"вспоротый живот кубанской креолки."

– Что стоите князь???? Орудиям огонь!!!! Боевая тревога!!!- это уже мне!

Я бегом спустился с мостика к носовой десятидюймовке, и на душе стало легко. Умирать не страшно! Страшнее неопределенность. В том, что мы все умрем, и погрузимся в морскую пучину под гордо развивающимся итальянским флагом с криками "Да здравствует Италия!" - я не сомневался. Слишком много противников у нашего старины "Джиовани" и двое из них, на порядок сильнее нашего старичка!

Наш разворот на обратный курс, стоил жизни отважному командиру. Один из американских снарядов разорвал его и старшего офицера буквально напополам, и они умерли, на наших глазах с возгласом "Да здравствует Италия!". Наш крейсер вздрагивал и стонал от очередных попаданий, а море вокруг кипело от разрывов снарядов. Когда мы, повернулись к американцам кормой, я понял абсурдность ситуации - и побежал к кормовому орудию, ибо перед носовым не было противников. Левая средняя шестидюймовка, была разрушена вражеским снарядом. Паровой минный катер, к удивлению выглядел целым или почти целым. Прибежав к кормовому орудию, я немножко разобрался в ситуации - меткость огня американцев объяснялось огромным количеством снарядов, которые они выпускали. Очень удивило практически полное отсутствие пожаров на нашем крейсере - такое впечатление, что снаряды янки не взрывались вовсе, а просто дырявили наш корпус, как игла сапожника дырявит кожу заготовки для новых сапог.

Было страшно. Чтобы как-то отвлечься, и не показывать окружающим, что князь Боргезе чего-то боится, я встал к орудию и лично стал наводить на цель. На вражескую боевую рубку "Нью-Йорка". Готово!

– БАМММММ!!!!

Выстрел!!!! Корма "Джиовани" окуталась клубами дыма.

– Орудие пробанить!

ЧТО?????

– Да здравствует Италия! Да здравствует Италия!!!!!

Со всех сторон подлетели моряки, стали хлопать меня по плечам, толкать и орать:

– Браво тенете Боргезе! Да здравствует Италия!

В чем дело? Что такого я совершил? Когда. Изумлению моему не было предела, когда я увидел, что вражеский флагман выходит из боя, а из его кормовой башни вырываются ввысь почти до самых мачт языки пламени. Но я же целил не в кормовую башню а в носовую рубку! Я просто неправильно учел скорости кораблей и расстояние до цели! Но имею ли я право разрушать свет надежды, появившийся у наших моряков? Ведь после моего удачного (случайно удачного выстрела) все воспряли, и все были готовы героически погибнуть во славу Италии! Пусть остается как есть! Нельзя омрачать последние минуты перед героической гибелью. Нельзя лишать соратников частички самоуважения и чести, которую мы завоевали!

– БАМММММ!!!!

Выстрел!!!! Недолет! Пробанить орудие! Что я не учел? Скорость! Скорость "Нью-Йорка" снизилась, а еще он резко изменил курс и удаляется от нас. Нужно выбрать другую цель! Канонерку? Нет, тот крейсер справа гораздо более опасен! Он слишком близко подобрался. И его борт напоминает клокочущую огненной лавой трещину в вулкане Этна. Тучи американских снарядов творят ад вокруг нас и терзают наш крейсер.

– БАМММММ!!!!

Выстрел!!!! Перелет! Снаряд упал за кормой американца. Что-то не так! Господи! Я не чувствую ритмичной дрожи палубы под ногами! Наш старина "Джованни" умирает! Я обернулся назад и ужаснулся - из пробитых бортов и надстройки валил пар, лишая возможности две шестидюймовки левого борта вести огонь. Мы погружаемся в море!!! Да здравствует Италия! Мы должны погрузиться в море ведя огонь из всех уцелевших орудий, с гордо развевающимся итальянским флагом!

– БАМММММ!!!!

Выстрел!!!! Перелет!

– БАМММММ!!!!

Выстрел!!!! Недолет!

– БАМММММ!!!!

Выстрел!!!! Есть! Вспышка разрыва разметала шлюпки на палубе американца.

– БАМММММ!!!!

Выстрел!!!! Перелет!

– БАМММММ!!!!

Выстрел!!!! Недолет!

