Встреча на Галактоиде

– Как милиционеры, да?
– съязвил разочарованно Карен.
– Или как учителя? А я-то думал... Получается, ты - что-то вроде совести?

– Не что-то вроде, - с достоинством возразил двойник, - а совесть и есть. Ну, то есть быть твоей совестью - моя забота.

– Что ж получается, когда человек разговаривает сам с собой или сам перед собой в чем-то винится, когда понимает вдруг, что сделал что-то неправильно, все это ваша работа?

– А ты как думал? Мы помогаем человеку понять, что хорошо, а что плохо, и он нас слушается, если, конечно, не совсем уж плохой человек.

– Э-э, так неинтересно, - махнул рукой Карен.
– Скучно. А я-то думал...

– Не спеши делать выводы. Быть твоей совестью - одна моя обязанность. А у меня их... не счесть. Прежде всего двойник - самый верный, самый преданный друг человека, который не только делит с ним все горести и радости, но и заботится о нем, защищает его. Лечит - я рассказывал тебе. Развлекает - тоже говорил уже.

– И что же ты еще можешь?
– оживился Карен, поддразнивая его.

– А что скажешь. Все могу.

– Проверим, хвастун ты или нет.
– Карен поудобнее уселся на кровати. И хватит в воздухе висеть, на нервы действуешь. Вон стул, сел бы, что ли.

– Поздно уж. Тебе скоро вставать. Да и все равно, как только начнет светать, я растворюсь. Потому что солнечный свет сильнее меня.

– Начнет светать? Выходит, я не спал всю ночь, болтая с тобой?

– Может, спал, а может, не спал, - увильнул от ответа двойник.
– Не беспокойся, сонным не будешь.

– Погоди секундочку, не растворяйся.
– Карен попытался схватить его за руку, но поймал воздух, хотя двойник и не подумал сдвинуться с места. Он очень удивился: - Ты призрак? У тебя нет тела?

– Это тайна, - отозвался двойник.
– Да и тебе все равно не понять.

– Потому что мал еще? Уже слышали, - съязвил Карен.

– Не потому. Возраст тут ни при чем. Иные живут всю жизнь, так ни разу и не задумавшись, не попытавшись понять, что такое жизнь и как она устроена. А вот ты, например, с раннего детства был наблюдательным. Я помню, как ты гулял по горам, по лесу: тебя привлекала каждая травинка, каждая букашка. Тебе никогда не скучно в лесу. Будет очень здорово, если ты сумеешь этот интерес сохранить на всю жизнь. Тебе тогда многое откроется.

– А ты, конечно, знаешь все?

– Нет, не все. Но многое знаю. Да и тебе жаловаться грех. Ты ведь тоже кое-что увидел с моей помощью из того, что другим и не снилось.

– Ну, коли так, будь добреньким, помоги с твоей помощью еще одну вещь понять.

– Летающие тарелки?

– Ах, ты еще и мысли читаешь!

– Чудак. Я ведь неотделим от тебя. Мы как бы одно целое.

– Это хорошо, - решил Карен.
– Понимаешь, мы часто спорим с ребятами про летающие тарелки. Одни верят в них, другие - не верят.

– А сам-то ты во что веришь?

– Я не знаю. Вот если бы увидеть своими глазами...

– А покататься на ней не хочешь?
– с серьезным видом спросил вдруг двойник.
– Могу устроить.

– Шутишь!
– глаза Карена так и вспыхнули.

– Ни чуточки. Завтра ночью. Жди...

– Ур-ра-а-а!
– закричал Карен, забыв, что все спят.

В комнату вошла взволнованная мама в длинной ночной сорочке. Увидела сидящего на постели сына.

– Карь, ты что?
– спросила она сонным голосом.
– Ты зачем кричал? Плохой сон увидел?

Карен пробормотал что-то невнятное и завалился на подушку.

– Господи, теперь во сне говорить начал, - сокрушалась мать.
– Что-то с ребенком неладное. Может, прав был экстрасенс? Может, зря я его не послушалась...

Она коснулась губами лба сына, пощупала ворот пижамы - не влажный ли. Успокоившись, укрыла одеялом до самых ушей и на цыпочках вышла из детской. Карен крепко спал.

* * *

На следующий день в школе он сам затеял разговор о летающих тарелках:

– Кто о них что знает - пусть выкладывает.

– Я слышал, они превращают в пыль самолеты, - заявил Гагик.

– А я, что база их на Луне, - подхватил другой.

– Не на Луне, а в Бермудском треугольнике. Они ныряют на дно океана и оттуда же вылетают. И еще, они летают с любой скоростью, поворачивают под любым углом, зависают в воздухе - и все это абсолютно бесшумно.

– А управляют ими зеленые человечки.

– Гуманоиды! Карлики и великаны. Хватают людей, затаскивают в свою тарелку и делают над ними всякие страшные опыты, а потом выбрасывают. И эти люди ничего не помнят - у них отнимают память.

– Бывало, люди не возвращались вовсе.

– Может, гуманоиды их забирают на свою планету?

– А может, убивают?

– Убивают!
– убежденно констатировал Гагик - У-у, гады!

– Да не верьте вы всяким россказням, - сказал отличник Степа.
– Сказки все это. Мой папа ни разу их не видел.

– Его счастье, - заметил Гагик.
– А то бы они его...
– Сделав зверское лицо и скрючив когтями пальцы, он продемонстрировал, как бы гуманоиды задушили Степиного папу.

– В общем, так, - торжественно и звонко перекрыл голоса Карен и сделал паузу, чтобы привлечь всеобщее внимание: - Кто хочет увидеть летающую тарелку, пусть не ложится сегодня до полуночи спать.

– А ты-то откуда знаешь?
– спросил кудрявый, как пуделек, Араик. Тебе что, по рации про их маршрут сообщают?

– Да вроде того, - самодовольно заявил Карен, наслаждаясь произведенным впечатлением.
– Сегодня... ночью...
– он отчеканивал каждое слово, - за мной... ПРИЛЕТЯТ.

– За то-обо-ой?

– Прилетят?

– Сегодня? Ночью?

– А что тут такого?
– небрежно усмехнулся Карен, закладывая руки в карманы.

– Треп!
– снова скептически отмахнулся Степа.
– Нет никаких тарелок.

– Уж больно много ты на себя берешь, - вступился кудрявый Араик.

– Вот именно, - поддержал и Гагик.
– Ты же носа от учебника не отрываешь. Зубрила. Где тебе знать, что в небе делается.

– Я-то, может, и не знаю. А вот мой папа - летчик-международник. Уж он бы мне рассказал, если бы что увидел.