Вторая жизнь майора. Цикл

— Какой учитель, такой и ученик. — Это Вирона вставила свое слово, и мне пришлось сделать вид, что я не услышал.

— Фома, ты что, ее из разбойничьей шайки забрал? У нее манеры не снежной эльфарки, а беспризорницы из портового района!

— Послушай, ты, недомерок, — приподнялась девушка. — Я тебе сейчас твои слова в глотку забью. Фома, помогай! — Она встала, сжав кулаки.

Фома тут же ухватил эльфарку и усадил на место.

— Простите ее, учитель. Су продали в детстве в рабство, вот она такой и выросла.

Я покачал головой, выражая свое мнение о выборе им невесты, и отвернулся. Сами разберутся.

— С возвращением, Рона. Рад, что твои неприятности уже в прошлом. Что тут у вас произошло?

Вирона замешкалась с ответом, и ее опередил Овор:

— Сынок, среди нас оказался предатель. К моему стыду, я не смог разглядеть врага, а вот девочка смогла. — Он погладил Вирону по волосам.

— И кто это?

— Ринада! — ответила Вирона. Она под лаской старого Овора стала успокаиваться.

— Вы шутите, — не поверил я. Неужели худенькая, беззащитная берка была предателем?

— Нет, сынок, не шутим. Ринада не берка, она чигуана — личный агент князя лесных выродков. Его тайная охрана и карающая рука. Я не видел их, только знал, что они есть. Чигуана могут быть люди, берки, орки, кто угодно. Сироты, воспитанные с младенчества в безграничной преданности князю. Это была закладка на долгие годы. По всей видимости, ее хотели подвести к тебе в качестве жены.

— Странно, — проговорил я, по-прежнему не до конца веря в случившееся. — Если она агент, и агент спящий, почему же она так прокололась? Для чего ей было нужно избавляться от Вироны? Глупость какая-то. Кстати, а как ее вычислили?

— По туфлям, — ответила Вирона, внимательно слушавшая Овора. — Я заметила одну деталь, когда валялась на снегу. Из-под кустика выглядывали желтые носочки женских туфель. Я долго вспоминала, где их видела. Нам же Лия всем одинаковые черные купила. А тут туфли разноцветные. А сегодня увидела эти желтые носочки на туфлях у мышки и вспомнила: они были на ней, когда ты ее привел к нам. Она, видимо, так спешила избавиться от меня, что надела первое попавшееся под руку. Даже сапожки не успела надеть. И когда я об этом сказала за столом, эта тварь перевернула стол, вилку, гадина, воткнула в шею Овору и исчезла в телепорте.

— Все-таки странно, зачем она так рисковала, избавляясь от тебя, детка?

— Я скажу зачем, — произнес Овор. — Вирона за ней следила. Но не потому, что видела в ней шпионку, просто из вредности. Чтобы ей насолить. А та подумала, что Вирона ее подозревает, и решила избавиться от нее.

Эльфарке надоело, что Фома ограничивает ее свободу движений, и она возмущенно прошипела:

— Да отпусти ты меня!

Я бросил на нее взгляд, подпустил эманаций страха и грозно приказал:

— Молчать!

Все притихли, а девочка остолбенела и вдруг стала икать. Испугавшись еще сильнее, зажала рот ладошкой, стараясь удержаться и не шуметь. Я повернулся к Овору. В его взгляде я видел укоризну.

— Дядька, ты хочешь сказать, что меня очень легко просчитали? Что они знали, что я буду спасть девушку и возьму с собой?

— Да, сынок, ты правильно меня понял. Они нашли твое слабое место, и если бы не глупость Вироны… Не возмущайся, дочка, ты молодец. Не важно, что ты хотела. Главное результат, а ты сумела разоблачить очень опасную шпионку. Так вот, если бы не интерес Вироны к берке, я даже боюсь представить, чем все это могло закончиться. Она не пожалела бы своих собственных детей, чтобы сделать тебе как можно больнее.

— Да уж. — Я вынужден был согласиться. Лесные недруги сумели найти мое уязвимое место. — Фома, — обратился я к орку, — отпусти девочку и сходи распорядись, чтобы здесь все убрали и накрыли нам на стол.

Орк встал и пошел к двери столовой.

— Значит, тебя зовут Су? — спросил я девочку. — Это не эльфарское имя. Как твое настоящее имя?

— Та девочка умерла, — твердо ответила эльфарка. — А Су это сокращенное от Сучка.

Смелая и дерзкая, разглядывая девочку, подумал я. И видимо, в рабстве ей пришлось испытать все "радости жизни". Я видел уже третьего представителя этого народа, побывавшего в рабстве, и двое из них прибились ко мне. Куда катится этот мир? Даже гордые снежные эльфары, о благородстве которых ходят легенды, погрязли в распрях и предательстве.

— Я могу тебя переправить в Снежное княжество, дам денег, и ты будешь безбедно жить среди своих. Зачем тебе этот орк?

— Я его люблю. Ты знаешь, что это такое? — Она смотрела на меня, ощетинившись как маленький зверек, готовый защищать свою норку от вторжения крупного хищника.

— Нет, не знаю. Но я знаю, как опасно подбирать по дороге разных девушек и оставлять их у себя.

— Мы с Фомочкой уйдем и не будем тебя затруднять. Тебя это устроит, учитель? — В ее голосе послышались нотки презрения ко мне и нежность к орку.

— Хватит пугать девочку, если ты, остолоп, не умеешь выбирать себе невест, то Фома молодец, он нашел то, что нужно, — вступилась за эльфарку Рона.

— Хорошо, спросим у Фомы, готов ли он уйти с тобой, — ответил я девочке и повернулся к Роне. — Если еще раз встрянешь в разговор, пойдешь вместо Ринады к поросятам.

Я не шутил. Шутки закончились с исчезновением берки, и все присутствующие это сразу поняли. Рона отошла, прикусив губу. Дядька удовлетворенно покивал. Вошедший Фома разрешил все вопросы.

— Мы никуда не уйдем, учитель. Обучи Су, как обучил меня, и мы вдвоем сможем быть полезны гораздо больше, чем я один. А ее верность можно укрепить обрядом. Кроме того, я тоже ее люблю. — Он подошел к девочке, также готовой сражаться за себя и за свое счастье со всем миром, и обнял ее за плечи.

— Хорошо, Фома, я тебя услышал. Пусть будет по-твоему. Обживайтесь, отдыхайте, через седмицу я вами займусь.

Служанки — Маргуна с дочкой — быстро убрали битую посуду, накрыли заново стол, и мы сели ужинать. Я ел с аппетитом, остальные клевали по зернышку. Каждый пребывал в своих думах. Но на моем аппетите неприятности не сказывались. Я отдал должное супу, пирогам Маргуны и прекрасному рулету из какого-то необычного мяса. Скорее всего, он был скручен из разных сортов, истекающий ароматным соком, хорошо пропеченный, он так и таял во рту.

Я ел, но сам все время думал, как открыть Вироне ее положение. Подождать, пока она успокоится, и потом опять ее расстроить или рассказать все сейчас? Я несколько раз кинул на нее оценивающий взгляд, и она это заметила.

— Ты ночевать останешься? — спросила она. Видимо, я опять должен стать для нее своего рода отдушиной, и она сможет ненадолго забыться в моих объятиях. Придется резать по живому и не откладывать разговор на потом.

— Нет, Рона, не останусь, но, прежде чем я уйду, мне нужно с тобой поговорить.