Вторая жена

Гонка с яйцом и ложкой. Затем забег в мешках. Феликс участвует в спринте. Я вытащила записную книжку из сумки.

— На самом деле, Поппи, я подыскала тебе консультанта.

— Консультанта?! — вся ее поза выражала пренебрежение. — Ты это серьезно?

Я смотрела на нее. Поппи не ответила. Я схватила ее за запястье, вытащила из «Парадокс», поймала первое же такси и велела везти нас в Южный Кенсингтон.

— Я везу тебя к консультанту с отличными отзывами. Когда мы туда приедем, ты, Поппи, запишешься к нему на прием, а я проконтролирую, чтобы ты на этот прием пришла.

* * *

К тому времени, когда я добралась до школы, соревнования закончились, награды были розданы победителям, и пикники были в самом разгаре. Присутствовал обычный контингент родителей — в основном матери и пара-тройка то ли прогрессивных, то ли безработных и запуганных отцов.

Небольшая площадка была отгорожена от публики. На ней стоял стол, задрапированный белой тканью с несколькими серебряными кубками. Они находились здесь исключительно в целях демонстрации: кубки были пережитком прежних времен и вызывали пафосные дискуссии, следует ли вообще разрешать конкурентные соревнования.

Было солнечно и жарко, повсюду, как муравьи, сновали дети в синих футболках и шортах. Мне понадобилось две секунды, чтобы найти Роуз в толпе. Она сидела вместе с Феликсом на клетчатом пледе в широкой розовой юбке. Между ними стояла открытая сумка-холодильник. Ева болтала с женщинами невдалеке от них. Аналогичная картина множилась и повторялась до бесконечности: клетчатые пледы, раскрытые сумки, из которых добывались чипсы, холодная пицца, фруктовый сок и вино для взрослых.

Роуз взмахнула в воздухе трубочкой для коктейля и что-то сказала Феликсу, который рассмеялся так сильно, что упал на спину и задрыгал ногами в воздухе. Он всегда бросался назад, когда я шутила, но я давно уже не видела, чтобы он так смеялся.

— Здравствуйте, — я рухнула на плед рядом с ними.

Роуз встретила меня прохладно.

— Здравствуй, Минти. Лукас там, — она указала на кучку детей вокруг учителя физкультуры. — Он отлично выступил.

Феликс ткнул в меня трубочкой.

— Осторожно, — я наклонилась поцеловать его. Он был горячим и потным, в его дыхании смешивались запах апельсинового сока и воспаленных десен. Не самый приятны запах, если вдуматься, но для меня не было ничего дороже.

— Как ты выступил? — прошептала я.

Он прижался губами к моему уху, его жаркое дыхание заставило вибрировать барабанную перепонку.

— Я пришел десятым, мамочка.

Роуз смотрела вдаль. Пара команд занималась перетягиванием каната.

— Дети спрашивали, где ты. Что бы это ни было, надеюсь, оно того стоило.

— Я тоже надеюсь, — горячо ответила я.

— Действительно, стоит, — повторила она. — Лукас немного… поплакал. Он выиграл гонку с яйцом.

Я знала, о чем думает Роуз. Одержимая своей карьерой, я была готова пожертвовать счастьем и благополучием своих сыновей.

— Ой, да ладно, Роуз, ты не хуже меня знаешь, что значит работать в офисе. Ты сама говорила, что как только в школе у Сэма и Поппи намечается концерт или спортивный день, на «Вистемакс» обрушивается очередная паника, и ты сидишь в конторе допоздна.

Роуз всегда была честна.

— Это правда.

Я прищурилась в сторону, где Лукас уже стоял в центре группы совещающихся педагогов.

— Что там происходит?

— Оспариваются результаты второй и третьей двадцатиметровки. — подразумевалось, что я должна быть в курсе событий. — Он так надеялся, что ты увидишь его победу. Они оба очень ждали. — она сделала паузу и тихо добавила. — Но у тебя нашлись более важные дела, Минти.

— Иногда ты говоришь, как Натан, — заметила я.

Она вздрогнула и на мгновение задумалась.

— Но Натан спросил бы, что может быть важнее поддержки ваших сыновей на спартакиаде? — она прищурилась, наблюдая за Лукасом. — По крайней мере, мне он однажды так сказал.

— Роуз, я не хотела опаздывать.

Феликс откинул голову назад.

— Вы говорили о моем папе? — его голубые глаза моргнули. — А папа участвовал в гонках?

— Я уверена, что да, Феликс. — собственнические нотки в голосе Роуз вызвали во мне протест.

К нам бежал Лукас, размахивая руками, как ветряная мельница. Растрепанный и счастливый, он пробежал мимо, не заметив меня, и бросился на плед напротив Роуз.

— Я самый быстрый.

— Да, ты просто ракета. Мы с Феликсом так за тебя болели, что совсем охрипли. — она приложила палец к розетке со значком на его майке.

— Люк, — сказала я, сгорая от ревности, — привет. Дай посмотреть твою награду.

Роуз смотрела на меня, читая мои мысли. Ее взгляд говорил, но ты же забрала у меня Натана. Вместо этого она подняла брови и пробормотала Лукасу:

— Ты поздоровался с мамой?

Я прижала Лукаса к себе. Не знаю, почему я не захотела защитить себя и не рассказала Роуз, почему я опоздала. У меня не было никаких причин защищать Поппи, за исключением, пожалуй, преданности семье. Роуз собирала пластиковые тарелки и стаканчики. Она подняла пакет с чипсами и убрала его в сумку.

— Ты ела? У нас остался сэндвич.

— Нет, спасибо, — мой голос дрожал.

Самообладание Роуз было безупречно. Она отряхнула пальцы.

— Теперь, когда ты появилась, думаю, мне пора идти. Она взяла холщовый мешок и перекинула его ручку через плечо.

В паре ярдов от нас малыш ревел в объятиях матери, команда детей играла в салочки между расстеленными пледами, один из учителей что-то выговаривал угрюмой девочке с тощими косичками.

— Как давно я не была в школе на спортивном дне, — Роуз кивнула в сторону малыша. — Думаю, у него точно есть мама. Кстати, — она поколебалась, — Минти, не знаю, что ты на это скажешь, но Феликс все время говорит о котенке. Ты позволишь мне подарить его? Я знаю хорошего заводчика.

— Нет, — решительно сказала я. — Никаких котят, никаких кошек.

— О? Это могло бы помочь Феликсу.

— Может быть, не стоит этого повторять, — сказала я. — Это слишком сложно. Извини, что я побеспокоила тебя из-за мальчиков.

— Это глупо, Минти. — красное пятно вдруг расплылось на шее Роуз, и она вмиг превратилась из прохладно-любезной дамы в расстроенную и обиженную женщину. — Кошка не принесет им вреда. И я сама заинтересована в детях, я люблю их.

— Даже несмотря на это, Роуз.

— Натан был прав.

— В чем он был прав? О чем вы сговаривались у меня за спиной?