Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая

Так мы и сделали. В итоге я стал обладателем не только находившейся в весьма достойном состоянии гитары «Cremona», но и чехла к ней, который, по словам Матецкого, с инструментом же и приобретался. После чего вернулся на студию, причём гитару взял с собой, хоть и не собирался играть, дабы не мешать Валере сводить и «замагничивать». Он сделал мне три копии, как и договаривались, и я отправился домой «издеваться» над гитарой.

[1] Старое название стенокардии

[2] Реальная история из воспоминаний А. Макаревича.

Глава 4

«Электрон-52Д». Так назывался диктофон – а на самом деле маленький магнитофон со встроенным микрофоном, который мне приглянулся в комиссионном на Арбате, где работал мой старый знакомый Николай. Тот самый, который вывел меня на хитрозадого Джапаридзе, причём наверняка зная, что тот собирался меня кинуть. Ну да ладно, кто старое помянет… Тем более я лихо выкрутился из этой непростой ситуации. Во всяком случае, я сам так считал, что лихо.

Сюда по старой привычке я зашёл в надежде что-нибудь раздобыть в качестве новогодних подарков. Правда, Рите я уже успел купить подарок – альбом 1978 года «Nightflight to Venus» от нашей любимой группы «Boney M.». В самом магазине «Мелодия», куда я заглянул, ничего нормального не нашёл, зато у толкавшихся рядом с магазином спекулянтов и урвал эту отпечатанную в Германии пластинку аж за 70 целковых. В СССР её вроде бы должны выпустить в 80-м году. И у них же за 50 рублей для Ольги Леонидовны приобрёл перекидной японский календарь на 1979-й год. были на выбор с девушками в купальниках и с природой, я, естественно, выбрал второй вариант.

А ещё в Доме книги наткнулся на альбом с репродукциями Дюрера большого формата. Это вещь! Стоил альбом 15 рублей с копейками, купил тоже в подарок Ольге Леонидовне.

В мыслях о подарке Марату забрёл в «Детский мир». Долго ходил, выбирал, в итоге купил детский радиоконструктор. Пусть пробует собрать, может, у него склонность к технике.

А потом отправился в комиссионный, где купил маме легендарные «Chanel №5», а Юрию Васильевичу, Андрею и Сергею Михайловичу – по флакону туалетной воды «Aramis», тоже родом из Франции.

В Пензе не знаю, когда появлюсь с этой диссертацией, да ещё и сессией, по телефону поздравлю, а подарки уж задним числом отдам. Марату в том числе. Надеюсь, не сильно обидится, что с запозданием подарок получит.

И вот, когда я уже собирался уходить, моё внимание привлёк этот самый диктофон модели «Электрон-52Д».

— Именно он фигурировал в фильме «Семнадцать мгновений весны», — тоном знатока заявил Коля, заметив мой интерес к изделию. — Правда, в кино на нём стояла эмблема немецкого производителя «Siemens», что и понятно – не на советском же диктофоне, да ещё выпущенном в будущем, гестаповцы будут записывать разговоры. Можно прямо сейчас проверить качество записи, к нему ещё идут три мини-бобины.

На дне аппарата стояли год выпуска 75-й и цена 81 рубль. Продавался же он за полторы сотни. Правда, с виду выглядел почти как новый, да и, по словам Николая, прежний обладатель уверял, что почти им не пользовался. Есть и шнур, и разъёмы под батарейки. Мне бы он пригодился, можно наговаривать текст диссертации, если мысли приходят, а потом перепечатывать.

Проверили… Качество записи было вполне сносным, человека без особых претензий, коим я себя считал, вполне могло удовлетворить. Не музыку же мне на нём слушать.

Что любопытно, в инструкции по эксплуатации диктофон был обозначен как «Память делового человека». Что ж, в принципе верно, не для развлечений сей аппарат. Заодно пальчиковых батареек накупил. Импортных не было, пришлось брать наши «Элемент-316».

