Встреча на подсолнуховом поле

– А вы путешествуете? – спросила Даша, и только сейчас заметила россыпь золотых веснушек на тонком носу юноши.

– Да, я странник, – безмятежно хихикнул тот. – А куда направляешься ты?

– В Соари.

– Как чудесно! – радостно воскликнул Вереск, схватив растерявшуюся Дашу за руки. – Слышал, это замечательное место! Можно я пойду с тобой?

– К-конечно, – удивленно пробормотала девушка.

– Прекрасно! Я так рад! – он хлопнул в ладоши. – А ты живешь там?

– Да, наш дом на окраине.

– Наш?

– Я живу с бабушкой, – последовав за Вереском, ответила Даша, несколько удивленная такой эмоциональностью юноши, что для нее было необычно, ведь она привыкла к размеренной жизни в деревне, где так шумно себя не вели даже дети. Отдаленно Вереск напомнил ей Лиссу, такой же взбалмошный и улыбчивый. Юноша без умолку рассказывал разные истории, легко меняя темы и ни на чем особо не задерживаясь.

Вскоре солнце скрылось за холмами, последними теплыми прикосновениям скользнув по путникам, и наступили сумерки. Даша вглядывалась вдаль между деревьев, в надежде узнать, где примерно находится своротка к тому месту, где пропал Аш. Отправиться его поискать прямо сейчас или дождаться, когда рассветет? Прошло уже много времени, но обычно там никто не ходит, и за все время на глухой лесной тропинке повстречалась только Мирайн, так что вряд ли кто-то мог забрать Аша, и, наверное, он до сих пор лежит где-то среди корней деревьев и травы.

Решив, что при свете солнца найти куклу будет легче, а сейчас она только зря потратит время и к тому же может заблудиться, Даша прошла мимо знакомого поворота в лесную чащу, спускаясь вниз по тракту, где вскоре за очередным холмом покажется ее деревня, освещенная тусклым светом нескольких фонарей на домах. Но на окраине тьма наступает отовсюду, и в особо безлунные и облачные ночи не было видно даже очертаний скал и деревьев, а только где-то внизу рассыпался на землю и речную гладь блеклый свет фонарей.

Даша любила ночи, когда на небе не было ни облачка, а луна светила так ярко, что казалось, будто мир – это волшебное царство, навечно погруженное в мягкий сумрак. Улыбнувшись, подняла голову, глядя в чистое звездное небо, по которому скользила тонкая дымка облаков. В такие безоблачные ночи, когда луна еще только начинает расти или же напротив уже заканчивает цикл своей жизни, отчего ее свет совсем не заметен, по глубоко-синему небу становится отчетливо видна россыпь крошечных звезд, слабо переливающихся от белого до темно-желтого цветов. Ветер не касается тебя, остановленный мощными стволами деревьев, а неспешно ерошит верхушки берез, вплетая в тихие ночные звуки мерный шелест листвы. Кажется, ты один посреди огромного леса, точно только он и существует, а остальной мир растворился в небытие.

Погрузившись в эти мерные звуки, Даша не заметила камня и, споткнувшись, вскрикнула, но ощутила на своих плечах руки, удержавшие от падения.

– А я думал, один такой неуклюжий, – мягко хихикнул Вереск, наклонившись к лицу девушки, и в лунном свете его глаза таинственно сверкнули. Даша смущенно поблагодарила, чувствуя, что краснеет, и мысленно молила, чтобы юноша этого не заметил, но тот, увидев что-то за ее спиной, удивленно вскрикнул и подбежал к невысокому тонкому деревцу с покрытыми множеством продолговатых листьев поникшими ветвями. Даша тихо выдохнула и провела рукой по лбу и волосам.

– Это ирга, – приблизившись, коснулась сочно-зеленых листьев.

– Слышал про это дерево! Говорят, оно потрясающе цветет весной, это правда?

