Среди ракет яростныхгора с горойсходится.А коньв таких яблоках,что ихкуснуть хочется.Дворец глядитпрянично,идет войнажаркая.А вот разгарпраздника.А вот хоккейс шайбою.Ушла в закат рощица,на ветках птиц —батюшки!Во весь листок —рожица,торчком стоят бантики.Река бежит прыткая,от солнца —вся —желтая.В речушку я прыгаюи поперек —сажёнками!
Фантастическая баллада
Если чего-нибудь хочешь,судьба воздаст(полностью или частично —другое дело!).Жил
в небольшом городкенеудачник-фантаст,которым с рожденьяодно желанье владело.Он очень сильно хотел(и как можно скорей!)в прошлое перенестись(в какое, не важно!)и там оказаться(хоть на год!)Царем Царей!Причем не мифическим,а реально существовавшим.Стать императором,ханом —не все ли равно!Только быслиться с чужой знаменитой судьбою.Лишь бы почуять,что все тебе в жизнидано,лишь бы увидеть,что мирпереполнен тобою!Стать властелиномпревыше и всех, и всего.Быть полубогом,рушащим скалы и троны!Чтоб от простого движеньяперста твоеговетры стихалии вздрагивали народы!Жить, чтоб склонялась к твоим величавым стопамвся бессловеснаяи вся говорящаяживность!..В общем, короче:фантастне ел и не спал.Жаждал он чуда.И однаждычудосвершилось.…Вот он – на палубепарусного корабля.Он – явно Кто-то!Он спрашивает надменно:– Капрал,отвечайте,что это там за земля?..– Ваше Величество!Это —остров Святой Елены…
Под водой
С головою накрыла,понесла,закружила волна…И меня обступила,обняла тишина,тишина…Запотевшая маска.Прохладнаясиняя жуть…ОбитателемМарсасебе самому я кажусь.Можно быть невесомым,можно птичий полет повторить.Можно тихо и соннов бездонном пространствепаритьМожно весело ринутьсяв темноватую,длинную глубьи руками зарытьсяв сплетенье невиданных клумб…Здесь колышутся водорослимедленно,не торопясь…Можнов заросли пестрые,как в свежее сено,упасть!Здесь ни всплеска,ни всхлипа, —тишинаговорить не велит…Онемевшая рыбагубами слегка шевелит.Камни в рыжих накрапах, —лоснящиеся бока.Царствомедленных крабов,неслышное царство песка.Одиноко и тускломелькнула кефаль в стороне.Виснет льдышка медузы,покорная тишине.Тишинанарастает.Тишина за спиною встает…Мне здесь грохотане хватает!Мне ветранедостает!
Из сборника «Восьмидесятые»
Давнее
А.Киреевой
Я, как блиндаж партизанский,травою пророс.Но, оглянувшись,очень отчетливо вижу:падают мальчики,запнувшись за мину,как за порог,наткнувшись на очередь,будто на ленточку финиша.Падают мальчики,руки раскинув просторно,на чернозем,от безделья и кровижирный.Падают мальчики,на мягких ладонях которых —такие прекрасные,такие длинныелиниижизни.
Вещи
М. Тарасову
Я снова дома,дома.Вот так и надожить.Мне хорошо.Удобно.И незачем спешить.И можно вещи гладить.Ценить.Переставлять.С вещами можноладить.Их можно прославлять.Отдать им,что имеешь,почти сойдя с ума…Но вотпроходит месяц,и в доме —кутерьма!Как изменились веши!(Не веришь —сам взгляни!)Вот я все меньше,мельче.Вот все крупнейони.Огромны,непокорны,страшны, как никогда, —они подходят к горлу,как полая вода!Как будто под парамив усильенепростомтопорщится угламиобыкновенный стол.Растет и задевает,молчание храня,как будтовыживаетиз комнатыменя!Пройти к столу мешаетгигантская кровать!..Я
сновауезжаюпо домутосковать.
«Провожаний немое кино…»
Провожанийнемое кино.Я устал от него —от такого.Полуобморочно,бестолковои безжалостно длится оно.Без конца продолжается мука.Кто-то накрепко запер окно.Вновь с перрона —ни крика,ни звука —лишь движенья.Немое кино!..Провожают кого-то студентыразноцветной ватагой галчат.В свитера по сезону одеты,Что-то вечное, видно,кричат…Плачет женщина.Снова и сновазаполняет тоскою вокзал.Вижу слезы.Не слышу ни слова.И поэтомуверю слезам…Я уже уезжаю с рожденья.Даже, может, – уехал давно!..Наказанье мое,наважденье —провожанийнемое кино.
Оглянувшись…
И все ж,пройдя сквозь тайгу и пустыни,поверив в детей,как в себя самих,мы знаем:не кончится,не остынети не ослабнет,хотя бы на миг,напористость плуга,дыханье завода,движениескальпеля и пера…Мы помним о том,что любое Сегодня —всего лишьзавтрашнееВчера.
«Трем-четырем аккордам научусь…»
Трем-четырем аккордам научусь.И в некий знаменательный моментдля выражения сердечных чувствкуплю себещипковый инструмент.Подарит мне басовая струнанеясную надежду на успех.Чтоб я к ней прикасался, а она,она чтоб —отвечала нараспев…Я буду к самому себе жестокв разгаре ночи и в разгуле дня.Пока не станетструнный холодокзвенящею частицею меня…Нависну над гитарой, как беда.Подумаю,что жизнь уразумел…Но, может,все же выскажу тогдато,что сказать словамине сумел.
Чудо
Так полыхнуло —сплеча,сполна —над ледяным прудом!..(Два человека —он и она —были виновны в том…)В доме напротив полночный лифтвзвился до чердака.Свет был таким,что мельчайший шрифтчитался наверняка…Так полыхнуло,так занялось —весной ли,огнем —не понять.И о потомстве подумал лось,а заяц решиллинять.Землю пробили усики трави просверлили лучи.Тотчас,об этом чуде узнав,заспешили с югаграчи.На лентах сейсмографовстала виднанервная полоса…(Два человека —он и она —гляделидруг другу в глаза…)Реки набухли.Народ бежали жмурился от тепла.Кто-то кричал:«Пожар!..Пожар!..»А этолюбовь была.
«Океана дымчатая синь…»
Океана дымчатая синь.Утреннего солнца торжество…С вышки минаретамуэдзиннакричална бога своего…Молится и Запад,и Восток.Мир спешитузнать свою судьбу.Люди верятв странные табу,в дьяволаи завтрашний потоп.Верятзнахарям и колдунам,гороскопами святой воде,наговорами нелепым снам,лешемуи синей бороде.Люди исступленно смотрят вверх —в небобез границ и берегов.Тысячиразнообразных вер!Тьмаразнокалиберных богов!..Впрочем,есть у мира с неких пордля объединения людейлетняя религия —футбол,зимняя религия —хоккей.
Из сборника «Последние стихи» (1994)
«За окном заря красно-желтая…»
Иосифу Кобзону
За окном заря красно-желтая.Не для крика пишу,а для вышептыванья.Самому себе.Себе самому.Самому себе.Больше – никому…Вновь душа стонет,душа не лжет.Положу бинты,где сильнее жжет.Поперек душиположу бинты.Хлеба попрошу,попрошу воды.Вздрогну.Посмеюсь над самим собой:может, боль уйдет,может, стихнет боль!А душа дрожит —обожженная…Ах, какая жизнь протяженная!