить, нельзя забыть

— И Марианна, и Александр Николаевич были лишены какого-либо практицизма, способности приспособиться к новым условиям жизни. К этому надо добавить слабое здоровье и незнание испанского языка. Одним словом, они так и не смогли найти постоянную работу и по силам, и по знаниям, и по интересам. Правда, были кое-какие сбережения, но они быстро кончились. Покровские с трудом сводили концы с концами, перебивались случайными заработками. Видя их бедственное положение, кто-то посоветовал им давать читать книги из своей библиотеки за небольшую плату — благо желающих пользоваться их собранием были — в Сантьяго к тому времени образовалась солидная колония русских. Марианна решительно воспротивилась этой идее, сочтя ее абсурдной и унизительной и для себя, и для своей библиотеки. Но мы все же убедили ее. Потом были организованы курсы русского языка, на которых Александр Николаевич давал уроки нашим детям и внукам. Так они и жили. Что же касается стихов, то, откровенно говоря, не знаю, писала ли она их в Чили или нет. Думаю, что все же писала. Почему я так думаю? Ну, во-первых, я убеждена, что настоящий поэт просто не может не писать. А Марианна была настоящим поэтом. А, во-вторых, она не раз читала мне стихи. И мне всегда казалось, что она только что их сочинила.

— И о чем были эти стихи?

— О разном. Но все же тема России главенствовала. Правда, появились новые нотки. Все чаща и чаще в стихах чувствовалась горечь от того, что она так и не сможет побывать на родине.

— А предпринимала ли Марианна и ее супруг какие-нибудь шаги, чтобы вернуться в Россию?

— Думаю, что нет. Во всяком случае, я о них не знаю. Дело в том, что в последние годы своей жизни она тяжело болела. К тому же время было такое, что мы даже не думали об этом. Но и потом Советский Союз тогда не имел отношений с Чили, и мы просто не знали, куда обращаться.

Наша затянувшаяся беседа подошла к концу. Я благодарю Евгению Алексеевну и прощаюсь с супругами Золотухинами.

Вернувшись в Москву, попытался было что-нибудь узнать о Марианне Колосовой. Но, увы. Ее имя мелькнуло лишь в публикациях журнала «Знамя» и «Московской правды», в которых упоминалось в перечне писателей-эмигрантов. К кому бы я ни обращался, никто не мог рассказать о поэтессе.

Быть может, эта публикация поможет?

18.08.1990 г. «Советская культура»

Виктор Суманосов. Материалы к биографии Марианны Колосовой

Римма Ивановна появилась в Сантьяго в 1959 году и сразу оказалась в центре литературной жизни чилийской столицы. Она дружила с Пабло Нерудой, будущим Нобелевским лауреатом, Никанором Паррой, другими поэтами. Марианна Колосова знакомила чилийцев с русской литературой (у нее была прекрасная библиотека, которой пользовались все желающие). Она часто выступала с беседами и лекциями, рассказывала о творчестве русских классиков и молодых авторов, собирая многолюдные аудитории. Кто знает, сколько чилийцев приобщила она к творчеству Толстого, Достоевского, Чехова…

Не без содействия Марианны Колосовой видный чилийский писатель, критик и политик Володя Тейтельбойм издал монографию «Человек и человек» — единственный в Латинской Америке труд, посвященный русской литературе… Марианна Колосова, хоть и не разделяла его политических взглядов (Володя Тейтельбойм был коммунистом, членом Политкомиссии Компартии Чили, а в конце 80-х-начале 90-х годов — ее генеральным секретарем), но их уважала, а встречаясь с Володей, неизменно говорила с ним о русской литературе, которую он хорошо знал и любил. Любил он и стихи Марианны Колосовой.

Она писала много, но публиковаться не было возможности. Стихи расходились в рукописях среди соотечественников и друзей — чилийцев.

***

Сами белоэмигранты, разъехавшиеся из Китая по всему миру после второй мировой войны, не вспоминали имя Марианны Колосовой. Впервые о ней рассказал Валерий Перелешин в 1968 году и через десять лет Ольга Скопиченко.

Вот что написал Перелешин.

«…С именем Анны Андреевны (Ахматовой) связан еще один запомнившийся мне эпизод. Когда в своем знаменитом докладе «кронпринц» Сталина Жданов «осудил» Ахматову за то, что она так и не стала советской писательницей, состоялось в Шанхае собрание литераторов, на котором присутствовала и Марианна Колосова.