– Да, весной ирга полностью усыпала кистями крошечных белых цветов, особенно это прекрасно выглядит в лунные ночи, когда кажется, что деревце излучает мягкий серебристо-молочный свет, – сорвала небольшую веточку с множеством темно-пурпурных ягод и протянула юноше. – Попробуй. Они сочные и сладкие. Из них получается очень вкусное варенье и начинка для пирогов.

Вереск сунул в рот несколько ягод и что-то восхищенно промычал. Вспомнив рассказы бабушки, Даша хотела сказать, насколько эти ягоды не только вкусны, но и полезны, как с пронзительным криком что-то рухнуло на ее плечо. Подавившись, Вереск отшатнулся, а Даша укоризненно покачала головой, глядя в сверкающие глазища совенка:

– Бинх, однажды ты сведешь меня с ума своими шутками.

Довольная своей выходкой птица, повернула голову и, точно смеясь, негромко свистнула. Отойдя от наглого вторжения и прокашлявшись, Вереск наклонился и с интересом ткнул в совенка пальцем, на что тот возмущенно заверещал и надулся, как шарик, раскрыв крылья и хлопнув пискнувшую от неожиданности Дашу по лицу.

– Прости! Я не ожидал, что он так сделает! – испуганно пробормотал Вереск и указал на совенка. – Просто он такой смешной.

Глянув на Бинха, Даша невольно засмеялась, готовая поклясться, что на его морде отразилось искреннее изумление, а впившийся в юношу взгляд янтарных глаз был полон презрения. Видимо, так же заметив это, Вереск удивленно моргнул, а Бинх, приглушенно свистнув, радостно потерся головой о щеку Даши. До самого дома совенок не сводил немигающего взгляда с юноши, следя за каждым его движением. Когда они уже подходили, на крыльцо вышла Лалия, приветственно помахав рукой:

– Долго тебя не было, детка. А это кто? – заметив незнакомого юношу, спросила она. Даша открыла рот, чтобы ответить, но только сейчас поняла, что не знает, как представить незнакомца и объяснить, что он тут делает. Но Вереску и не требовалось ее пояснение, он вышел вперед и, приложив руку к груди, поклонился.

– Здравствуйте. Меня зовут Вереск, я странник.

– Да не стойте вы на пороге, проходите в дом, – засуетилась Лалия, почти затаскивая их внутрь. Бинх тут же расположился на сухой ветви, специально прибитой к стене в углу комнаты, а Даша прошла в свою спальню. Когда она переоделась в чистое платье и вернулась в зал, где у них была и гостиная и столовая вместе, бабушка и Вереск уже сидели за накрытым столом и оживленно разговаривали. Даша опустилась на скамью рядом с бабушкой.

– Как сходила в город, детка? У Лидарии все хорошо?

– Замечательно. Она зовет тебя перебраться жить в столицу.

– Она говорит это каждый год, – фыркнула Лалия. – И расписывает все прелести городской жизни, а ее муженек вечно ей во всем поддакивает, по-моему, даже не слушая, что та говорит. Куда ей понять, как прекрасно просыпаться под пение птиц, а не громыхание телег и брань торговцев!

– Да, здесь замечательно, – согласился Вереск.

– А куда ты направляешься? – поинтересовалась Лалия, отправляя в рот кусок домашнего печенья с вареньем. – Давно у нас в гостях путников не было.

– Я странствовал без особой цели. Слушал, куда меня ведет сердце, – лицо юноши осветила задорная улыбка. – Бабушка, а я могу остаться на время у вас?

– Конечно, – не раздумывая согласилась Лалия. – Оставайся.

– Бабушка! – изумленно воскликнула Даша, молча слушавшая до этого.

– А что? – с притворным удивлением повернулась к ней та, а серые глаза блеснули лукавством. – Вот ты готовить умеешь, Вереск?

– Умею, – кивнул юноша.

– И прекрасно. Будешь мне помогать! А то Даша этим талантом не блещет.