Встреча выпускников магической академии

— Тьма всех нас дери! — воскликнула Кэсси. Я моргнула и снова оказалась в туалете общаги. — Ты очаровала самого Дилана Норка. Ты обскакала всех девчонок курса, Эви!

— Только прошу, не говори пока никому!

— Я могила, подруга, будь спокойна.

Мне бы уже тогда насторожиться. Было в голосе Кэсси что-то странное... Нет, соседка была за меня рада, но к радости примешивалось что-то еще. Ответ на эту загадку нашелся через две недели, в день выпускного. Я в роскошном вечернем платье подошла к фонтану, возле которого встречались все пары, чтобы затем вместе отправиться на церемонию в зал для торжеств.

Возле постамента с тремя малахитовыми чашами с водой, переливающимися одна в другую, уже собралась небольшая толпа. Сердце пропустило удар, но я высоко подняла голову и приблизилась к одногруппникам. Солнце ярко светило, играло бликами в листьях сочной зелени. На небе не было ни облачка, а вот вокруг меня точно сходились грозовые тучи.

— А вот и она, — хохотнул Энтони. — Наша королева выпускного!

— Эй, мышь бесцветная, — поддержал друга Марк. — Дилана ищешь?

Глава 7.3

Меня обступили, я оказалась в кругу смеющихся лиц. Часть из них была мне хорошо знакома, а кого-то я с трудом могла припомнить. Видимо, на мой позор пришли поглазеть не только одногруппники, но и студенты других факультетов. Краем глаза я заметила Кэсси у дальнего дуба. Она яростно о чем-то спорила с Тео. Этим двоим будто бы дела не было до хаоса вокруг.

Догадка ослепила болью: так вот кто растрепал всем про Дилана! Я-то надеялась, что войду в зал под руку с Диланом, стану настоящей королевой бала, но если этого все же не случится, смогу тихо забиться в углу и пережить этот вечер с Джастином. Кстати, где он?

— Ты и правда думала, что Дилан посмотрит на такую, как ты?

— Мышь!

— Да вы на волосы ее посмотрите!

— Платье-то какое дорогущее нацепила!

— А все равно не помогло!

Меня кто-то толкнул в грудь, и я, поскользнувшись на влажной траве, едва не упала. Ноги подгибались от ужаса. На меня скалились чужие лица, громкий смех бил наотмашь, словно пощечины. Край купленного в долг платья облепила пыль, поднятая десятком ботинок и туфель. Я, словно загнанный в ловушку зверь, крутила головой, ища выход. Попыталась прорваться сквозь толпу, но меня легко отбросили в центр круга. Ладони задрожали, и я сжала их в кулаки. От страха перед глазами все расплывалось, превращалось в калейдоскоп картинок.

— Мышь, запомни, такая, как ты, никогда не будет с Диланом.

— Не кусай больше, чем сможешь прожевать.

— Выскочка!

Кто-то наклонился к моему уху (кажется, это был Энтони) и насмешливо добавил:

— Дилан сейчас танцует с Беатрис. Вот кто ему пара, сечешь?

Отчаяние уступило место ярости. Не видя ничего перед собой, я с силой толкнула говорившего. Тот, не ожидая от меня ничего подобного, улетел в сторону. Я бросилась в образовавшуюся брешь в толпе. Вслед мне понеслось улюлюканье. По щекам, застилая глаза белесой пеленой, катились слезы. Позади раздался топот шагов и, испугавшись, что преследователи не отстанут, я припустилась бегом. Миновала парк, и на развилке, поколебавшись, нырнула в прохладный холл лазарета. Здесь-то меня искать не станут.

Мимо с громким хохотом пронеслись мои мучители. Вжавшись спиной в каменную кладку старых стен, я переждала несколько томительных минут. Лишь после этого медленно сползла по стене вниз. Тишина лазарета оглушала, ввинчивалась в уставший мозг раскаленным прутом. Я закрыла уши ладонями и, не выдержав, расплакалась. Всхлипы разнеслись по пустым коридорам подрагивающим эхом. Я не боялась, что меня услышат. Все (и преподаватели, и студенты) сейчас в зале для торжеств. Никто не узнает, что я рыдаю на холодном полу лазарета. Никто не…

— Вставай, застудишься, — мрачно раздалось рядом. — Пол ледяной.

Я растерянно подняла голову и столкнулась с мрачным взглядом Майли — звезды команды по виверноболу. Свет и тьма! Совсем забыла, что она здесь. На вчерашнем матче ей сильно не повезло. Кажется, полученная травма не позволит ей вернуться в большой спорт. Майли и правда опиралась на костыль. Ее правая нога была полностью забинтована.

— Ну и ладно, — пробормотала я, вытирая слезы. — Простужусь так простужусь. Какая теперь разница… Майли покачала головой.

— Не доставляй своим врагам этого удовольствия: видеть тебя больной и слабой.

— А то что? — огрызнулась я. — Что с того?!

Майли пожала плечами и, развернувшись, похромала по узкому пустому коридору в сторону ряда палат. Раньше на месте лазарета располагалась полноценная больница, но затем город урезал финансирование, и от былого величия местной медицины осталось разве что большое количество пустующих палат с больничными кроватями. На одну из них, стоящую у распахнутого окна, медленно опустилась Майли.

Я застыла на пороге, рассматривая короткое рыжее каре и спину спортсменки. Она же, казалась, глядела в раскинувшийся за окном парк. А может и быть вовсе мимо. Во всяком случае ярко-синяя пикси, приземлившаяся на подоконник, не вызвала у нее ни любопытства, ни удивления.

— Кто из вас Эви? — пропищала пикси и потрясла запиской. — У меня для нее письмо, от Джастина.

— Ну, кажется, все не так плохо, как ты думала, — хмыкнула Майли и медленно повернулась ко мне. — Бери письмо и двигай отсюда. Давай, хватит сопли жевать.

Что-то в ее голосе, повороте головы заставило меня осторожно подойти ближе и, игнорирую занервничавшую пикси, присесть на соседнюю кровать.

— Чтобы ты могла сама пожевать сопли? — вдруг с вызовом спросила я. — Без свидетелей?

Майли приподняла бровь. Ее лицо осталась таким же мрачным и холодным, но по взгляду я поняла — попала в цель.

О чем может думать спортсменка, лишившаяся будущего к которому шла всю сознательную жизнь? О чем может говорить глупая наивная девчонка, которую обманули и бросили перед выпускным? Лучше бы этого никому не знать! Эту тайну стены лазарета унесут с собой в могилу. Только они и выдержали наши слезы и долгий ночной разговор, который пусть и не сразу, но все же сложился.

Пикси же не выдержала и улетела. На ее место прилетела другая, лавандовая. Она продержалась дольше, но тоже взмыла в воздух. Третья пикси оказалась хитрее, она даже притащила нам бутылку вина, но письмо Джастина я все равно не распечатала. Было слишком больно и стыдно.

Так мы и встретили рассвет: с бутылкой вина, чередой пикси на подоконнике и горькими откровениями, все чаще смешивающимися с нашим смехом. Он разлетался по сводам лазарета и пугал редких голубей, забравшихся под старую черепичную крышу.