Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая
Шрифт:
— И из здания на Лубянке никто не вышел? — сереет лицом Шумский. — Никто не потребовал убраться с площади, не угрожал оружием?
— В моём видении – никто, — развожу я руками. — Ну это же видение, не всему, наверное, можно верить. Но очень уж реалистичными они оба были. И на этом всё. Вот здесь оба видения изложены в письменном виде.
Я сунул ему отпечатанный на пишущей машинке лист бумаги. Машинку я нашёл в нашем больничном профкоме, и за время обеденного перерыва успел настучать нужный текст. Шумский посмотрел на бумагу с таким видом, будто я подсунул ему ядовитую змею, поднял взгляд на меня.
— Нехорошие у вас видения, Арсений Ильич, — буркнул он. — Антисоветские какие-то. Но я принял это к сведению. Спасибо вам!
Он наконец взял лист и, согнув его пополам, сунул
— Честно говоря, было ещё одно видение, уже вчера. Но там вообще какая-то череда картинок.
— Так, — напрягся Владимир Борисович. — Ну-ка, выкладывайте.
Ну а что, про эту катастрофу тогда даже в наших газетах писали, да и потом где-то в сети она мне попадалась. Так что эта информация должна будет добавить доверия моим «видениям».
— В общем, перед моими глазами промелькнул отрывной календарь, и на нём была дата – 3 июня 1979 года. Потом я вижу Землю будто из космоса, и подо мной мигает красным точка в районе Мексиканского залива. Следующий кадр – горит нефтяная платформа, потом резко другая картинка – огромное пятно, думаю, что это разлившаяся по поверхности моря Мексиканского залива нефть.
— 3 июня, Мексиканский залив, — задумчиво пробормотал Шумский. — Ладно, запомню.
— Да лучше запишите на обороте листка, что я вам дал. Сейчас ручку принесу.
Задерживаться он не стал, оказалось, у него ещё были какие-то свои дела, кого-то нужно было навестить.
Тем временем я начал проводить на кафедре с ребятами из СНО[3] занятия по своей методике иглоукалывания. Эта инициатива исходила от декана и завкафедрой, и я с удовольствием согласился, пусть даже за это и не платили. Тем более это входило в мои обязанности как преподавателя.
Студентам нравилось, во всяком случае все проявляли заинтересованность. В том числе и в теории, когда я рассказывал про зоны Захарьина-Геда. Они должны были помнить про них ещё с 3-го курса, но я решил освежить им память.
— Зоны Захарьина-Геда – это точки на коже, в которых при заболеваниях внутренних органов или при нарушении их функционирования локализуются болевые ощущения, — говорил я менторским тоном. — Абсолютно каждый орган имеет на коже свою «проекционную зону», которая отражает боли, вызываемые происходящей патологией в данном органе или системе. Проецирование зоны зависит от симпатической и парасимпатической иннервации этого органа. Поскольку кожа является важной частью внутренней и внешней секреции, она тесно связана со всеми органами. На 1 квадратном сантиметре нашей кожи находится в среднем 2 тепловых, 12 холодовых, 25 осязательных и 150 болевых точек. Ещё в Древнем Востоке лекари говорили, что болезни как попадают в организм через кожу, так через неё и выводятся и, используя эту теорию, успешно лечили болезни внутренних органов через кожу. В XIX веке сначала Захарьин, а после него и Гед открыли, что при наличии патологии или болезни какого-либо органа, определённые участки кожи становятся более чувствительными или болезненными. То есть они «отражают» боль каких-либо внутренних органов при заболеваниях. Эти участки позднее были названы зонами Зарахарьина-Геда. Их очень скоро признали в официальном медицинском мире и запечатлели в виде фигур во всех руководствах по нервным болезням. Так вот, точки постоянно пытались задействовать в диагностике и лечении различных заболеваний, но попытки в большинстве своём пресекались, поскольку разные авторы по-разному трактовали границы одних и тех же точек: у кого-то их было около 30, а у кого-то могло быть в 4 раза больше! Но позже всё-таки было установлено, что размер зон может изменяться и зависит от состояния человека.
