Встреча на подсолнуховом поле

– Нет! – взвилась девушка. – Хватит уже обращаться со мной, как с нерадивым ребенком или калекой! Я тоже часть нашей группы и хочу вносить свой, посильный вклад! Из-за вашего желания помочь мне я чувствую себя всегда не удел! Как будто я ни на что не годна и не способна сделать и шагу без вашего надзора. Я, – Даша вздрогнула и как-то вся сжалась, – я ценю вашу помощь и поддержку, вашу защиту, но я не хочу больше чувствовать себя беспомощной и лишней. Я… Я…

– Хм, – Лорэнтиу задумчиво погладил пальцами подбородок, буравя девушку суровым взглядом, а потом шумно выдохнул, на мгновение прикрыв глаза, и поманил ее к себе; несмело Даша приблизилась и тут же ощутила на запястьях руки посла, притянувшего ее вниз, ближе к себе. – Да, я все понял. Прости, что не подумал об этом раньше, но ты дорога мне и меньше всего я бы хотел, чтобы ты пострадала. Впредь буду внимательнее и постараюсь сдерживать свои порывы.

Даша оторопело моргнула, удивленная, что он так быстро согласился с ней.

– Однако вернемся к разговору о браслете, – продолжил юноша. – И здесь у меня к тебе есть вопрос: имеет ценность для тебя сам браслет или то, что это мой подарок?

– То, что это твой подарок, – без раздумий ответила она.

– Так вот, браслет – это просто вещь. Прутья и сушеные ягоды, ну и мои умения плести, ничего больше. Значение этой вещи ты придала сама, осознано или нет связав его со мной, только вот забываешь, что ни мое присутствие рядом, ни чувства по отношению к тебе не имеют с ним ни малейшей связи. Браслет – это просто браслет, украшение, безделушка. Как и любая другая вещь. Потому что лишь наша забота придает вещам магические свойства.

– Какой ты зануда, – надув губы, протянула Мирайн.

– Ну а с тобой, – фыркнул Тин, – нам тоже еще предстоит дельный разговор.

Молодой человек мягко отстранил прижимающуюся к нему Дашу и поднялся, лениво поправляя одежду и ворча, что душу бы продал за горячую ванну. Мирайн, нервно усмехнувшись и цепко следя за каждым движением юноши, заметила, что как же может быть, столь бравый воин и от такой мелочи расклеился. Пропустив ее укол мимо ушей, Тин приблизился и присел рядом с ней на корточки, с полминуты просто смотря на женщину, настороженно подобравшуюся и так же не сводящую с него встревоженного взгляда. Усмехнувшись, он, наконец, произнес:

– Ловкости тебе не занимать, что ни говори, – при этих его словах Мирайн дернулась, как от удара, а Тин продолжил: – Меня не удивляет, что ты так легко втерлась в доверие к известной своей добротой Даше или к открытому и наивному Вереску, но вот то, что ты смогла завоевать мою благосклонность заставляет меня едва ли ни почувствовать к тебе уважение.

– О чем ты, Тин? – испуганно прошептала Даша.

– Да ни о чем серьезном, в общем-то, – резко поддавшись вперед, он сдернул край рубашки Мирайн, которая в деревне для удобства передвижения так же переоделась в брючную одежду, тем самым обнажив плечо женщины. На светлой коже в ярких всполохах пламени отчетливо виднелись очертания витиеватой татуировки, чей символ Даше был смутно знаком; кажется, она уже встречала такой раньше. Тин поправил ее одежду обратно и, взяв женщину за подбородок, сурово и внимательно заглянул ей в глаза. – Ты жрица Хваара, я прав?

– Да, – напряженно выдохнула Мирайн.

– Скрывать это было не очень-то умно, – хмыкнул юноша. – И совершенно бессмысленно. Быть жрецом дело почетное, не слышал, чтобы вас подвергали гонениям в последние четыре сотни лет, так что в таком случае являлось причиной недоверия к нам? Или ты просто не любишь хвастаться?

– Да как-то, – уже спокойнее ответила она, – случая рассказать не представилось.

– Ну да, так я тебе и поверил.

