Вторая заповедь, или Золотой венец прокуратора
Шрифт:
– Кто это там еще в адвокаты метит? Ты, Ванюша? Эко сказанул: совесть замучила?! Да ну?! Господь с тобой, поэт! До этого он, его прокураторское благородие, вешал и казнил чай не одну тышшу! А тут – засовестился?! Не-ет уж! Я таковских-то начальничков, ох как хорошо знаю. У них у всех заместо совести знаешь, что повырастало? Вот то-то и оно, брат!
– Я вспомнил, вспомнил! «Бессмертие, мысль о бессмертии», Александр Сергеевич!
– Ну, наконец-то прозвучало главное! Похвально, коллега! Но почему такие странные мысли возникли в голове высочайшего представителя Рима? Что там такого важного услышал он в речах допрашиваемого Учителя?
– Наверное, это слова
– Вы хотите сказать, что утверждение бродячего раввина о том, что старая власть кесарей рухнет, подвигла Пилата на столь странные приготовления?
– Но Иешуа еще был страстно убежден в том, что на смену ей придет Новое Царство! Царствие Храма Новой Веры!
– Ох, смешные же вы оба, как я погляжу на вас! Сергеич, ты еще спой песню «Мы ждем перемен!» Пилат-то этот, чай, не дурнее нас был?! Коль хочешь, допустим, переменить что – так тут уж не петь надобно, а заняться серьезной подготовкой! Ленин чему учил? Все верно: планированию! «Вот тебе – первое, второе… ну и на верхосытку – компот!» Понятно ли объясняю, историки? Замыслил Пилат… перестройку! Да еще какую капитальную!
– М-да… выходит так, Георгий, что такая внутренняя убежденность Иешуа передалась даже Прокуратору? А это было возможно?
– Ну, наверное. Если ему вдруг пришла кем-то внушенная мысль о возможном «бессмертии»?! И даже не один раз…
…Знает народ иудейский, что ты ненавидишь его лютою ненавистью…
…Но ты его не погубишь!
…Защитит его Бог! Услышит нас всемогущий кесарь, укроет нас…
…Не мир, не мир принес нам обольститель народа…
И ты, всадник, это прекрасно понимаешь. Ты хотел его выпустить за тем, чтобы он смутил народ, над верою надругался…
– Ну, а я о чем?! Все, по-моему, и вытанцовывается! Этот Прокурор Палестинский двух зайцев за уши поймал!
– Каких таких зайцев, Егорша?
– Каких?! Первосвященнику «козью морду» состроил – это тебе раз! А два – бессмертие свое обстряпал!
– А вот это, друзья мои, нам и придется еще доказательно обосновать!
– Александр Сергеевич! А в лице Учителя он, Пилат, по-видимому, предугадал вероятного пророка новой веры?!
– Да, тут в романе, конечно же, есть многие необъяснимые на первый взгляд моменты…
Например, автор использует в тексте слово «арабы»?!
– И что с того, профессор?
– Да там у них кругом арабы, Сергеич! Ну, не монголы же? Ну, что ты в самом деле?!.
– Все, конечно же, так, друзья. Хотя я не был бы столь уверенным в том, что монгольский… тюркский след абсолютно отсутствует в истории Ближнего Востока.
– Но только не в нулевых годах нашей эры, Александр Сергеевич!
– Не отвлекай Сергеича, журналист! Давай объясняй, тюрколог ты наш, чем тебе арабы в романе не по нраву пришлись?
– Коллеги, слово араб – Ар-Раб, стало использоваться в мире для обозначения определенной группы населения Востока лишь со времени написания… Корана, то есть только с седьмого века! Вот именно, те племена, которые использовали это восточное письмо священных текстов, могли быть причислены к «арабскому» этносу. По сути, это слово и означает: «большинство». Ведь большая часть населения Ирана, Северной Африки и огромного пустынного полуострова Аль-Джазира Аль-Арабийя как раз и приняли учение Пророка! Странно,
что писатель Булгаков использовал именно это не современное описываемой эпохе слово…– А ничего странного и нет, Сергеич! Это же не учебник истории! Ну, попутал малость… и что с того?
– Да, скорее всего, это просто случайная нелепица и описка, Егор Алексеевич.
Итак… перед Пилатом, как полагаете вы, стояла не просто Жертва. Перед ним виделся будущий Пророк, духовный предтеча храма новой веры. Во всяком случае, именно так выразился о грядущем сам Иешуа!
– Сергеич, уж если даже куст загорелся рядом с бродягой!
– Не куст! А столб пыли!
– Вот-вот, а я о чем?! Значит, получается, что «Возгорелось знамение»! Вот вам, философы, и факт Божьего Провидения налицо!
– И этот факт не ускользнул от внимания Прокуратора, коллеги!
– Вот! Видать тогда-то, с того самого момента все и закрутилось да завертелось в голове у Латинца!
– Что же получается, Александр Сергеевич? Теперь мы с вами можем предположить, что у Пилата начал вызревать вполне честолюбивый план?! Уж если даже ему померещилась своя собственная голова на плечах… Нового Пророка-арестанта?!
– Да еще и в золотом венце! «На чужом горбу в рай», так, что ли, выходит?
– Весьма интересная версия, мой друг! Выходит так, что Всадник всерьез мог воодушевиться не только идеей, но возможной подготовкой некоего своего «проекта» и даже подбором его участников: Пророком-жертвой, а также влиятельным невольным участником и радетелем справедливости…
– Самим собой, что ли?
– Именно, Егор Алексеевич! А еще – Летописцем, оформляющим весьма личный и непростой историко-литературный «апостиль» подо всей возможной комбинацией Пилата!
– Ученик Левий Матвей, Александр Сергеевич?!
– Он, он самый и есть, Жорка! Хотя, какой же он, мужик иудейских кровей, «летописец», к лешему? Ведь он все не так записывал да не то, что учитель ему говаривал.
– А если представить, что… именно такой «летописец» и был нужен Прокуратору? Но мы вполне вправе предположить, что по этой самой причине «неким силам» пришлась по душе и рукопись самого Мастера, героя произведения М. Булгакова! Ведь учитель Иешуа представал перед возможными читателями «свидетельств» Левия истинным Пророком! И с присущими Пророку «деяниями».
– Которых вроде как и не было даже вовсе. Ведь Иешуа сам признавал это…
– И деяниями и речами, Егор Алексеевич!
– А еще, Александр Сергеевич, эти «сны» Пилата о том, что Мир навсегда запомнит неразлучную пару – Иешуа и Понтий Пилат! И это также было «засвидетельствовано» горемычным Мастером! Одного «летописного» подтверждения Левия показалось недостаточно? И наш Мастер также являет нам свой… особый авторский «апостиль»?!
– Думается мне, дорогие коллеги, что мы еще вернемся к теме о том, кто на самом деле представил нам так называемый своеобразный и очень личностный «апостиль» тех эпохальных событий. Мастер или, возможно… совсем-совсем другой персонаж…
Но это мы обсудим позднее. А вот ответьте мне, пожалуйста, на вопрос: не были ли эти «сны» на самом деле… авторским намеком на потаенные желания Прокуратора, воплощенные позднее в реальность, Георгий?
– Ну, навроде как выруливаем потихоньку в верном направлении! Верно, профессор?
– Кстати, друзья, вы будете удивлены, но одно из направлений христианства причислило Пилата к… лику святых! Ну, разумеется, не нашего Прокуратора, и вовсе не из романа «Мастер и Маргарита»!
– Вот тебе раз, литературоведы вы мои больничные!