Вторая волна
Шрифт:
— Да пошел ты, — Макс совсем обиделся.
Не найдя благодарных слушателей среди земляков, он поделился идеей с Эдриком. Парнишка с радостью согласился помочь копать ямы.
Обедали мы сегодня на ходу: шоколадки, чипсы, печенье, запивая газировкой. Потому вместо трапезы собрались в диспетчерской, перевернули изрисованный кусок гипсокартона чистой стороной — вдруг кому-то понадобится что-то изобразить.
— На повестке дня вопрос, — заговорил я. — Соседний колхоз просит навоз. Дадим? Не дадим? Сами съедим?
Посмеялись все, кроме Эдрика, после чего, я включил режим
— Короче, такие вопросы на повестке дня. Местные — можно ли им доверять, ваши доводы за и против. Планы по укреплению базы. Распределение обязанностей. И главная проблема — водопровод. — Я обвел взглядом собравшихся. — Начнем с филиппинцев. Я согласен с Сергеичем и Максом — люди вороватые, настроенные негативно.
В этот момент я едва сдержал усмешку, потому что «вороватые и негативные» отлично подходило и этим двум моим соратникам.
— Ты с ними общался, тебе виднее, — заметил Рамиз. — Но доверять нельзя — сто процентов.
— Думаю, что после совместной атаки на лагерь Папаши филы с большой вероятностью ударят нам в спину, — сказал я. — Не знаю даже, есть ли смысл их использовать как союзников.
— Поддерживаю! — подняла руку Карина. — Реально мутные типы.
— Согласна с Денчиком, — сказала Вика, закидывая ногу на ногу.
Девчонка явно перешла в режим соблазнения, но сейчас, после стыка с филами, убедившись в моем статусе, начала активные действия. Карине это почему-то не нравилось, но выступать она пока не осмеливалась. Ясно, копит силы.
Что касается филиппинцев, то и Рамиз, и Сергеич с Эдриком иллюзий на их счет не питали. Более того, Эдрик так описал своих людей:
— Они много пить самогон, мало работать. Жены ехать Америка, Европа за деньгами. Глупый, жадный и ленивый человеки. И злые на белых.
Переведя его слова остальным, я вернулся к делу:
— К вопросу о воде. Предлагаю выкопать колодец. Воду пить только после кипячения.
Все единогласно поддержали, кроме Рамиза:
— Друзья, непонятно, чем наша война с Папашей закончится. Может, придется бежать с острова в город. Так зачем столько сил тратить? Лучше прокачаться, укрепить позиции, а потом уже колодец. По той же причине часть продовольствия оставил бы в машине и замаскировал в джунглях — обеспечить пути отступления. Победим — тогда можно обустраиваться и расширяться.
— На фига расширяться? — не понял Сергеич.
— У Папаши много людей, которые с удовольствием к нам пойдут, — сказал Рамиз, глядя на меня. — Одних наших из «Кали» десятка полтора.
— И еще человек пять из тех, кого я знаю, — предположил я, поглаживая Кроша.
— И на хрена нам столько ртов? — стоял на своем Сергеич. — Мы их не прокормим!
— Они сами себя прокормят, — перебила Карина. — Будем ловить рыбу, собирать крабов. Выращивать овощи…
— Ты вообще заткнись! — рявкнул на нее Сергеич. — У тебя еще права голоса нет!
Карина побледнела. За нее вступился Рамиз:
— Михаил Сергеевич, пожалуйста, хватит самоутверждаться за счет девушки. Может, она оступилась, но нас с вами
это точно не касается. А вот за вас стыдно. На это неприятно смотреть.— Так не смотри! — огрызнулся Сергеич. — Только приперся и уже права качает! Спасибо бы сказал, что мы тебя спасли.
— Дед, ты охренел? — вызверилась на Сергеича Вика, защищая Рамиза.
— Во-первых, не «мы», а конкретно Денис… — начал отвечать азербайджанец.
— Так! — повысил я голос. Рамиз замолчал и глянул на меня настороженно.
Наступил неприятный момент — нужно было принять сторону и разрешить конфликт. Электрик мне ближе, но он конкретно не прав.
— Сергеич, остынь, — сказал я твердо. — Ты не прав.
Сергеич вскочил, ударил себя в грудь:
— Ты меня, боевого товарища, который столько раз прикрывал твою спину, меняешь на всякую левую шушеру?
— Ага, — подал голос Макс. — Тебе, конечно, спасибо за все, но один раз я из-за тебя чуть не сдох…
— Тишина! — прикрикнул я. — Никого ни на кого я не меняю. Я просто хочу, чтобы мы общались как люди, а не как скоты. Папаша обращается с людьми как со скотами — уверен, что именно это его убьет. Сергеич, ты хочешь, чтобы было, как у него? Чтобы тебя ненавидели?
Крыть было нечем. Пожевав губами, Сергеич сел:
— От тебя, Макс, не ожидал…
Он, конечно, товарищ резкий, но отходчивый. Зла не затаит. А вот быковать будет — надо много усилий приложить, чтобы он вел себя по-человечески. Поэтому лучше разрешить конфликт здесь и сейчас.
Я обвел взглядом всех собравшихся, считывая выражения лиц, настроение. Слишком разные — по крови, полу, статусу, образованию, культуре. Макс родом из казахского пыльного степного городка, ровесник этого века. Богатый Рамиз вырос на улицах советского Баку. Карина — из райцентра на Урале. Вика… судя по говору, тоже из глуши. Эдрик — вообще филиппинец, выросший в рыбацкой деревне. Сергеич — рязанский электрик, непонятно как устроившийся работать в «Эвелин» и дико скучавший по своему коту Мурчику. Ну и я, самарский продавец алкашки.
И что у нас общего?
— Мы тут не в армейке и не на зоне… — заговорил я. — Мы семья. Да, странная, собранная по воле случая, но семья. А в семье друг друга не унижают. Послушайте меня внимательно. Нас горстка против целого мира, который хочет нас сожрать. Буквально. Каждый день мы можем не дожить до завтра. И единственное, что нас спасет — это то, что мы держимся друг за друга.
Сергеич хотел что-то сказать, но я поднял руку:
— Не перебивай, Михаил Сергеевич. Я понимаю, ты много для нас сделал. Но это не дает права топтать тех, кто, по твоему мнению, «новичок» или чего-то там не заслуживает. Здесь нет старожилов и новичков. Есть только мы. Команда. Семья. Неважно, кто пришел вчера, а кто сегодня. Важно только одно — готов ли ты прикрыть спину товарища? Готов ли поделиться последним куском хлеба? Если да — ты наш. Если нет — вали отсюда, пока добром. — Я посмотрел прямо в глаза Сергеичу. — Мне плевать на твои заслуги, если ты начнешь строить из себя царька. Царек у нас уже есть — Папашей кличут. Посмотрим, к чему его методы приведут. А мы попробуем по-человечески.