Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая

На следующий день отпросился с работы на пару часов, заехал в ВААП, зарегистрировал обе песни. Им однозначно предстоит долгая и счастливая жизнь. Даже не окажись, грубо говоря, под рукой Анны Герман – я бы нашёл для этих песен исполнителей. Уж для «Я не могу иначе точно». Той же Толкуновой отдал бы. Она сейчас пусть и не на первых позициях, но крепкий середнячок.

А вечером 23 февраля я заскочил к Лебедевым. Естественно, после предварительной договорённости с Ритой, а то ведь незваный гость, как известно, хуже представителей одной национальности. Ольга Леонидовна и Рита поздравили меня с Днем Советской армии и Военно-морского флота, вручив мне флакон французской туалетной воды «Bogart». Бескомпромиссно мужской аромат, с нотками ветивера, хвои, кожи, мускатного ореха и… дегтярно-бензиновыми оттенками. Мне казалось, что «Bogart» начали выпускать уже в 80-е, в прошлой жизни такого парфюма у меня и не было. Видел только у товарища, ну и запах с него снял своим обонянием, причём мне понравилось. Оказывается, уже производят ушлые французы этот ставший легендарным аромат[2].

Послушать демозаписи было на чём, и слушали впятером – Андрей тоже в этот вечер торчал дома. Обе песни прослушали, а потом ещё раз и ещё.

— Как же я люблю Герман, — вздохнул Сергей Михайлович и тут же покосился на приподнявшую брови супругу. — Как певицу, само собой.

— А песни какие клёвые!

Рита с восхищением посмотрела на меня, и мне стало малость так неудобно. Ладно бы я эти вещи и вправду сочинил, так ведь… Ну да ладно, сколько можно посыпать голову пеплом.

— Доча, ну что за лексикон?! — не удержалась от комментария Ольга Леонидовна.

— А чего? — пожала та плечами. — Нормальное слово – клёво. В ваше время тоже наверняка были в ходу разные словечки.

— Не без этого, — хмыкнул Сергей Михайлович, поймав на себе укоризненный взгляд супруги.

25 февраля в моём списке мероприятий было посещение того самого дома в Печатниковом переулке. Накануне позвонил Марк Абрамович, и сказал, что Лившицы готовы нас принять в воскресенье в первой половине дня. На адрес, как я и предупреждал маклера, мы отправились вместе с Ритой.

Её отец, к слову, после того нашего разговора, где решался вопрос с покупкой квартиры, предпринял кое-какие шаги. Так, на всякий случай. Прежде всего оперативно пробил личность Левина, в итоге оказавшегося чистым перед законом, но пообещал в случае чего натравить на подпольного бизнесмена своих знакомых из ОБХСС. А заодно и Лившица проверили. Тот действительно оказался стоматологом, причём надомником, обслуживая исключительно состоятельных клиентов. И на самом деле получил разрешение на выезд в Израиль.

— И зачем ему этот Израиль? — недоумевал Лебедев. — Он же зарабатывает чуть ли не по тысяче в месяц, не считая налогов и прочих профсоюзных взносов. Нет, может, он и там устроится по профессии, но в Израиле и без него стоматологов хватает, кто позволит оттяпать у себя кусок, то бишь клиентов? Опять же, оборудование придётся закупать, с собой же он его не повезёт. Даже если тут продаст, то там даже бывшее в употреблении стоит на порядок больше.

Марк Абрамович ждал нас в своей белоснежной «Волге», припаркованной у небольшого, уже начавшего подтаивать сугроба рядом с домом. Я остановил свой «Жигуль» в паре метров рядом. Мы поздоровались, а Левин не преминул мазнуть по Рите взглядом.

— Я так понимаю, это и есть ваша невеста?

— Да это она, Маргарита. Рита, знакомься, это Марк Абрамович, который сегодня выступает у нас в качестве гида.

