Вторая мировая: ошибки, промахи, потери

Народ Франции был разобщен; многочисленные фашистские, коммунистические, социалистические и монархические движения разделили все слои общества. После подписания Советско-Германского пакта в августе 1939 года Москва приказала коммунистам не участвовать в войне против Гитлера. Эти различия во взглядах означали, что французы вступили в войну, не видя перед собой цели, которая к тому времени уже до некоторой степени объединила англичан. Французское правительство объявило Германии войну под сильным нажимом Великобритании и с большими сомнениями. Национальной ассамблее даже не было предложено голосовать по поводу объявления войны. Парламентариев просто попросили без обсуждения проголосовать за одобрение того, чтобы Франция «выполнила свои международные обязательства». Некоторых левацких лидеров, пожелавших выступить, заставили замолчать. Сразу же вслед за объявлением войны все политические экстремисты, а также противники войны, в том числе и весьма умеренные, были взяты под стражу.

Договор, заключенный с Польшей, требовал от Франции в случае начала войны развернуть боевые действия на западе. Руководить этой операцией было поручено генералу Морису Гамелену, 68-летнему главнокомандующему французской армией, оказавшему катастрофическое влияние на внешнюю политику страны в предвоенные годы. «Низенький, коренастый, слегка полноватый, с крашеными волосами, он, если бы не военная форма, вполне мог сойти за благопристойного аббата…» Гамелен буквально запретил любые рассуждения по поводу моторизации и механизации армии, сказав, что все лекции и статьи на эту тему должны утверждаться высшим военным руководством. Хотя близко знакомые с ним считали, что Гамелену недостает ни ума, ни решительности, мир почему-то считал его высококлассным военным специалистом. Вероятно, именно поэтому он решил обойтись без штаба.

Дать отпор нацистам было необходимо еще в марте 1936 года, когда Гитлер, поправ условия Версальского договора, оккупировал демилитаризованную Рейнскую область. Несмотря на то что правительство Великобритании в то время было настроено крайне нерешительно, премьер-министр Франции Сарро и министр иностранных дел Фланден потребовали от Гамелена очистить Рейнскую область от германских войск, но тот отказался, объяснив, что Германия имеет 22 боеспособных дивизии. На самом деле у нее было только три дивизии. Впоследствии выяснилось, что немцы имели приказ немедленно отступить в случае сопротивления, и именно об этом поступке, совершенном в соответствии с политикой умиротворения, больше всего сожалел Идеи.

Гамелен принимал решения и лишь после этого придумывал обоснования. Именно его невысокое мнение о чехословацкой армии повлияло на решение Союзников уступить Гитлеру в Мюнхене. Он убеждал политических лидеров Франции и Великобритании, что «Западная стена» — линия германских пограничных укреплений, именуемая в английской прессе «Линией Зигфрида», — задержит продвижение французской армии и даже заставит ее отойти к линии Мажино. На вопросы о силе французской армии Гамелен начинал превозносить ее мощь, искусно добавляя такие тревожные оговорки, как «это будет современный вариант битвы на Сомме». Подобных заявлений было достаточно, чтобы политики подписали любой навязанный Гитлером документ.

Однако когда наступил черед следующего кризиса, Гамелен не стал выражать сомнений по поводу боеспособности польской армии. Он считал ее грозной военной силой, и это убеждение позволило ему в случае начала военных действий напасть на Германию через три дня после мобилизации во Франции. По расчетам, война на два фронта должна была вынудить Германию распылить силы, и поляки получали возможность защищаться. И 7 сентября 1939 года восемь французских дивизий — в том числе две моторизованные и пять танковых батальонов — двинулись вперед и заняли район между линией Мажино и Западной стеной. Германские войска отошли назад, оставив около 200 квадратных километров территории и с полсотни деревень, покинутых жителями, но обильно напичканных минами и ловушками. Военные корреспонденты ликовали, описывая выдающиеся победы французской армии и прорыв в глубь Германии. Их слова подкрепляли фотографии и кадры кинохроники.

