Второе открытие Америки

Нам часто не удавалось заставить гуаибо или маку-пиароа, работавших на нас и, казалось, изнемогавших от усталости, выпить хоть немного водки. Потребуется более длительное пребывание европейцев в здешних краях, чтобы в них распространились пороки, ставшие уже обычными среди индейцев побережья. В Майпурес в хижинах индейцев мы видели порядок и чистоту, какие редко встречаются в домах миссионеров.

Здешние индейцы выращивают бананы и маниок, но совсем не сеют маиса. 70–80 фунтов маниока в виде лепешек или очень тонких кругов, представляющих собой местный хлеб, стоят 6 серебряных реалов, то есть около 4 франков. Как и большинство индейцев с Ориноко, жители Майпурес употребляют, так сказать, питательные напитки.

Одним из таких напитков, очень распространенным в здешних местах, снабжает пальма, растущая в диком состоянии в окрестностях миссии на берегах Ауваны. Это дерево Seje [186] ; я насчитал в одной кисти 44 000 цветов и до 8000 плодов, большая часть которых падает, не созрев.

Плоды представляют собой мелкие мясистые костянки. Их бросают на несколько минут в кипяток, чтобы косточка отделилась от паренхиматозной части мякоти плода, сладкой как сахар; ее мнут и растирают в большом сосуде, наполненном водой. Полученный холодным способом желтоватый настой по вкусу напоминает миндальное молоко. К нему иногда добавляют рареlon, то есть сахар-сырец.

186

Южноамериканская разновидность кокосовой пальмы (исп.).

Миссионер утверждает, что индейцы явно толстеют за те два-три месяца, когда они пьют настой из плодов Seje; они макают в него лепешки из маниоковой муки. Пиаче, то есть индейские колдуны, идут в лес и дуют в ботуто (священную трубу), стоя под пальмой Seje. «Это, – говорят они, – для того, чтобы заставить дерево принести на будущий год хороший урожай».

Народ платит за эту процедуру, как у монголов, мавров и у некоторых более близких нам народов платят шаманам, марабутам и всякого рода другим жрецам за то, чтобы они мистическими заклинаниями или молитвами прогнали термитов и саранчу или прекратили затянувшиеся дожди и изменили последовательность времен года.

«Tengo en mi pueblo la fabrica de loza» [187] , – сказал отец Cea, ведя нас к семье индейцев, занятой обжигом под открытым небом, на костре из хвороста, больших глиняных сосудов вышиной в два с половиной фута. Эта отрасль производства распространена у различных племен большой семьи народов майпуре; по-видимому, они занимались ею с незапамятных времен.

Повсюду в лесах, вдали от всякого человеческого жилья, вы находите, покопав землю, осколки глиняной посуды и раскрашенного фаянса. Склонность к этому ремеслу некогда была, вероятно, свойственна всем коренным народам обеих Америк. На севере Мексики, на берегах реки Гила, среди развалин ацтекского города, в Соединенных Штатах, близ tumulus Майами во Флориде, и вообще повсюду, где встречаются следы древней цивилизации, земля таит в себе осколки раскрашенной посуды.

187

У меня в моей деревне есть фаянсовая фабрика (исп.). [Пер. Гумбольдта.]

Поражает исключительное сходство изображенных на ней рисунков. Дикие народы и те цивилизованные народы [188] , которых политические и религиозные институты обрекают на постоянное копирование самих себя, как бы инстинктивно стараются увековечить одни и те же формы, сохранить определенный тип или стиль, следовать методам и приемам, которые применяли их предки.

В Северной Америке осколки фаянса были обнаружены в местах, представляющих собой линии укреплений и ограды городов, построенные неизвестным, но полностью вымершим народом. Рисунки на этом фаянсе имеют очень большое сходство с теми, какие в наши дни изображают на обожженной глине индейцы Луизианы и Флориды.

188

Индусы, тибетцы, древние египтяне, ацтеки, перуанцы, у которых стремление к цивилизации всего общества в целом препятствовало свободному развитию способностей отдельных людей.

Точно так же индейцы майпуре на наших глазах рисовали узоры, виденные нами в пещере Атаруипе на сосудах, содержащих человеческие кости. Это настоящие греческие орнаменты, меандры, изображения крокодилов, обезьян и крупного четвероногого, которого я не сумел определить, хотя у него всегда одно и то же коренастое туловище.