– О БОЖЕ! Да здравствует Италия! Виват князь Боргезе!
– заорали справа от меня, и я протирая глаза от пороховой гари, попытался разгля…

– ШШШШШШШШШ…… прошелестел порыв ветра с правого борта, а мои слезящимся глазам предстало безумное зрелище, извержения вулкана! Над "Нью-Йорком", окутанным багрово-огненным дымом поднимался огромный черно-серый гриб высотой в полкилометра!

– Да здравствует Италия! Да здравствует Италия!
– заорали на палубе и кормовом мостике.

По всей видимости, пожар в кормовой башне, достиг погребов американского корабля и поставил точку на его карьере - носовая часть американского крейсера, облепленная людьми, стремительно погружалась в море. От внезапности и трагичности момента, не только мы, но и американцы прекратили стрельбу. Американская канонерка и следовавшее за ним авизо, тут же рванули к тонущему крейсеру. А мы… Мы остановились.

– Сеньоры! Приготовьтесь к покиданию крейсера!
– раздался во внезапно повисшей тишине, голос старшего механика тенете-ди-навио князя Франческо Габриани.

Он был великолепен князь Габриани - белоснежный китель, покрытый черными пятнами угольной пыли, обгорелый в некоторых местах и абсолютно мокрый.

– У нас пробоины в подводной части, сеньоры. К счастью снаряды не взорвались, но котлы пришлось погасить. Нам нечем останавливать поступление воды - ручные помпы не справляются. Полчаса - вот все, что нам осталось, - пояснил он, когда мы стали одолевать его вопросами…

Из всех плавсредств крейсера уцелели паровой минный катер и баркас. Пока мы готовили их к спуску на воду, стало ясно, что из всего экипажа в 267 человек, уцелело 130. 32 ранены. В строю остались 98 человек, в том числе 5 офицеров из 13. Когда мы возились со шлюпками и ранеными, американский крейсер приблизился к нам на дистанцию минного выстрела, и выпустил мину Уайтхеда. К сожалению, мы не могли ему ответить тем же - минный аппарат левого борта был разрушен, а отсек затоплен. Все что мы могли в данной ситуации, так это кричать:

– Американцы - грязные свиньи! Да здравствует Италия!

Торпеда ударила в борт нашего крейсера и почему-то не взорвалась. Впрочем, американцы уже и так сообразили, что совершенно зря потратили мину - им было видно, что мы погружаемся в море. И похоже, что они наконец-таки разглядели и наш итальянский флаг. Они рискнули, и подошли к нам совсем близко, поднимая волну, от которой наш баркас вполне мог перевернуться. Мы наградили их отборной руганью, и гордо размахивали нашим флагом. Их командир предложил нам перейти на борт американского крейсера, но мы отказались, и попросили указать кратчайшее направление до кубинского берега. Похоже, что американцы раздумывали о том, не взять ли нас на абордаж, но я навел на них однофунтовую пушку Гочкиса прокричав:

– Да здравствует Италия!

А раненный лейтенант Джованни Мазолини, стал готовить минный аппарат для минной атаки. Продрейфовав несколько минут, рядом с нашими плавсредствами, американцы пронаблюдали за тем, как наш героический "Джованни" скрылся в морской пучине, с гордо развивающимся флагом Италии, дали малый ход, и повернули к эскадре.

Вскоре мы остались одни. Примерно два часа мы дрейфовали сносимые течением, пока наконец не подняли пар в котле катера, после чего, взяв баркас на буксир, отправились в сторону кубинского берега. Мы не дошли до Гаваны около тридцати миль, с учетом дрейфа - порядка сорока. Нам предстояло дойти до ближайшего города, где смогут позаботиться о наших раненых, после чего нужно было как-то связаться с консулом в Гаване. Памятуя, о кубинских повстанцах, я ( как старший из оставшихся в живых офицеров) приказал приготовить к бою карабины, и нести постоянное дежурство у пушки на минном катере. Впереди нас ждал неизвестный берег…

23 апреля 1898 года.

Броненосный крейсер "Нью-Йорк".

Морской кадет Томас Харрисон Уиллер.

Я восхищен самообладанием нашего адмирала! После того рокового попадания, вызвавшего пожар в кормовой башне, он только поморщился, и отдал приказ:

– Носовой башне стрелять в два раза чаще!