Вторая жена
Шрифт:
— Ты должна еще раз подумать о Мартине.
— Минти, я все время думаю о нем и очень его люблю. Очень. Но у меня нет времени быть женой. Не с тремя детьми. Нет, если все делать правильно.
— Пейдж, ты сегодня ела?
— Ела? Немного. Я слишком занята. И, прежде, чем ты спросишь, нет, я плохо сплю. Я знаю, ты считаешь, что я сошла с ума от послеродовой депрессии, возможно, так и есть, но даже в лучшие времена Мартин не хотел быть отцом. Ему это не нравится. Он ненавидит дом, полный детей. Теперь скажи, у кого из нас психоз?
— Все равно, он должен быть с вами.
Последовала зловещая тишина.
— Минти,
— Где он живет?
— У своей матери. Она поселила его в мансарде.
Я позвонила Мартину и договорилась с ним о встрече на следующий день в банке.
— Минти, это срочно? У меня большая конференция в Женеве, и я уеду на несколько недель. Но если тебе действительно нужно увидеться со мной, мы можем встретиться в 14.30.
К его чести Мартин был вовремя, так что я не успела даже полюбоваться потрясающим стеклянным атриумом здания. Он вышел из лифта, поцеловал меня в щеку и повел по коридору.
— Я знаю уютное место.
— Ты просил меня приглядывать за Пейдж.
— Ах, за моей женой, — при все легкомысленности своего тона Мартин был начеку. Он привел меня в столовую, более похожую на банкетный зал, сделал в воздухе пару движений пальцами, и, о чудо, перед нами возникли две чашки эспрессо из свежемолотого кофе и по бисквиту кантуччи на каждого.
Жизнь с матерью не отразилась на его внешности, в отличие от жены он был безупречно строен, подтянут и здоров. Я никогда не могла устоять перед кантуччи. Я обмакнула его кончик в кофе, наслаждаясь запретным удовольствием.
— Мартин, ты должен вернуться домой.
Он нахмурился.
— Это она меня бросила, если помнишь.
— Она только-только родила ребенка. Жизнь родителей наполовину принадлежит детям. Думаю, тебе принадлежит только половина твоей жизни, пока дети не выросли. Пейдж отдает им половину жизни навсегда.
Мартин фыркнул:
— Она не будет слушать меня, потому что я закоренелый грешник. Или, по крайней мере, она не будет считаться с моим мнением.
Я с тоской посмотрела на кантуччи Мартина, и он покорно передал его мне.
— Дети, Мартин. Они страдают от вашего разлада. Они не могу показать это, но им плохо. — Я частично опиралась на собственные чувства, что сделало мое заявление более пылким. Когда Феликсу и Лукасу было больно, мне было больно вдвойне. — Ты действительно ненавидишь их?
— Это Пейдж так говорит? — Мартин нахмурился. — Я еще до их рождения знал, что нам будет сложно, но даже я был удивлен, насколько невыносимо все стало. Я предупреждал Пейдж, что она одержима детьми, но… — он буравил меня взглядом терминатора, Натан тоже так умел, — …Я никогда не оставил бы их по собственной воле.
Я возразила:
— У Пейдж маленький ребенок. Она слаба, у нее гормональные бури, она неспособна видеть последствия.
К моему смятению, глаза Мартина наполнились слезами.
— Не смотри на меня, — пробормотал он. — И ничего пока не говори.
Я быстро огляделась. Никто не заметил слез Мартина — небольшое проявление слабости не толкнуло бы его соперников на штурм его крепости, но и не принесло бы ничего хорошего. Компания банкиров в костюмах в тонкую полоску не спеша вошла в комнату. Они напоминали пухлых кур, тихо и важно переговариваясь друг с другом.
Я ткнула пальцем в их сторону.— Не похоже, что здесь очень весело работать.
— Это не так. — он прикрыл глаза рукой. — Бывает очень весело. Просто сейчас затишье.
— Ты мог бы исправить ситуацию.
Мартин взял себя в руки.
— Интересно, Минти, почему ты так борешься за наш брак с Пейдж? — он имел в виду, почему я, разрушительница семьи, так твердо ее теперь отстаиваю. Возможно, я имела право обидеться, но я уже успела привыкнуть к клейму разлучницы.
— У меня у самой двое маленьких детей, — просто сказала я.
Он с таким горестным выражением посмотрел на меня, что я была вынуждена опустить глаза.
— Просто вернись, Мартин. Скажи Пейдж, что она ошибается, и что ты не хочешь потерять семью. Скажи ей, что вы должны постараться ради детей.
— Ты вытащила меня с важной встречи перед брифингом, чтобы сообщить очевидные вещи?
— Тем не менее.
К моему удивлению он наклонился вперед и пожал мне руку.
— Хорошо сработано, Минти.
Я позволила его руке отдохнуть в своей. Я прекрасно понимала, что мои слова и советы мало повлияли на него, но я готова была повторять их снова и снова.
— И во-вторых, Мартин, скажи Пейдж, что это нужно ей самой. Сделай это.
Я оставила его в царстве зеркальных лифтов, один из которых доставит его обратно на девятнадцатый этаж, и направилась к дверям.
Дома меня ждала открытка. «Дорогая Минти, мне понравилось общаться с мальчиками, и я хочу… — интервал между словами „спросить“ и „не могу ли я увидеть их снова“ был несколько увеличен. — Я хотела бы сводить их в зоопарк или в кино, если возможно. Роуз». Слова на открытке не излучали уверенности. Стиль и формулировки подтверждали, что Роуз переступает через свои убеждения. Но сам факт письма указывал на то, что баланс сил в наших взаимоотношениях изменился. Прошла неделя, прежде чем я ответила.
В «Парадокс», заканчивая шлифовать последние детали «Пункта отправления», я поиграла с идеей добавить в него некоторые факты из истории хореографии, но потом отказалась от нее. Деб объявила. что переходит на работу в «Папийон», и, когда я искренне сказала, что сожалею об этом, она ответила:
— О, у меня нет времени дожидаться своего шанса. — ее беспечный тон не мог скрыть от меня, насколько она несчастна.
Напоминание о времени заставило меня задуматься о заброшенном проекте о среднем возрасте, и я извлекла его на свет из папки с надписью «Отклонить».
Я бегала в муниципалитет. Я писала письма в банк. У меня было несколько долгих бесед с Тео. Я читала отзывы о консультантах, специализирующихся на зависимостях. Я оплачивала счета, переставила мебель в гостиной и спальне, изменив облик дома. Кабинет Натана был преобразован в уютный женский уголок. Сюда перекочевала моя доска объявлений: школьные занятия, график работы, списки… списки. Моя одежда заняла все свободное пространство в шкафах и комодах. Мои пузырьки заполнили все полки в ванной. Наверху на чердаке в картонной коробке лежала бритва Натана, кисточка из барсучьего волоса, расческа и новый гребешок в пластиковой упаковке. Там они будут ждать, пока я не передам их Феликсу и Лукасу.