При сильной усталости, а также во время сна точки локализуются на площади менее 1 мм. При пробуждении человека, диаметр точек постепенно увеличивается до сантиметра. Во время заболеваний или повышенной эмоциональности некоторые точки увеличиваются так, что их площадь может перекрывать друг друга, что образует участок с повышенной проводимостью. На сегодняшний день разработана определённая схема расположения зон Захарьина-Геда на нашем теле – туловище, конечностях, голове и шеи. И для выявления индивидуальных особенностей
расположения этих зон существуют различные методы: покалывания булавкой зоны кожной проекции поражённого внутреннего органа, лёгкие пощипывания участков кожи, прогревание определённых зон с помощью полынных сигар, пробирок с тёплой водой и т.д. Запомните, что знание зон Захарьина-Геда часто помогают при оздоровлении в висцеральной и рефлекторной терапии. Применяется точечный массаж, иглоукалывания, прижигания полынными сигарами и т. д. Заострить внимание стоит на таких зонах, как лёгкие и бронхи, сердце, кишечник, мочевой пузырь, мочеточники, почки, печень, желудок и поджелудочная железа, мочеполовая система. Применяя на них различные методы воздействия, можно добиться колоссальных результатов.А с Ритой я и вовсе начал проводить отдельные занятия. Очень уж ей интересно было понять механизм действия иглорефлексотерапии. Эти занятия проходили у меня дома, на съёмной квартире, к началу марта прошло два таких мастер-класса. В качестве подопытного кролика я предложил себя, а то как-то неправильно выходило, что других лечу, а на себе эту методику не испытывал. Работа проходила при помощи зеркал – трюмо и небольшого настольного, оставшегося от хозяйки. Я в отражении видел свою спину и руководил действиями подопечной. Не с первого раза, но ей удалось поставить иглы, причём на должную глубину – эти параметры тоже играют важную роль. На втором занятии она уже действовала увереннее, но, естественно, снова под моим неусыпным контролем. И я оба раза чувствовал небольшое, но улучшение своего самочувствия, так как иглы ставились на общее здоровье.
Оба раза мастер-класс заканчивался объятиями, поцелуями и… В общем, мы некоторое время наслаждались друг другом, после чего я отвозил Риту домой. Где снова целовались опухшими губами в её подъезде.
Деньги со сберкнижки мы начали снимать в первых числах марта, три дня подряд. Вся сумма, как и решили, перекочевала в квартиру Лебедевых, я верил, что у них и правда они будут в большей сохранности. А то в мою-то вдруг хозяйка без звонка завалится, и начнёт шарить по ящикам. Увидит такие деньжищи… Мало ли, вдруг у неё перемкнёт и всю наличность она покидает себе в сумку. А потом будет доказывать, что ничего не брала. Нет уж, и правда, пусть лучше деньги хранятся у генерала.
Как нельзя кстати в один из вечеров между снятиями наличности позвонил Лесневский и попросил его посмотреть на предмет небольшого недомогания.
— Покалывает что-то в правом боку, — пояснил он.
— К врачам-то не ходили, Михаил Борисович? — задал я резонный вопрос.
— Знаю я этих врачей… Найдут то, чего нет, а что есть – не увидят.
— Вот мне, как врачу, прямо обидно такое слышать, — поддел его я.
— Ох, извините, это я не про вас, а так…
— Ладно, приходите завтра ко мне домой, здесь нам никто не помешает.
Он пришёл, и я первым делом провёл диагностику, уже имея в уме предположения относительно возможного диагноза. Однако он не подтвердился – печень у директора ГКЦЗ «Россия» была в порядке, а причиной болезненных ощущений стал маленький камешек в правом мочеиспускательном канале. Я предложил, не откладывая дело в долгий ящик, размолотить энергетическим посылом камешек в песок, и естественно, что Михаил Борисович сразу же согласился.
Мне хватило чуть менее десяти минут, в течение которых Лесневский чувствовал только, как нагревается его кожа в том месте, куда я прикладывал ладонь. А потом по традиции, начатой мною с Соколовым, мы сели пить чай. В целом мужиком Михаил Борисович был неплохим, практически полностью реабилитировавшись за своё поведение при нашем знакомстве. Тут-то и зашёл разговор про предстоящий праздник.
— Уже придумали, чем будете радовать своих женщин? — спросил меня Лесневский, с шуршанием разворачивая очередную шоколадную конфету «Мишка на севере».
— Да вот думаю… Даже французские духи – и то, мне кажется, банальный подарок.
— Слушайте, а сводите вы их на праздничный концерт в Колонном зале Дома Союзов. Думаю, я смогу достать пару пригласительных. Правда, бесплатно не получится, вот если бы концерт в моём зале проходил…
— Деньги не проблема, — сразу же сделал я стойку. — А что за концерт, кто там выступает?