Вспомнить все: Моя невероятно правдивая история

Голливуд – город подражания. После того как я добавил к своей карьере в кино комедийный жанр, все, помимо сценариев боевиков, стали присылать мне сценарии комедий. Что гораздо важнее, благодаря нашему беспрецедентному соглашению с «Юниверсал» за «Близнецов» я заработал больше, чем за любого из «Терминаторов». Киностудии быстро смекнули, что к чему, и подвели под сделками подобного рода жирную черту. В настоящее время никто даже не заикается о тех фантастических условиях, которые мы выторговали за «Близнецов».

Учитывая зарубежный прокат, продажу видео и так далее, «Близнецы» принесли одному только мне больше тридцати пяти миллионов долларов – и эта сумма непрерывно растет, поскольку фильм продолжает расходиться на видеодисках и демонстрироваться по телевидению. Целых двадцать пять лет я уговаривал «Юниверсал» снять продолжение. Оно должно было называться «Тройня», и Эдди Мерфи, которого я люблю и которым восхищаюсь, предстояло сыграть в нем нашего неизвестного третьего брата. И вот наконец совсем недавно в зале «Поло» гостиницы «Беверли-Хиллс» мы договорились как можно быстрее дать ход этому проекту, и теперь работа над «Тройней» в разгаре.

Чем большего успеха я добивался, тем настойчивее Сардж призывал меня заняться каким-либо общественно полезным делом. «Арнольд, – говорил он, – ты замечательный актер, и все фильмы с твоим участием великолепны. А теперь скажи: сколько ты еще собираешься сниматься в сценах с погонями?» Сардж ничего не смыслил в шоу-бизнесе. В 1978 году по случаю премьеры первого фильма из серии о Супермене они с Юнис устроили у себя в поместье благотворительный фестиваль в пользу Специального олимпийского комитета. За главным столом в просторном шатре рядом с Сарджем сидел никто иной как сам Супермен, Кристофер Рив.

– Чем вы занимаетесь? – спросил его Сардж.

– Снимаюсь в кино. Я исполнил роль Супермена.

– Супермена! Это же замечательно! – воскликнул Сардж. – Но, знаете, по-моему, гораздо интереснее то, что в нашей жизни есть настоящие супермены.

С одной стороны, он старался быть вежливым и тактичным, но все же ему никак не удавалось взять в толк, как можно по несколько часов носить причудливые наряды и быть в гриме. Сардж никогда не читал в газетах и журналах раздел досуга. «Скольких людей ты спасаешь, если хорошо играешь какой-нибудь эпизод?» – спрашивал он меня. Сардж постоянно подтрунивал надо мной, вспоминая, с каким благоговейным трепетом я относился к Джеймсу Эрлу Джонсу во время съемок «Конана». «Ты рассказывал мне, как Джеймс Эрл Джонс посреди сцены забывал свою реплику, и как профессионально он выходил из этой ситуации, застывал неподвижно и, не меняя позы, просил: «Подскажите мою реплику, ребята, подскажите мою реплику!» Следующей его репликой было: «Я родник, из которого ты вытекаешь», и он говорил: «Ах да… Я родник, из которого ты вытекаешь». Так, значит, вот что для тебя важно? Уметь застывать в середине сцены и ждать, когда тебе подскажут твою следующую реплику? А не было бы лучше объездить всю Африку и показать тамошним жителям, как копать колодцы, как выращивать овощи?»

Это было столкновение миров, и все же в чем-то я с ним соглашался. Действительно, реальные плоды моего актерского искусства ограничивались тем, о чем говорил Сардж. И, тем не менее, меня не покидало ощущение, что он наносил удары ниже пояса. Я только пытался объяснить, почему восхищался Джеймсом Эрлом Джонсом.

Возможность расквитаться с Сарджем представилась год спустя. Он рассказывал о том, как, вернувшись к частной юридической практике, ездил вместе с Армандом Хаммером в Россию заключать нефтяные контракты. Сардж описал, как они проводил вечера с русскими специалистами по нефти.

– Ты даже не представляешь себе, какая у них потрясающая водка, – сказал он.

– Вот что в действительности вызывает ваше восхищение? – язвительно поинтересовался я. – Вот в чем смысл вашей жизни? В том, чтобы попробовать лучшую водку?

– Да нет же, нет, нет! Мы заключили очень выгодный контракт!

– Я просто шутил. Помните, как вы сказали про актерское искусство: «Вот что для тебя важно? Уметь застывать в середине сцены и ждать, когда тебе подскажут твою следующую реплику?»

– Я все понял, я все понял, – согласился Сардж.