По мере приближения конца сентября раскрывалась истинная сущность «Саарского наступления» — это был лишь пропагандистский трюк. Французская армия отошла назад, потеряв 27 человек убитыми и 22 ранеными, а также несколько самолетов. К концу октября стороны вернулись на исходные позиции. Теперь, когда нам известен боевой дух Гамелена и его склад ума, кажется весьма вероятным, что «Саарское наступление» было поставлено специально для того, чтобы показать обоснованность опасений, высказанных Гамеленом французскому правительству по поводу вступления в войну на стороне Чехословакии.

Всего через неделю после начала войны канцлер казначейства привел на заседании кабинета министров страшные факты: финансовое положение Великобритании отчаянное, гораздо хуже того, что было в 1914 году. Союзник Франция также находится в более худшем положении, а три государства, бывших союзниками в предыдущую войну — Россия, Италия и Япония, — теперь стали потенциальными врагами. Общие золотовалютные ресурсы Великобритании составляли 700 миллионов фунтов, и надежды увеличить эту цифру были ничтожно малы. К тому же поскольку после Первой мировой войны правительство отказалось выплачивать долги Соединенным Штатам, все дальнейшие закупки необходимо было оплачивать наличными. Несомненно, все присутствующие на заседании поняли прозрачный намек канцлера: единственным шансом спасения является вступление Америки в войну на стороне Союзников. И произойти это должно как можно скорее.

Две недели весь мир наблюдал за тем, как германские армии прокладывают себе дорогу в глубь Польши. Затем последовал финал-гротеск: Красная армия хлынула через восточную границу. Всем стало понятно — для этого стоило лишь взглянуть на карту, — что если Германия и Россия дружны настолько, что организуют совместное наступление на Польшу, то их дружба позволит германской армии оставить на польской границе лишь чисто символические силы, а остальную мощь своей военной машины, перегруппировав, бросить на Запад.

Кампания в Польше

Впервые мир получил возможность увидеть в деле новую германскую армию, использующую как новые, так и старые виды оружия и методы ведения войны. Исход кампании в Польше был решен тем обстоятельством, что германская армия ехала на войну по железной дороге. Приграничные железнодорожные узлы были стартовыми площадками захватчиков. Бронированные и моторизованные соединения составляли всего около одной шестой части сил вторжения; в остальном это была та же медленно тащившаяся на конной тяге армия, которая была на фронтах Первой мировой войны. Лишь десять процентов армии было посажено на гусеницы и колеса, но даже эта попытка механизировать наступающие части была выполнена только после того, как в 1939 году для военных нужд было реквизировано 16 тысяч гражданских автомобилей. Автомобильная промышленность Германии в предвоенные годы совершила огромный количественный скачок, но ей так и не удалось полностью обеспечить транспортными средствами армию. Да и качество германских автомобилей оставляло желать лучшего. Лишь очень немногие германские автомобили могли переносить тяготы армейской жизни. Однако для «молниеносной войны» подобные мелочи не имели значения. К тому времени, как снаряжение развалится, враг уже будет разгромлен.

Германские армии вторглись в Польшу с запада и севера, а также с юга, используя базы в Чехословакии. Географическое положение Польши и то обстоятельство, что исторически угроза для нее исходила как с запада, так и с востока, мешали созданию эффективной оборонительной системы. Подобно французам, поляки не желали отдавать неприятелю большие территории, поэтому все оборонительные сооружения были построены вдоль границы в надежде задержать германские армии, выиграв время, необходимое для того, чтобы отмобилизовать армию и организовать контрнаступление, а также для того, чтобы Великобритания и Франция обрушились на Германию с запада.

Впервые мир увидел упредительные воздушные налеты, с которых теперь начинаются почти все войны. Германская разведка — как наземная, так и аэрофотографическая — подготовила список целей, и, несмотря на непогоду, «Люфтваффе» удалось уничтожить большую часть польской авиации в первые часы войны. Налеты бомбардировочной авиации среднего радиуса действия на польские города помешали осуществить в полном объеме мобилизацию армии. На передовой роль артиллерии выполняли пикирующие бомбардировщики «Штука»: в школах от летчиков требовали 50-процентного попадания в круг с радиусом 25 метров. (Stuka — сокращение от немецкого слова Sturzkampfflugzeug — «пикирующий бомбардировщик». Это название могло применяться в отношении любого самолета подобного класса, но преимущественно его использовали для обозначения бомбардировщика «Юнкерс Ю-87».)