Вторая могила слева

– И поэтому вломились ко мне в квартиру? Не лучшее начало, Фрэнк.

Он ущипнул себя за переносицу и рассмеялся. Черт. Он начинает мне нравиться. Вероятно, я успею садануть ему по яйцам и завалить на пол до того, как до меня доберется Чао. Потом, конечно, из меня сделают отбивную, но, как я и сказала, без боя не сдамся.

Отсмеявшись, Смит смерил меня пристальным взглядом.

– Тогда могу ли я надеяться, что вы бросите расследование? Ради собственной же безопасности, разумеется.

– Надеяться вы, конечно, можете, - я просияла самой широкой, на какую способна, улыбкой, - хотя пользы от этого вряд ли будет много.

– Организация, на которую я работаю, не примет в расчет вашу блестящую индивидуальность, если вы встанете у них на пути.

– Тогда, может быть, придется показать им мою темную сторону.

Глядя на меня, он казался печальным.

– Вы уникальное создание, мисс Дэвидсон. У меня остался только один вопрос. – Пришла его очередь податься вперед. Лицо преобразилось от широкой озорной ухмылки. – Вы безмозглая или сочная?

Мне нужен новый гардероб.

Громкий стук заставил всех нас повернуться к Ульриху. Однако он тоже обернулся и посмотрел себе за плечо. Дверь снова распахнулась, вписавшись в его твердокаменную спину. Понятно теперь, откуда такой звук. Потом еще раз, и еще раз, и опять, и снова, пока Куки наконец не прекратила с криком «Какого черта?». Потом мы услышали кряхтение, когда она пыталась проломиться сквозь блокировавшее путь препятствие.

Ульрих вопросительно посмотрел на Смита. Смит – на меня.

– Это моя соседка.

– Ах да. Куки Ковальски, тридцать четыре года, разведена. Есть ребенок, один, дочь. – Да уж, он действительно сделал домашнее задание. – Впусти ее, Ульрих.

Ульрих отступил в сторону, и Куки с разбегу ворвалась в квартиру, по инерции не сумев вовремя остановиться. Чуть не вписавшись головой в стойку, она резко затормозила и огляделась.

– Привет, Кук, - бодренько поздоровалась я. Куки только переводила взгляд с одного гостя на другого, поэтому я добавила: - Это мои новые друзья. Мы прямо сходу нашли общий язык.

– У них пистолеты.

– Ну, есть такое дело. – Я встала и забрала чашку из ее рук, чтобы налить кофе. Наша общая любовь к райским кофеиновым стартам по утрам породила между нами связь с первого взгляда. Благодаря кофе мы теперь не разлей вода. – Должна признаться, - продолжала я, бросив взгляд на Смита, - не могу с уверенностью сказать, что наши отношения окажутся продолжительными.

Куки все еще глазела на каждого по очереди.

– Потому что у них пушки?

– Мы уже уходим, - сказал Смит, поднимаясь и надевая пиджак.

– Уже уходите? Так скоро?

Он улыбнулся, видимо, решив не реагировать на сарказм, пропитывавший каждое мое слово, и кивнул, проходя мимо.

– Вы забыли упомянуть, на кого работаете, Фрэнк.

– Нет, не забыл. – Он отсалютовал мне и вышел за дверь.

– А он симпатичный, - заметила Куки, - в стиле Джеймса Бонда.

– Все понятно. На Рождество подарю тебе надувного мужика.

– А такие есть? – заинтересовалась она.

Понятия не имею, но, представив себе такую куклу, захихикала.

– Ты почему так рано? – спросила я, вспомнив, что надо удивиться.

– Не спалось, а у тебя свет горел.

– Тогда начнем сегодня пораньше.

Мы чокнулись кружками и выпили, одному богу известно за что.

***

До рассвета мы еще раз приняли душ. Ясное дело, по отдельности. У меня, правда, опять была компания в лице мертвого парня из багажника, и это уже начинало серьезно доставать, потому что брить ноги с гусиной кожей не так уж просто. По дороге в офис мы с Куки увидели солнце, едва-едва краешком вылезшее из-за горизонта. Чуть бледнея вокруг дымчатых облаков, оранжевые и розоватые лучи прочертили небо, чтобы возвестить о начале нового дня. И это было прекрасно. Пока я не споткнулась и не пролила себе на руку кофе.

– Мадам Мариголд? – переспросила Куки заинтригованно и капельку недоверчиво.

– Знаю-знаю, но она что-то знает. Я это знаю. И когда я узнаю, что она знает, мы все будем знать чуточку больше. Знание – сила, детка.

– Ты опять ведешь себя странно.

– Извини, ничего не могу с собой поделать. Мозг в панике. Два предрассветных просыпания подряд. Он не знает, что думать, как поступать. Позже с ним поболтаю. Может, свожу к врачу.

– Надеюсь, списки учеников придут сегодня утром, чтобы я могла начать искать одноклассников Мими. Попробую узнать, разделил ли кто из них ту же участь.

– То есть умер?

– Ну да.

В офис мы поднялись по внешней лестнице. Я напрямик помчалась к кофеварке, чтобы приготовиться к рабочему дню, а Куки проверила факс и взволнованно объявила:

– Пришли.

– Списки? Уже? – Ей-богу, очень быстро.

Включив компьютер, она уселась за свой стол.

– Поохочусь немного. Кто знает, что удастся накопать.

Передняя дверь приемной приоткрылась, в нее нерешительно сунулась голова.

– Вы открыты? – поинтересовался мужчина. Судя по профилю, который мы видели, посетителю было около шестидесяти.

– Конечно, - ответила я, махнув ему, чтобы входил. – Что мы можем для вас сделать?

Он выпрямился, вошел в приемную. За ним зашла женщина приблизительно того же возраста. На мужчине была темно-синяя спортивная куртка, благодаря которой он напоминал спортивного комментатора, седые волосы тщательно причесаны. На женщине безупречно сидел брючный костюм, только недавно вышедший из моды, цвета хаки, который очень подходил к ее светлым волосам. Вслед за ними вплыло облако печали, плотное и почти осязаемое. У них явно какое-то горе.

– Кого-нибудь из вас зовут Чарли Дэвидсон? – спросил мужчина.

– Я Чарли.

Он схватил меня за руку, словно я последняя надежда человечества. Если так, то у человечества большие проблемы. Женщина сделала то же самое. Хрупкая рука казалась дрожащим комком нервов.

– Мисс Дэвидсон, - проговорил джентльмен, обдавая меня запахом дорогого одеколона, - мы родители Мими.

– Вот как? – удивилась я. – Тогда идемте.

Жестом позвав Куки с нами, я повела всех в свой кабинет. Как всегда, готовая к работе, она захватила блокнот для записей.