Вся правда о слове "Навсегда"

– Мне жаль твоего отца, - ответил он тихо. Мы оба смотрели прямо перед собой. – Я помню его по «Бегунам Лейквью», я занимался там, когда был ребенком. Он был замечательным человеком.

В горле что-то сжалось, дыхание перехватило. Я никогда не привыкну к самой мысли о том, что кто-то может… уйти. Просто уйти. Каждый раз воспоминание об этом бьет с той же силой, что и прежде.

– Итак, - внезапно спросил Уэс, - почему ты перестала?

– Перестала – что?

– Бегать.

Я опустила взгляд в пустую чашку.

– Не знаю, - сказала я ей, и тот зимний день снова встал у меня перед глазами. Кристи на поляне разговаривала с высоким светловолосым парнем, который что-то рассказывал ей, а она незаметно пыталась отойти назад.

– И как быстро ты бегала?

– Не так уж и быстро.

– Хочешь сказать, ты не умела… летать? – улыбнулся он. Дура Рейчел, подумала я.

– Нет, - щеки залила краска. – летать я не умела.

– Какой твой лучший результат на милю?

– А что?

– Просто интересно, - он повертел стержень снова. – В смысле, я тоже бегаю, так что это любопытство.

– Я уже не помню, - откликнулась я.

– Да ладно, - не поверил он. – Скажи!

– Ладно, ладно. Лучший результат – пять минут, пять секунд.

Уэс лишь захлопал глазами.

– О, - выдал он, наконец.

– Что? А твой какой?

Он закашлялся и отвернулся.

– Не бери в голову.

– Ага, конечно. Это нечестно! – возмутилась я.

– Ну, это больше пяти минут пяти секунд, - нехотя сказал он. – Остановимся на этом.

– Это было несколько лет назад, - пожала плечами я. – Сейчас я вряд ли смогла бы пробежать хотя бы полмили за это время.

– Готов поспорить, могла бы, - он отложил стержень. – Спорю, что ты быстрее, чем думаешь. Ну, может, летать ты и не можешь, ладно.

Мои губы расплылись в улыбке, но я поспешно прикусила их.

– Ты легко можешь обогнать меня.

– Что ж, - хмыкнул он, - возможно, однажды мы это проверим.

О господи, подумала я, зная, что на это нужно ответить хоть что-нибудь, но, пока я размышляла, к нам вернулись Кристи, Берт и Моника, и шанс был упущен.

– Двадцать минут до комендантского часа, – Берт постучал по часам. – Нам пора ехать.

– Ты так уверен, что за двадцать минут довезешь нас до дома? – фыркнула Кристи, а Берт скорчил рожицу в ответ, забираясь на водительское сиденье. Моника залезла в заднюю дверь, и я собиралась последовать за ней, но тут услышала шепот Кристи у себя за спиной:

– О чем вы болтали?

– Ни о чем, - ответила я, краем глаза наблюдая, как Уэс садится на пассажирское сиденье и закрывает дверь. – О беге, в основном.

– Тебе стоило бы видеть свое лицо, - хихикнула она, дыша мне в ухо. – «Ах!» - и все. В обморок.

Глава 8

– Ладно, - Кэролайн нажала на кнопку затвора камеры и отошла, сев рядом с мамой. Сестра приехала позавчера и провела весь вчерашний день, встречаясь с представителями разных строительных компаний и обсуждая с ними ремонт дома. Она уже стала экспертом в этом вопросе, ведь успела сделать ремонт в их с Уолли новой квартире и в домике в горах, который достался ей вместе с мужем. Дизайн домов был ее призванием, как она утверждала – и правда, еще в колледже преподаватели рисования говорили, что у Кэролайн «глаз-алмаз», и теперь этот комплимент стал для нее вдохновением для работы как со своими жилыми помещениями, так и с чужими.

Даже несмотря на то, что мама едва принимала в этом участие (то, что она вообще согласилась хотя бы обсудить все это, уже было невероятным, на мой взгляд), Кэролайн неслась вперед на всех парах, и сейчас вот показывала нам фотографии их с Уолли дома, предлагая новые и новые варианты.

– Это очень помогает, особенно, когда ты хочешь сделать что-то такое же масштабное, - объясняла она, подключая фотоаппарат к телевизору и выводя снимки на экран. – Не знаю, что бы мы с Уолли делали, если бы не видели образцов того, что получится.

На экране появился наш пляжный домик. Это был вид спереди, так дом выглядел, если встать спиной к океану. Деревянный столик перед ним, возле – старая потрескавшаяся деревянная скамейка, чуть дальше начинались ступеньки к дому. Рядом с ними стоял старый гриль, прямо под кухонным окном. Я так давно не видела этого места, что один взгляд на фотографию заставил мой желудок сжаться - так знакомо было то, что я видела!.. Казалось, протяни руку – и дотронешься до столика, присядешь на скамейку.

Мама тоже смотрела на экран, держа обеими руками чашку с кофе, и я снова подумала: а сможет ли она справиться с этим? Но потом я взглянула на Кэролайн, которая тоже смотрела на маму. Секундой позже она мягко произнесла:

– Вот так он выглядит сейчас. Можно заметить, что крыша слегка провисла, это из-за последнего шторма.

Мама молча кивнула, и Кэролайн продолжила:

– Ее надо отремонтировать, а еще надо будет заняться отделкой стен. Плотник сказал, что можно было бы установить фонарь, потому что окна маленькие, и в доме слишком темно. Ты же помнишь, тебе никогда это не нравилось.

Я тоже помнила. Мама всегда включала все лампы в гостиной, жалуясь, что ничего не видно, а папа заявлял, что так гораздо легче засыпать – и, действительно, проваливался в сон прямо на диване. Вопрос всегда оставался открытым, и мама предпочитала проводить время в прихожей, где были дверь и окно побольше. Под домом жили мыши, и это, кстати, тоже расстраивало, а, вернее, пугало ее. Интересно, о чем она думает сейчас? Ей тяжело перенести этот момент, мне тоже тяжело, но я вспомнила все, что говорила Кристи пару дней назад: нельзя бояться, от страха можно пропустить всю жизнь.

– Правда, насчет фонарей я не уверена, - щебетала Кэролайн. – Не знаю, будет ли от них толк, и стоят ли они того вообще.

– Зависит от фирмы, - подала голос мама, наконец. – И от размера. Бывает по-разному.

Я определенно уважала свою сестру. При всем ее давлении на нас и безумной скорости, Кэролайн знала, что делает. Привезла нам несколько снимков, разложила по полочкам план работы и продолжала мягко, но твердо направлять по своему пути нас с мамой, прекрасно понимая, что для нас это не так легко.