В их с Юнис доме было много разговоров о социальных программах. «Арнольд, ты такой потрясающий человек, – говорили мне. – Только представь себе – использовать все, чем наградил тебя господь, чтобы поддержать и подбодрить других: Специальный олимпийский комитет, бездомные, больные, военные, отслужившие в армии… Ты можешь взяться практически за любое дело. Твоя энергия, твоя известность привлекут внимание к любой проблеме».

Я и так уже ездил по всему миру, пропагандируя молодежи физкультуру и здоровый образ жизни. У меня были хорошие отношения со Специальным олимпийским комитетом, я возглавлял национальную сборную по силовому троеборью, регулярно проводил семинары по всей стране. Но благодаря моей растущей популярности как кинозвезды, я был готов взять на себя больше.

– Чем еще я могу помочь? – спросил я Сарджа и Юнис.

У них было множество предложений. Воображению Юнис можно было позавидовать. На мой взгляд, она добивалась большего, чем многие мэры, губернаторы, сенаторы и даже президенты. Она не только расширила деятельность Специального олимпийского комитета, распространив его больше чем на 175 стран; благодаря ей менялся образ мышления у людей всего мира. Во многих странах люди видели в умственно неполноценных обузу и даже опасность для общества; те становились изгоями, их запирали в лечебницах. Юнис использовала свое имя и свое влияние, чтобы дать этим людям возможность жить полноценной жизнью, пользоваться теми же социальными благами, что и остальные граждане. Задача это была крайне сложная, поскольку государственные чиновники не любят, когда им указывают на их ошибки. Им становилось не по себе, когда к ним в страну приезжала Юнис Кеннеди Шрайвер и привлекала общественное внимание к заведениям, в которых содержались умственно неполноценные. Однако постепенно ситуация менялась – это было верно даже в отношении Китая, который, преодолев многовековые предрассудки, в 2007 году принял всемирные Специальные олимпийские игры. Эти игры стали самыми крупными за всю историю движения. На стадионе собралось восемьдесят тысяч человек, присутствовал председатель госсовета КНР. Я возглавлял национальную сборную Соединенных Штатов на церемонии открытия.

После выборов 1988 года я снова обратился к только что избранному президенту, повторяя о своем интересе к президентскому совету по физической культуре и спорту. Я выразил надежду, что он, назначая членов своего кабинета, вспомнит и обо мне. Если ему понадобится помощь в вопросах физической культуры и здорового образа жизни, я с радостью поделюсь своими соображениями на этот счет. Разумеется, в окружении Буша было известно о моей страсти пропагандировать подросткам физкультуру и здоровый образ жизни. Юнис прислала президенту письмо, рекомендуя меня на этот пост, называя меня «первой звездой» Соединенных Штатов. В своем ответе президент поблагодарил ее за то, что она «рекомендует нашего человека Конана».

Однако в настоящий момент Юнис была гораздо больше озабочена производством внуков. Ее очень обеспокоило то, что мы с Марией сразу не завели детей. К этому времени мы были женаты уже почти три года. Юнис постоянно приставала к дочери: «Почему у вас нет детей?», а та отвечала: «У меня есть работа, Пока что я не могу думать о детях. И Арнольд очень занят: он постоянно пропадает на съемках». И все в том же духе. Эти препятствия были реальными. Мария стала одним из ключевых фигур службы новостей Эн-би-си. Она не только была одним из ведущих еженедельного «Воскресного обозрения» и «Главной улицы», ежемесячного тележурнала для молодежи, удостоенного премии «Эмми», но также вела выпуски воскресных новостей и замещала Тома Брокоу в «Вечерних новостях» и других новостных программах. Редакции всех этих передач находились в Нью-Йорке. Летом 1988 года Мария удостоилась «Эмми» за освещение Олимпийских игр в южно-корейском Сеуле. Она зарабатывала в год по миллиону с лишним и продолжала двигаться вперед – едва ли самое подходящее время для того, чтобы становиться мамой.

Однако ее мать опасалась: «Нет, тут проблема в чем-то другом. Возможно, у них проблемы с тем, чтобы зачать ребенка». Поэтому Юнис занялась изучением вопроса воздействия стероидов на мужскую репродуктивность. Со мной она об этом не говорила, но Марии прислала пятистраничный доклад, подготовленный врачами, связанными со Специальным олимпийским комитетом. Я явственно представлял себе, как именно все произошло. Юнис поступала в точности так же, как и всегда, то есть приходила к себе в кабинет и требовала: «Найдите мне специалиста, чтобы разобраться в этом вопросе», или «Найдите мне кого-нибудь, кто напишет эту речь», или «Соедините меня с Белым домом».