Я мог бы попутно напомнить о голове со слоновьим хоботом, обнаруженной мной на древнем мексиканском рисунке в музее Веллетри; я мог бы осмелиться высказать гипотезу, что крупное четвероногое, изображенное на сосудах майпуре, принадлежит к животному миру другой страны и что его образ сохранился в памяти со времен великого переселения американских племен с северо-запада на юг и юго-восток; но как можно настаивать на столь шатких, неопределенных предположениях?

Я склонен скорее думать, что индейцы с Ориноко хотели нарисовать тапира и что неправильное изображение местного животного постепенно стало одним из типических образов, сохранившихся поныне. Неискусная рука и случайность нередко создают образы, о происхождении которых мы с полной серьезностью спорим, так как считаем их результатом каких-то умозаключений, обдуманного подражания.

Лучше всего удаются майпуре греческие орнаменты с прямыми линиями в различных сочетаниях, подобные тем, какие мы видим на сосудах великой Греции, на мексиканских сооружениях в Митле и в произведениях многих народов, которые, не общаясь друг с другом, находят одинаково большое удовольствие в симметричном повторении одних и тех же форм.

Арабески, меандры и греческие орнаменты чаруют наш взгляд, потому что элементы, составляющие серии украшений, следуют один за другим в ритмичном порядке. В этом порядке, в периодическом повторении одних и тех же форм глаз находит то, что различает ухо в ритмической последовательности звуков и аккордов. Можно ли сомневаться, что чувство ритма проявляется у человека даже на заре цивилизации, в первых попытках создания самых примитивных песен и стихов?

Индейцы майпуре (изготовлением глиняной посуды занимаются главным образом женщины) очищают глину повторной промывкой, делают из нее цилиндры и лепят вручную самые большие сосуды. Американский индеец не знает гончарного круга, который у восточных народов восходит к глубочайшей древности.

Не приходится удивляться тому, что миссионеры не познакомили индейцев Ориноко с таким простым и полезным приспособлением, если мы вспомним, что трех столетий оказалось недостаточно для введения его среди индейцев полуострова Арая, расположенного напротив гавани Куманы. В качестве красок майпуре употребляют окиси железа и марганца, преимущественно желтые и красные охры, встречающиеся во впадинах песчаника.

Иногда употребляют крахмал из Bignonia chica Humb. et Bonpl., предварительно подвергнув глиняную посуду обжигу на очень легком огне. Эту краску покрывают лаком algarobo – прозрачной смолой Hymenaea courbaril L. Большие сосуды для хранения чизы называются сиамаку; самые маленькие носят название мукра, переделанное испанцами на побережье в муркура.

Впрочем, изготовлением крашеной глиняной посуды на Ориноко занимаются не только майпуре, но также гуайпунаби, карибы, отомаки и даже гуамо. Некогда это производство было распространено до берегов Амазонки. Еще Орельяна был поражен раскрашенными узорами на фаянсе у индейцев омагуа, которые в его время представляли собой многочисленный торговый народ.

Прежде чем покончить с рассказом об этих зачатках нарождающейся промышленности у народов, весьма неопределенно называемых дикими, я добавлю одно замечание, могущее пролить некоторый свет на историю американской цивилизации. В Соединенных Штатах к западу от Аллеганских [Аппалачских] гор, в особенности между рекой Огайо и Большими Канадскими озерами, при раскопках довольно часто находят осколки раскрашенной глиняной посуды вместе с орудиями из меди.

Такое сочетание не может нас не удивить в стране, коренные жители которой ко времени прибытия первых европейцев не знали употребления металлов. В лесах Южной Америки, простирающихся от экватора до 8° северной широты и от подножия Анд до Атлантического океана, находят такую же раскрашенную глиняную посуду в самых пустынных местах; но там она встречается лишь с очень искусно просверленными топорами из нефрита и других твердых горных пород.

Там при раскопках никогда не находили металлических орудий или украшений, хотя в прибрежных горах и на гребне Кордильер умели плавить золото и медь и соединять последний металл с оловом для изготовления режущих инструментов. Какова причина этого контраста между умеренным и жарким поясом?