Вторая волна

И вдруг — оглушающий выстрел совсем рядом, еще один. Текст перед глазами… Я инстинктивно шарахнулся, стреляя наугад очередью в источник звука.

Попал! Роняя дробовик, филиппинец начал заваливаться назад. Подкрался незаметно, сука! А у меня осталось всего процентов пятнадцать доспеха! Зато есть «Поглощающий щит», «Живучесть». Не все потеряно!

— Сколько ж вас там, — пробормотал я и боковым зрением заметил еще людей, окружающих мое убежище. Кто шел, кто полз, как минимум четверо…

И вдруг ворота базы вылетели под натиском нашей автовышки.

Да-а-а!!!

Пока мои загонщики отвлеклись, я их расстрелял и выбежал навстречу своим, размахивая руками. Ехать близко к врагам они, молодцы, не стали, помня о коктейлях Молотова.

По базе разнесся усиленный громкоговорителем голос Рамиза:

— Невольники базы! Все, кого Папаша и его люди взяли в рабство! Не стреляйте по нам. Мы приехали вас освободить! Вам ничего не угрожает, просто покиньте лагерь и останетесь живы!

Я снова глянул на часы. С момента, как я отослал зомби, прошло минут десять. Они восстановились не полностью, но могут внести эффект неожиданности и посеять панику, тем более, сохранился один крикун… Но его подключать нельзя, он посеет панику среди моих людей.

Обозначив целью Папашу, я снова стал боссом бездушных и подумал вслух:

— Убейте его! Выньте из него душу!

Сергеич посигналил мне, оскалился и показал «класс». Перекатившись, я спрятался за его машиной, залез в салон, забрал у него рацию, связался с остальными:

— Прием. Это Ден. Пока не приезжайте. Ждите сигнал! — Я глянул на Папашу, окруженного кольцом филов и движущегося к квадроциклу, и улыбнулся от уха до уха.

Он остался, считай, один, и отступал! Все, теперь уж точно ему п…ц! Волошин сдох, а Тетыща валялся, истекая кровью, над ним склонилась Маша. Рабы разбежались или затаились. Прятаться Папаше было негде. Если сейчас подключить Витаса…

Я повернулся и посмотрел в кабину. Там был Рамиз со «Скорпионом», выцеливал врага в бойницу и стрелял одиночными.

— Заткнуть уши! — скомандовал я. — Отставить обстрел! Хорошо заткнуть.

— Крикун, епта! — сообразил Сергеич и принялся запихивать в уши ватные шарики, приготовленные заранее, а потом закрыл их ладонями.

Рамиз сделал так же, и я велел Витасу петь. В этот момент двор заполонила армия моих бездушных, отрезая Папаше пути к отступлению.

Рамиз схватил громкоговоритель и крикнул:

— Невольники! Не бейте зомби, они вас не тронут! Эти зомби — наши, они прирученные!

Я слегка поморщился — не стоило ему так уж легко сливать важную информацию. Рамиз же, отложив рупор, сжал голову ладонями — за полминуты до того, как подкравшийся крикун разразился криком, от которого зазвенели стекла:

— И-и-и-и-и-и-и-и!!!

Филиппинцы бросились врассыпную. Маша была в наушниках, потому осталась с умирающим Тетыщей. По двору забегали вспугнутые рабы, но зомби их не тронули, они ломанулись к Папаше и принялись ковырять его защиту. Отлетел контуженный Бабан и замер.

— Плитка, вашу мать! — скомандовал я. — Закидайте его камнями!

Папаша в панике расстрелял зомби, но никого не убил. До него быстро дошло, что надо делать, и он бросился в толпу бездушных — решил сократить расстояние и расшвырять их своим силовым полем.

— Убейте! — подпрыгнул на сиденье я, схватил рацию. — Прием, Макс! Папаша уходит на квадрике. Расстреляйте его! Забросайте коктейлями Молотова! — Я скосил глаза на Сергеича, сжавшего уши, указал на свое место.

Он все понял, мы поменялись креслами, я развернул грузовик и направил на квадроцикл. К этому моменту все мои зомбаки валялись контуженные, Папаша уже был за рулем. Он без труда ушел от столкновения с моим грузовиком и устремил квадроцикл к вынесенным воротам, и тут по глазам резанул дальний свет прожекторов, ослепляя и меня, и Папашу. Я ударил по тормозам, потому что прямо на нас несся джип, за рулем которого был Макс.

Я скомандовал крикуну, чтобы тот заткнулся.

Папаша тоже затормозил. Донеслась автоматная очередь. Еще одна. Краем глаза я заметил Эстер, которая взяла в плен троих рабов, включая доктора Рихтера, и что-то им втолковывала. Хорошо! Просто отлично! А вон и Дитрих, тоже вооруженный. Ай да умница Эстер! Не растерялась!

Обгоняя наш джип, вперед выехал наш минивэн, устремился на Папашу, который выстрелил очередью, бросил квадрик и дал стрекоча. Из салона выскочила Карина, раскрывая рот, выстрелила очередью ему в спину. Я не слышал ее, но представлял, что она кричит.

Сдохни, тварь! Но «Отражающий щит» выдержал, а вот бывшая упала, но тут же поднялась. А еще восстали мои зомби и бросились на цель.

Я тоже выскочил из автовышки, потому что путь преграждал черный остов сгоревшего грузовика и не давал намотать Папашу на колеса.

С одной стороны к нему бежала Карина, стреляя на ходу и бросая ему в спину проклятья, со «Скорпионом» в руке, с другой я, наперерез неслись мои зомбаки. И вдруг Папаша остановился, развернулся к нам, вскинув руки.

— Пленных не брать! — крикнул я, прицеливаясь в него и осекся.

Между нами было метров пятнадцать. Благодаря «Проницательности» я отлично видел освещенное огненными бликами его лицо. Самодовольное и надменное. Он не сдавался, он подпускал нас к себе поближе.

— Назад! — крикнул я одновременно с обрушением кровли горящего здания, и меня никто не услышал.

Только зомби вняли мысленной команде и отступили. Из грузовика спешили Сергеич с Рамизом, вылез Макс и Эдрик…

— Чего же вы? — спросил Папаша. — Я сдаюсь. Разве не этого вы хотели?

— Назад! — Я разрядил в него автомат, пятясь.

Очередь сбила силовое поле, последняя пуля попала в бедро Папаши. Вскрикнув, он закрыл рукой пулевое отверстие и…

Реальность смазалась, на мгновение застыла, будто бы я находился в эпицентре ядерного взрыва, который не причинял мне вреда… А потом мир взорвался болью. Казалось, меня рассеяли на атомы, но каждая клеточка продолжает испытывать боль…

Потом меня не стало.

Миг? Год? Вечность меня не было, а потом щелк — и снова включили свет. Я лежал на спине и пялился в небо. До меня мгновенно дошло, что Папаша применил свой последний смертоносный козырь, который должен был меня убить, но «Поглощающий щит» спас мне жизнь.