Встретились два одиночества

– И я увижу твоего мерцающего в нормальном виде?
– окинув их двойную фигуру долгим взглядом, поинтересовался экс-кардинал федерации.

– Возможно, - с силой отстраняя от себя мальчишку, бросил Камюэль, удерживая руки Фимы на безопасном расстоянии.
– Кстати, насколько я понимаю, ты с ним знаком и без меня.
– На этих его словах мерцающий сбросил мерцание и повернулся к старшему Барсиму в тот момент, когда младший отпустил его запястья.

– Та-ак, - протянул Флабэрель и прошел мимо них в свой кабинет.

Ефимисюкерус с вызовом глянул на Камюэля и вошел следом. Лорд-кардинал был последним, поэтому ему и пришлось закрывать дверь за всеми.

Флабэрель Барсим встал возле своего стола и посмотрел на них, особенно долго задержавшись на мерцающем. Потом перевел взгляд на сына. По всей видимости, все, что хотел, он прочитал по его спокойному и уверенному взгляду. И снова вернувшись к мерцающему, сказал именно ему:

– Мне следовало тебя убить в тот раз, а не вытаскивать из неприятностей.

– Возможно.

– И как ты все это можешь объяснить?

– Как говорит один мой знакомый, "так получилось", - откликнулся Фима и неожиданно совершенно по-мальчишески улыбнулся.

– А ты помолодел, старый лис, - вдруг улыбнулся в ответ Флабэрель.

Тут уж Камюэль задался вопросом:

– И давно вы друг друга знаете?

– Со времен Затмения. Именно мне тогда пришлось заминать проблемы с темными на княжеском совете.

– Но я тогда уже был твои доверенным лицом и...

– И ничего не знаешь. Император, кстати, тоже не в курсе.

– Почему?

– Это была тройная игра, которую мы с Ефимисбкерусом провернули для того, чтобы никому, особенно, темным, не пришло в голову в отместку отправится шерстить Чащу Лис. Кстати, ты там уже был?

– Да. Еще сегодня.

– Тогда, наверное, уже видел, что обороняться там нечем.

– А живые дома?

– Они, конечно, могут постоять за себя, - взял слово Фима, - но и они не бессмертны, как ты понимаешь. Кроме того, дети на начальных стадиях обучения при стрессе куда быстрее находят способ сбежать в мир своих снов. Конечно, тогда мы славно потрепали темных, да и ваших тоже. Но гарантировать, что никто не кинется мстить и разбираться не мог никто. Пришлось провернуть сложную интригу. Разыграть перед тогдашними князьями целое представление. Я выбрал Флабэреля, потому что посчитал, что он окажется самым перспективным союзником. К тому же, он уже знал о расовой принадлежности своего верного дворецкому. Это облегчало мне задачу.

– И первый контакт прошел без проблем. Но...
– экс-кардинал сделал паузу и посерьезнел, - Я не ожидал, что ты и мой сын...
– он нарочно недоговорил. Некоторые слова лучше не озвучивать, непроизнесенные - они могут быть куда красноречивее.

– Это вышло спонтанно, - отозвался Фима, и это прозвучало как попытка оправдаться.

Тут уж Камюэль не мог смолчать. Были у него с мерцающим свои счеты.

– Да, неужели? Напомнить, как с твоей подачи у меня из-под носа увели императора?

– Мой сын сейчас о чем?

– Я отвлекал его, пока сама императрица и нынешняя фаворитка Снежного вместе с ним отправились в Чащу Лис.

– Без сопровождения?

– Конечно, без! Еще не хватало наших детей вашими солдатами пугать!
– И тут Фима вдруг стал ребенком. Тем самым, кто спровоцировал Камюэля на размышления об истинной природе своих чувств к этому существу.

– И ты готов его терпеть таким?
– негромко спросил у сына Флабэрель, после небольшой заминки.

– Да, как не странно.

– Очень... необдуманный, как мне кажется, выбор. Особенно, с твоей стороны. Я смог понять Тарэля, твой младший брат, несмотря на все свои неоспоримые достоинства, всегда нуждался в чьей-то твердой руке. Но ты...

– Я пытался озвучить ему тоже самое, - подал снизу голос мальчик-мерцающий.

– Если в ультимативном тоне, то неудивительно, что мой сын сразу притащил тебя ко мне, - бросил экс-кардинал холодно и жестко.

– Ошибаешься. Никаких ультиматумов я не выдвигал, - в тон ему откликнулся Фима и сверкнул желтыми глазами, так был возмущен.

– Может быть, мы на этом закончим?
– вмешался Камюэль.
– Я сделал свой выбор.

– Раз ты уже все решил за вас обоих, зачем пришел ко мне? Глава рода у нас ты. Никто не посмеет сказать что-то против, даже если ты обрекаешь себя на...

Камюэль вскинул руку в протестующем жесте, призывая отца не делать поспешных выводов.

– Во-первых, поэтому что это был совет друга. Во-вторых, насчет обрекаю или нет, это мы еще не прояснили, - он опустил взгляд на мальчика, стоящего рядом с ним. Тот пожал плечами.

– Не думаю, что стоит загадывать.

– То есть отпускать ты меня не собираешься?
– в голосе кардинала прозвучала откровенная заинтересованность.

Мальчик вздохнул тяжело и грустно.

– По-крайней мере не сразу...

– Ну, я в общем-то никуда не спешу...
– проворковал эльф совершенно несвойственным ему тоном, отчего его собственный отец изумленно приподнял брови.

Камюэль хмыкнул в ответ на удивленный взгляд родителя и, посерьезнев, уточнил:

– Так что ты скажешь?

– Что приму любой твой выбор. И, знаешь...
– последнее он явно не собирался озвучивать, но начав говорить, не смог не продолжить, - Я в чем-то вам с Тарэлем даже завидую. Нам с вашей матерью даже по прошествии стольких лет так и не посчастливилось обрести то, что уже сейчас есть у вас.

На этом они расстались. Эльф совершенно неожиданно для мерцающего, который с перепуга даже вскрикнул, подхватил его на руки и понес в неизвестном направлении. Уже в коридоре маленький Фима проворчал:

– Может быть, ты меня все же отпустишь? Я хочу сменить мерцание.

Эльф хотел воспротивится, но потом решил, что хуже не будет. В конечном итоге, он давно уже мог сказать, что видел своего возлюбленного любым. Фима стал человеческим подростком. Почему-то Камюэля это даже обрадовало. Наверное, он просто был пока морально не готов объясняться со взрослым, самодостаточным мужчиной. А вот с его человеческим мерцанием не было необходимости что-то доказывать, потому что в этом своем виде Фима всегда занимал зависимые позиции. Надавить на него и заставить принять свою точку зрения не составило бы труда. Правда, объясняться кардиналу больше не хотелось. По его мнению, все что могли, они уже друг другу сказали.