Несколько ораторов выразило полное одобрение Жданову и его хозяевам. Но потом слова попросила Колосова, которая, кстати говоря, отнюдь не была ни ученицей, ни даже подражательницей Ахматовой. Сказала она о том, что выступление Жданова повергло ее в ужас, как и проявление невыразимой жестокости и мстительности. Можно ли говорить о мифическом забвении обид, когда Жданов поставил Ахматовой в вину ее религиозные и монархические высказывания 1911 и 1914 годов.

Марианна Колосова плакала…. Собрание закончилось в тонах общей растерянности и тревоги. А через несколько дней Марианна Колосова отказалась от советского паспорта, заявив об этом через газеты…»

Марианна Колосова была, без сомнения, красивой женщиной. В одном из писем к Лариссе Андерсен Александр Вертинский, признанный ловелас, сравнивает эту шанхайскую красавицу с Марианной Колосовой. Признаваясь в любви к Андерсен, он писал, что не виноват, интересуясь ею больше, чем, например, Марианной Колосовой, хотя она тоже талантлива.

В России сегодня известно более 300 стихотворений нашей землячки Марианны Колосовой. Несомненно, что стихов гораздо больше. Сам архив поэтессы никогда, видимо, не будет найден.

Относительно настоящего имени, отчества, фамилии, дня рождения и смерти — можно сомневаться во всем, кроме даты смерти. К сожалению, не удалось найти записей в метрических книгах о ее рождении в Барнауле в мае 1903 года. Собственно, книг-то всего три, остальные семь отсутствуют по неизвестной причине. Поиски места рождения поэтессы и записей о ее рождении ни к чему не привели. Священника Колосова Ивана в 1903 году в Томской епархии не было. Однако в 1902 году там был священник Виноградов Иван, который служил недалеко от г. Каинска (теперь город Куйбышев Новосибирской области), в селе Верхнем Майзасском. В 1908 году он служил уже недалеко от Кузнецка в селе Подгороднем. В сохранившихся трех метрических книгах за 1903 год по городу Барнаулу также не найдена ни Марианна Колосова, ни Римма Виноградова. В святцах имя Римма приходиться на 20 июня, а везде считается, что она родилась 26 мая. Тогда и ее отчество — Ивановна, и фамилия — Виноградова также ставятся под сомнение. Искать нужно было где-то в другом месте.

Александр Михайлович Родионов раззадорил меня необходимостью найти фотографию Марианны Колосовой. И посоветовал уцепиться за статью

«Компиляция, если не сказать хлеще» Михаила Юппа, поэта, исследователя и коллекционера, проживающего в Филадельфии. Последний настаивает на том, что не было у Колосовой книги под названием «Господи, спаси Россию», а книга называлась просто — «Стихи».

Не сразу, но связь с ним у меня была налажена. Вся беда в том, что он не любит интернет, и электронной почты, соответственно, у него нет. Фото Колосовой у него не оказалось, но он дал адрес ростовчанина Константина Хохульникова. Без особой надежды я написал письмо и, пару месяцев спустя, получил письмо с фотографией Марианны Колосовой. Сомнений, что это Колосова, у Хохульникова, бывшего полковника КГБ, нет. Однако он сомневается в ее казачьем происхождении. Это ему не позволило официально назвать ее казачьей поэтессой. Хотя сами стихи, безусловно, пользуются заслуженным интересом у возрожденного казачества. Практически в это же время в Сан-Франциско был найден листок с рукописным стихотворением Марианны Колосовой

«Бусы» и харбинская фотография с подписью «Дорогой Евдокие Андреевне от Е.И. и В.П.». Это была настоящая удача.

На мое письмо в Генконсульство России в Чили пришел довольно быстрый ответ. Один из чилийских знакомых Марианны Колосовой, Володя Тейтельбойм, умер пять лет назад. На предложение поговорить о Марианне Колосовой с Луисом Корваланом, вынужден был отказаться. Осталась до сих пор малюсенькая надежда что-нибудь узнать у дочери Володи Тейтельбойма, которая сейчас работает дипломатом в посольстве Чили в Польше. Очень может быть, что есть общая фотография Колосовой и Тейтельбойма.