– Мирайн, – присела рядом с ней Даша, – сейчас хороший случай. Расскажешь?

Женщина смерила ее долгим взглядом и сдалась:

– Я попала в храм, будучи еще совсем девочкой. Долгие годы я проходила обучение там, пока не достигла уровня, на котором монах должен вернуть долг ордену и доказать свои умения, для чего требуется отправиться в странствие, по ходу которого так же учиться и помогать людям. Это своего рода вид служения и до такого уровня добираются не все ученики. Не стану вдаваться в систему обучения и становления целителем, это скучно, да и не к чему вам, а…

– Судя по твоей татуировке, ты целитель высокого ранга, – сказал Лорэнтиу.

– Почему ты так решил? – с любопытством глянула на него Даша.

– Наши татуировки, – ответила за посла Мирайн, – растут вместе с нашими умениями, если так можно выразиться. Когда монах достигает следующего уровня, к его татуировке добавляется новая деталь узора. Тин, вероятно, уже видел начальные татуировки юных послушников, вот и понял, что мой орнамент уже достаточно наполненный. После окончания служения, монах должен вернуться в храм и доказать старейшинам, что заслуживает звания полноправного целителя Хваара. Если ему это удастся, он получит особый знак – круглую медную печатку с секретером, внутри которого спрятан голубой прозрачный кристалл с нанесенными на него рунами. Это своего рода ключ, способный открыть перед целителем Хваара почти все двери.

– И сколько тебе осталось до конца служения?

– Три года и семь месяцев, – мгновенно ответила Мирайн и счастливо улыбнулась.

– Достойно, – кивнул посол. – Все служение длится четырнадцать лет.

Даша потрясенно выдохнула, но ответить ничего не успела: Вереск закашлялся и завозился, и девушка поспешила к нему. Температура уже почти спала, а сам юноша наконец-то открыл глаза и даже приподнялся, облокотившись на стену. Убедившись, что он чувствует себя лучше, Даша принесла ему воды и поспешила заняться ужином, пока Тин выказал желание ознакомиться с тем, что находится глубже в пещерах. Мирайн не упустила возможности его поддеть, и Даше показалось, что голос ее теперь звучит несколько свободнее и легче.

Вскоре девушка окончательно успокоилась, видя, что Вереск и в самом деле чувствует себя хорошо, на его щеки вернулся румянец, а губ коснулась привычная безмятежная улыбка. Они успели поесть, когда вернулся Тин, довольно сообщивший, что боги вняли его молитвам, но за его потрепанную душонку отказались создавать тут ванную, ограничившись горячими озерами, что находятся едва ли в километре от них, если идти прямо, пропуская четыре поворота, а на пятом свернуть влево и пройти еще метров двести. После он добавил, что хочет осмотреть, что там происходит на поверхности, благодушно уступив очередь помыться другим.

Первым к подземным источникам отправился Вереск, счастливый, что можно будет смыть с себя следы лихорадки, вызванной отравлением, захватив с собой оставленную Тином масляную лампу. Его не было довольно долго, что даже Мирайн заволновалась, как бы ему снова не стало плохо, и он не потерял там сознание. Соорудив наспех подобие факела из собранных ранее веток, Даша поспешила вглубь пещер, следуя указаниям Лорэнтиу. С интересом она осматривала низкие стены туннеля, вверху покрытые каким-то странным напылением. Вереска она увидела сидящим на камнях уже в чистой одежде и вытирающим полотенцем влажные волосы.

– Даша? – замер юноша, увидев ее. – Что-то случилось?

– Нет, – покачала головой, – волновалась, что тебе снова могло стать хуже.

– Вот как. Спасибо, – одарил ее теплой улыбкой молодой человек. – О, кстати, а потуши огонь. Здесь только в темноте можно увидеть кое-что удивительно красивое.

Послушав его, Даша загасила пламя факела о землю, и когда глаза привыкли к сумраку, восхищенно выдохнула: та россыпь, что привлекла ее внимание в тоннеле, усыпала стены и здесь, освещая пещеру бледным матовым светом. Девушка даже потрогала странные камни, на ощупь оказавшиеся чуть шероховатыми и теплыми.