— Очень приятно, — чуть склонил голову маклер.

Я внимательно осмотрел фасад дома, прилегающую территорию… Да-а, квартиры в таких домах через пару-тройку десятилетий, если брать мою историю, будут стоить как самолёт. С другой стороны, если представить какие здесь будут пробки, проблемы с парковкой, отсутствие магазинов в шаговой доступности, зелени... Ну да ладно, всё же лучше, чем квартира в новостройке за пределами Садового кольца.

— Как тебе район? — спросил я Риту.

— На первый взгляд довольно мило, — кивнула та.

— Район замечательный, — встрял Левин. — До метро «Тургеневская» - десять минут пешком. Рядом Центральный рынок, «Цирк на Цветном бульваре», будете детишек своих водить. До улицы Горького пешком минут двадцать. ЦУМ и ГУМ тоже практически в шаговой доступности.

— А ещё Сретенка рядом, — добавил я, — на ней несколько неплохих букинистических магазинов. И магазин медицинской одежды ближе к метро «Колхозная», и там рядом отличная чебуречная. Чебуреки там – пальчики оближешь!

— И минут пятнадцать идти до ресторана «Узбекистан» на Неглинной, — добавил маклер. — Ну что, идём?

Втроём потопали на третий этаж. Подъезд мне, кстати, понравился, здесь было чисто, стены до уровня побелки покрашены лазоревой краской, а на подоконниках на лестничных площадках стояли цветы в горшках. И видно было, что за ними ухаживают.

Поднявшись на третий этаж, мы остановились перед дверью с номером 12. Хорошо, что простая дюжина, а не чёртова. Не то что я верю в приметы, но иногда, когда перед тобой, к примеру, пробегает чёрная кошка, хочется сделать вид, что у тебя развязался шнурок, и подождать, пока эту невидимую черту не перешагнёт кто-то другой.

Дверь хорошая, надёжная. Снаружи отделана тёмным деревом, но, когда нам её открыли, оказалось, что она металлическая.

Открыл сам Лившиц. Это был высокий и сутулый мужчина лет пятидесяти с грустным выражением лица. Даже его улыбка при нашем появлении получилась какой-то грустной.

— Вот, Аркадий Григорьевич, привёл покупателей. Знакомьтесь, это Арсений. А это – его невеста Маргарита.

— Очень приятно, молодые люди. Предлагаю снять верхнюю одежду, а на ноги надеть вот эти тапочки. Тут на всех хватит.

Тапочки были все одного фасона, без задников, только разных размеров. Специально, что ли, для нас покупал? Я сунул ноги в самые большие – оказались впору. Марк Абрамович – в тапки размером чуть поменьше. А Рита – в самые маленькие. И тоже вроде сели неплохо.

— Жена ушла к подруге в гости на второй этаж, чтобы нам не мешать, — продолжил Лившиц.

Мы прошли в зал. Потолки высокие, как и хотел. Подоконники широкие, хоть спи на них. Впрочем, и в подъезде такие же. Обстановка неплохая, причём, если квартира Левина была обставлена в ретро-стиле, то здесь, напротив, царил модернизм. Цветной телевизор «Philips» и кассетная магнитола «Sharp» органично вписывались в интерьер. Равно как и блестящее лаком пианино.

— Здесь мы с супругой обитаем, — сказал Лившиц. — Давайте покажу вам комнату дочери. Она у нас умница, закончила «Гнесинку», работает концертмейстером в филармонии.

М-да, даже у дочери в комнате стоял импортный телевизор, правда, небольшой. Хорошо живут советские стоматологи, работающие на себя.

В рабочем кабинете в самой его середине возвышалась бормашина. И, судя по тексту на английском, выполненным мелкими буковками в сочетании с циферками на маленькой прямоугольной металлической табличке на стойке аппарата, она была явно импортного производства. Кресло, судя по виду, тоже привезли откуда-то из-за бугра.