Встреча с пришельцем (сборник)
Шрифт:
— Какого билета? Куда? — переспросил Несмачный.
— На фильм, куда же еще!
— Нет, нет, — поспешно ответил Несмачный.
Еще через несколько шагов к нему подбежала девушка и умоляюще заглянула в глаза:
— Может, лишний есть?
— Нет, — ответил следователь и добавил с улыбкой: — К сожалению.
У кинотеатра толпились люди. Демонстрировался фильм «Выстрел утром». Интригующее название, можно было бы и пойти, подумал Несмачный. Словно услышав эти его невысказанные слова, женщина, обращаясь прямо к нему, выкрикнула:
— Есть один лишний!
Ее тут же окружила толпа, но билет достался
Сеанс был удлиненный. Перед фильмом показывали мультик для взрослых. Под свадебный марш Мендельсона молодая семья въезжает в новую квартиру. И тут молодая хозяйка начинает демонстрировать мужу свое кулинарное искусство. Она ставит на стол новые и новые кушанья. Одно другого аппетитнее. Стол аж гнется от пирогов, кексов, пирожных, кренделей, пампушек, струделей. Муж, уминая все подряд, на глазах у зрителей надувается, как шар. Но с упрямством самоубийцы продолжает есть. Огромные габариты уже не позволяют ему сдвинуться с места, а неумолимая жена все искушает его изысканными блюдами. Наконец человек-шар лопается, оставляя в хаотическом беспорядке кучу букв, которые выстраиваются в заповедь: «Переедание — ваш враг!»
— Где бы себе найти такую жену! — крикнул кто-то сзади.
Зал встретил реплику смехом. Оглянувшись, Несмачный увидел долговязого парня, который спрашивал у него лишний билетик.
На экране проплыли первые кадры детектива.
— Сейчас вы услышите скрежет тормозов и три выстрела! — предупредил все тот же парень.
Действительно, раздались выстрелы, и какой-то мужчина упал на асфальт.
— Его только ранили, завтра он очухается и будет давать показания! — на весь зал заявил парень.
На него зашикали.
— А вон преступник, — перешел на шепот парень. — Поднял воротник и думает, что никто не догадается. Ишь, как зонтиком размахивает! Он все время свидетелем выступает. И только в конце следователь начнет его подозревать…
Несмачный смотрел на экран, но мысленно снова и снова возвращался к странной прогулке с Галиной. До чего же нехорошо получилось! Этот ревнивый муж. Галина будто нарочно устроила их встречу. А почему — будто? А может, специально? Она же прекрасно знала, что у него нет ключа и он будет ждать у подъезда. И, несмотря на это, вела к своему дому. Значит, ей нужно было, чтобы муж увидел их вдвоем? И прижалась к нему назло мужу… Вот она, разгадка ребуса, над которым они с лейтенантом бьются третий день! Просто и банально, как сюжет этого кинодетектива.
— Сейчас он попробует удрать! — предупредил парень. — Смотрите, сделал шаг к забору! А этот дружинник — раззява! Хорошо еще, что участковый милиционер будет как раз проходить мимо. Иначе этот дал бы деру, только бы его и видели…
Войдя в номер гостиницы. Несмачный, не раздеваясь, направился к телефону, снял трубку. Но тут же положил ее. Без пятнадцати двенадцать. Нехорошо беспокоить людей в такое позднее время. Тем более что дело терпит и до утра…
Лейтенант Бойчук, как всегда, четко доложил о мерах, принятых для розыска Катерины Балуты. Фотографию исчезнувшей женщины размножили. Предупреждены все посты ГАИ, диспетчерско-контрольные пункты, соответствующие службы аэропорта, железнодорожного вокзала и автовокзала. Взяты показания у всех, кто накануне
с ней виделся…Вдруг лейтенант, глянув на Несмачного, осекся: на лице у следователя играла лукавая улыбка.
— Думаю, вы можете прекратить розыск, — сказал он. — А впрочем, это будет не поздно сделать и через час-другой, когда мы с вами вернемся.
— Вернемся откуда?
— Оттуда, где, живая и здоровая, прячется от мужа Катерина.
— И где же она прячется?
— Уверен, у матери. Во-первых, если бы было иначе, представьте, какой скандал подняла бы мать, которая привыкла, что дочь почти ежедневно ее проведывает. А во-вторых, я вчера получил урок, который озарил меня, как яблоко Ньютона…
Одноэтажные развалюхи, огороженные трухлявыми заборами, сиротливо жались к новым девятиэтажным домам. Создавалось впечатление, что архитекторы, планируя этот новый жилой массив, просто забыли о них.
К калитке подошла старушка в потертой джинсовой юбке и в выцветшей рубашке цвета хаки, которую украшали нагрудные патронташные карманчики. Увидев милицейскую форму Бойчука, отшатнулась и захлопнула калитку. Но, поняв нелепость своего поведения, снова открыла и дрожащим голосом пригласила войти.
В комнате старушка засуетилась. Дважды со стульев смахнула полотенцем невидимую пыль. И, спохватившись, сказала:
— Да чего же вы стоите?
Сама уселась на диван и, глядя в окно, спросила:
— Пришли все-таки?
— Пришли, — ответил Несмачный.
— Я знала, что рано или поздно все откроется, — вздохнула старушка. — Еще мой дед говорил: не держи кота за пазухой — поцарапает. Сколько я перемучилась, передрожала! Уже сама хотела к вам идти.
— И надо было. Кто же вам мешал? — сказал лейтенант.
— Конечно, надо было. А мешал стыд. Знаете, как люди на это смотрят? Засмеют. Я уже сказала дочке: не могу! Или ты пойдешь и все расскажешь, или я пойду. Чтобы грех с души снять.
— Так снимайте этот ваш грех с души, и мы оставим вас в покое, — улыбнулся лейтенант.
— Не поверите, просыпаюсь среди ночи, а она перед глазами стоит и человеческим голосом дразнится: «Злодейка! Злодейка!..»
— Кто дразнится? — не понял Несмачный.
— Да эта рябая курица.
— При чем тут курица?
— Как — при чем? — удивилась старушка.
— Где ваша дочь? — строго спросил Несмачный.
— Умоляю, не впутывайте ее в эту историю, — вскочила старушка. — Она тогда еще пешком под стол ходила.
— Ничего не понимаю! — пожал недоуменно плечами лейтенант. — Когда — тогда?
— Когда я курицу стащила. Поверьте, это не была кража. Я в жизни ничего чужого не возьму. Своего, слава богу, хватает. Но не могла я позволить этой проклятой Варьке моих кур резать. Трех зарезала и не подавилась! А сама клянется-божится: в глаза, мол, их не видела. Вот и я взяла и зарезала ее рябую. Чтобы отомстить! С тех пор она на меня все пишет и пишет. Во все газеты. Даже в Москву писала. Пока ихнюю хату не снесли, а ее на девятый этаж куда-то за вокзал не переселили. Она уже переезжала на новую квартиру, а мне все угрожала: «Все равно добьюсь, чтобы тебя в тюрьму посадили!» А я ей говорю: «Если меня за одну твою дохлятину могут арестовать, то тебя за мои три — и подавно…»