Встреча с силами тьмы (издание второе, исправленное)

В этот момент, в открытую заднюю дверь кто-то шагнул из темноты автостанции. На улицу вышел расхристанный мент в замызганном кителе мышиного цвета. В руках у него оказалась большая дубинка из твёрдой резины. В народе её именуют по разному, но чаще всего, «демократизатором».

Парень быстро юркнул за борт и притаился на дне дощатого кузова. Глаза служителя правопорядка равнодушно скользнули по спине старика, сидящего в древнем рыдване. Взгляд устремился по узенькой улице. Заметил несколько редких прохожих и начал искать среди них, высокого парня с рюкзаком за плечами.

Помертвев от сильного страха, беглец замер в повозке, как мышь, что учуяла приближенье кота. Так он и лежал какое-то время. Потом, Глеб с облегченьем отметил, что не слышит шума погони, ни стука сапог, ни звука мотора полицейского «газика». Никто не кричит пожилому вознице: – Стой, или буду стрелять!

Слегка успокоившись, Глеб чуть приподнялся над бортом телеги и напряжённо глянул по сторонам.

Автостанция давно скрылась из виду. Пустой экипаж свернул в правую сторону и покатился по маленькой улице, засаженной старыми огромными липами. Пригнувшись, парень встал на ноги и, придерживаясь руками за кузов, пошёл, качаясь вперёд.

Возница тотчас обернулся и увидел идущёго к нему пассажира. Он улыбнулся в усы и подвинулся на небольшом облучке. Глеб с удовольствием сел рядом с ним, немного поёрзал и удобно пристроился на широкой доске. За долгие годы работы, штаны седоков отполировали её до зеркального блеска.

Глянув вперёд на дорогу, парень увидел, что перед ним находился внушительный круп крепкой лошади с мерно качающимся длинным хвостом. Как помнил Глеб, красно-рыжая масть называлась каурой.

– Вы едите в город Трёхреченск? – завёл беглец разговор.

– Нет. – ответил старик. Разглядев удивление, возникшее на физиономии парня, он объяснил всё довольно подробно: – В восьми верстах от Подгорска есть поворот с главной трассы. Если немного проехать по лесу, то скоро наткнешься на наше сельцо. В нём мы все и живём. А тебе мил человек, надо до самого города?

– Да мне бы, до поворота «Пекинки» сначала добраться, а там, на попутках в Трёхреченск. Вы скажите мне, когда нужно сходить? – торопливо объяснил пассажир.

– Ехать ещё далеко. Сиди, не волнуйся. – отмахнулся старик.

Телега выехала за границу райцентра и, достаточно ходко, покатилась по трассе. Вдоль неширокой дороги стеною стоял густой мрачный лес, всё больше еловый. Глебу вдруг показалось нечто совершенно другое. Когда он ехал с шофёром в Подгорск, то автобус их двигался совсем по другому пути.

– «Нет,» – подумал он про себя: – «это никак невозможно. Я же смотрел на автостанции схему дорог и всё отлично запомнил. Оттуда идёт всего два шоссе. Одно уходит на северо-запад к развилке, а оттуда в Трёхреченск.

Второе, направляется почти на восток, к райцентру Заборское. Судя по солнцу, висящему слева и сзади, мы едем правильно, прямо к закату. Ещё несколько вёрст и будет тот съезд, от которого можно добраться к деревне возницы. Там я сойду и через три километра уже окажусь на нужном мне перекрёстке.

– Извините, а как мне вас величать? – поинтересовался вдруг парень: – А то неудобно как-то без имён разговаривать. Меня зовут Глеб.

– Латuмир Серкoвич я, а фамилия моя будет Сатыгов. – спокойно ответил древний мужчина.

– Вы исконный вогул? – не удержался Глеб от вопроса, который мог показаться довольно нескромным.

– Да, где ты теперь, отыщешь вогула чистых кровей? – засмеялся дребезжащим смешком старичок: – Сначала монголо-татары прошли через наши исконные земли, словно огромным катком. Потом появились казаки, за ними уже прибыли русские. Теперь мы, не пойми, кто такие? Одни вогульские имена и остались при нас.

Дальше возница углубился в былые предания, что сохранились с давнишних времён. Глеб слушал в пол-уха, но чтобы не обижать человека, он делал вид, что ему весьма интересно. Как говорится, хочешь кому-то понравиться, смотри ему в рот.

Время от времени, он задавал пару каких-то вопросов, на что старик отвечал с большим удовольствием. Боясь пропустить небольшой поворот, парень постоянно следил за дорогой, но съезда в густой тёмный лес он почему-то не видел.

Слабый ветер слегка шелестел в верхушках высоких деревьев. Резиновые лысые шины мерно стучали на трещинах, которые очень причудливо избороздили дорожный асфальт.

Латuмир Серкoвич что-то мерно подробно рассказывал. Убаюканный слабо журчащим голосом деда, Глеб то ли, крепко уснул? То ли, впал в нечто вроде прострации?

Неожиданно всё, что находилось вокруг, будто подёрнулось голубоватою дымкой, очень похожей на редкий полупрозрачный туман. Парень резко встряхнулся и, преодолев какую-то вязкую силу, скинул с себя наваждение сна. Он поднял тяжелую голову и встревожено глянул вперёд.

В этот момент, телега покинула запущенный лес и оказалась на невысоком пригорке. Внизу протянулась большая прогалина, на которой уютно устроилось небольшое сельцо. Как показалось удивлённому парню, в нём находилось дворов десять-двенадцать.

Прямая дорога проходила деревеньку насквозь и упиралась в густой, совершенно нехоженый ельник. В конце узкой улицы висело огромное, багрово-красное, вечернее солнце. Своим сияющим краем оно чуть касалось макушек деревьев.

Недоумевающий Глеб повёл взглядом вправо и влево и с ужасом понял, что не видит асфальтированной шоссейной дороги. Парень почувствовал, как у него перехватило горло от страха, и хрипло спросил самое первое, что пришло ему в голову: – А далеко ещё до вашей развилки?

– Почти тридцать вёрст от этого места. – ласково ответил старик.

– Как тридцать? – испугано вскинулся молодой человек: – Вы же сказали восемь вёрст до поворота по трассе, да ещё немного по лесу. Или же это совершенно другое селение?

– Наша милок деревенька-то, наша, вогульская. Сатыговкой она уже лет сто называется. Только, от того поворота, лесом ещё двадцать семь километров.

– Я же просил вас высадить меня на развилке. – растерянно выдохнул парень.

– Я тебе говорил, что мы братец приехали, а ты буркнул, что-то невнятное. Мол, поедешь и дальше со мной.