Кто бы мог подумать, что этот диктофон сослужит мне службу буквально неделю спустя… В этот вечер я допоздна засиделся в клинике, готовился к предстоящему кафедральному совещанию, на котором будет разбираться успеваемость студентов. Странное, конечно, положение. Почему-то считается, что, если студент не разбирается в предмете, то это недоработка преподавателя. Не смог вложить в голову будущего доктора знания по предмету. Как по мне, так вопрос достаточно спорный.

Вот, например, у меня зависло трое студентов. С первыми двумя вроде всё было относительно просто. Маша Лисовская проболела половину цикла, соответственно, не смогла вовремя сдать все контрольные и написать историю болезни. Но девчонка способная. Уверен, что всё сдаст на отработках, и ещё посоветую ей реферат написать по учебнику Орлова.

Со вторым с одной стороны всё вроде просто, а с другой... Юра Константинов, мастер спорта по боксу. Выступает уже за сборную РСФСР и вроде как в союзную сборную его пророчат. На фига он пошел в медицинский – для меня загадка. Вот он просто тупо не успевал по предметам. То сборы, то соревнования… Какая тут учёба, тем более на клинических предметах. Но за него горой стоит кафедра физкультуры и вообще весь институт. Как же! В наших стенах, можно сказать, воспитали чемпиона. А вдруг он московскую Олимпиаду отберётся? Ладно. Характеристику напишу, а там на усмотрение заведующего кафедрой.

А вот и третий. Уникум, я бы сказал. Ашот Арамович Симонян. Занятия не пропускал, лекции тоже. Но у меня сложилось стойкое мнение, что он просто не всасывает в свой мозг те знания, которые мы пытаемся в него вложить. Не дурак, просто не хочет учиться. Элементарные, казалось бы, вещи, которые по идее проходятся и повторяются с третьего курса, не может или не хочет применить к больному. И какое-то ощущение, что этому студенту все по фигу. Ну не разбирается в ЭКГ, в симптомах и синдромах - а и хрен с ним. Вот что с таким делать? Дошел же как-то до пятого курса. Не знаю... Надо со старшими товарищами советоваться, как у них тут принято с такими студентами поступать.

Тут внезапно раздался стук в дверь. Интересно, кого там принесло... Сотрудники кафедры уже свалили, дежурным врачам я вроде бы не нужен.

Открылась дверь и в кабинет вошёл мужчина в строгом и явно дорогом костюме с дипломатом в руке.

— Арсений Ильич? — поинтересовался он.

— Он самый. А с кем имею честь?

— Геворг Давидович Симонян, доцент кафедры марксистко-ленинской философии. Добрый вечер!

— Добрый, Геворг Давидович. Какими к нам судьбами? Здоровье подкачало, сердечко? Присаживайтесь, — я указал на стул возле моего рабочего стола.

— Спасибо, Арсений Ильич, со здоровьем вроде пока все в порядке. Я, скажем так, по личному вопросу.

Вот как… Словно повинуясь какому-то шестому чувству, я чуть выдвинул ящик стола, делая вид, что что-то там ищу, и незаметно включил диктофон, после чего оставил ящик немного выдвинутым, я сам поднял взгляд на собеседника:

— Так-так, слушаю вас внимательно.

— Тут вот какая проблема… У вас учится мой племянник Ашот. Брат мой в Армении не последний человек, заведует облздравом в крупном областном центре. Ну и Ашота решили тоже врачом сделать, чтобы он своему отцу помогал. Учился вроде не плохо, а тут вот на вашей кафедре никак у него не получается. Говорит, что зачёт тяжело будет получить. Как можно этот вопрос решить, Арсений Ильич? Мы будем очень благодарны!

— Хм... Ну что сказать про вашего племянника... Занятия и лекции посещает, пропусков нет. Но вот в теории и тем более практике, извините, полный ноль.

— Так уж совсем ноль? — нахмурился Симонян.

— В противном случае ваш племянник весьма искусно скрывает свои знания. Представьте себе, не может расшифровать элементарные кардиограммы, которые даже третьекурсник-троечник поймёт через минуту. А это как-никак основы диагностики в терапии. И как, позвольте, мне ставить ему положительные оценки?