Второй Карибский кризис 1978

Так вот, тяжелее всех приходится тем, кто имел счастье или несчастье познакомится с этим эфемерным созданием один лишь только раз.

Этим людям, получившим славу, кажется, что так будет продолжаться всегда – вечно. И тем сильнее их разочарование, когда они, не спев и не написав ничего нового, падают со звёздного небосвода во тьму пропасти одиночества. Именно одиночество, пропущенное через алкоголизм и другие утехи, как правило, ждёт такого человека. Он будет метаться, он будет пробовать, он будет пытаться всем доказать, что его успех был не случайным, но у него ничего не будет получаться, ибо всё это будет делаться лишь по инерции. У него ещё останутся поклонники, останутся друзья и связи, но всё это с каждой секундой будет меркнуть покрываясь пеленой забвения.

И, в конечном итоге, такая звезда, просто исчезнет с первых полос новостей газет и журналов, его записи пропадут из магазинов и с танцплощадок, и он погрузится в свой маленький мир скорби, печали и воспоминаний о былом.

Сколько же история знала и знает, подобных таким, певцов однодневок. Исполнителей одного единственного хита, который когда-то вознёс их наверх.

Проходят десятилетия, а они ходят из передачи в передачу, с одной концертной площадки на другую, и всё поют и поют, день ото дня, одно и тоже. Словно попавшие в замкнутую цепь мироздания, где день за днём повторяется одна единственная зацикленная программа. И, кажется, что никогда это не закончится. На дворе появились компьютеры и смартфоны, которые сменили телефоны и ламповые телевизоры, а они всё поют. В стране реновация жилья и уже снесено огромное количество пятиэтажек, а они всё поют. «Бигмачку» открыли, а потом уже и закрыли, а они всё поют. Вокруг рождается и гибнет мир, а они всё поют… И будут петь вечно! И ныне, и присно и во веке веков.

И ничем их не остановишь. Из всех утюгов под Новый год нет-нет да зазвучит этот их единственный, покрытый плесенью, всем давно надоевший – обрыдший, хит. Это просто катастрофа какая-то! Бедствие! А они всё поют…

Глава 29

Ну да ладно. В конечном счете, это их проблемы. Ни мне, ни моим ребятам такое «счастье» не грозило и не грозит. Хитов в нашем репертуаре немеряно – петь, не перепеть и за десять жизней. Что же касается милой синеволосой Марты, то, по большому счёту, именно я причастен к её музыкальной карьере. А раз причастен, то волей не волей, а чувствую за её будущее некую лёгкую ответственность. Тем более, что с этого контракта мне, как автору музыки и текстов, должно будет упасть положенные 8 % от прибыли.

Поэтому шмыгнул носом и спросил:

– И сколько песен ей нужно?

– Четыре у неё есть. Ещё хотя бы пять, – с готовностью ответил Тейлор.

– Эх, ладно. Сделаем, – согласился поделиться сверххитами великий композитор. – А что там насчёт «Скорпов», гм… в смысле «Лакримозы»?

– Пока молчат, – пожал плечами продюсер и вернулся к предыдущей теме. – Саша, насчёт Марты вот ещё что. Она хотела сама с тобой поговорить, и объяснить, какие конкретно песни ей нужны.

– Нифига себе. Во дела… Неужели она не знает пословицу о том, что дарёному коню в зубы не смотрят?

– Наверное, нет.

– Тогда ты растолкуй ей. Сам понимаешь, певцов много. Если я буду ещё и пожелания каждого учитывать, то времени на себя не останется, – буркнул я, но всё же спросил: – Так что она хотела?

– Хотела с тобой обсудить репертуар. Может быть, ты найдёшь время и сам ей скажешь?

– О чём? О хитах? Не хватало мне ещё чужие хотелки выполнять. Я сам знаю, что ей нужно, – отрезал великий, а потом, посчитав, что прозвучало это несколько грубо, более мягким голосом добавил: – Да и некогда мне. Нужно к съёмкам фильмов готовиться. Так что просто запишем песни и в довесок снимем ей клип.

– Какой клип?

– Не знаю пока. Придумаю что-нибудь. Снимем и пошлём им. Они пусть его скопируют – переснимут точно в такой же манере, но только в их клипе будет певицей не наша девочка, а Марта. Вот и всё.

– По-моему отлично придумано, – обрадовался амер и повернулся к мидовцу. – Товарищ Лебедев, поспособствуете, чтобы этот клип, как можно быстрее и без проволочек, мог быть снят?

– А куда ж я денусь, – сделал угрюмое лицо тот и напомнил: – Только это нужно согласовать. Поэтому необходим сценарий на клип и текст песни.

– Сделаем, – зевнул я. – Тогда всё? Поехали в гостиницу ужинать?

– Раз закончили, то поехали.

– Нет. Подожди. Ещё один вопрос нужно обсудить, – остановил нас мистер Тейлор.

– Слушаю, – посмотрел на него я.

– В общем, такое дело. Я вчера, вместе с нашим послом, был в вашем МИД.

При этих словах у товарища Лебедева, как мне показалось, даже уши увеличились в размере.

– Так вот, – продолжил американец, – кроме всего прочего, нам сказали, что готовится рейс вашего парохода на Кубу, – мидовец перестал моргать. – Сказали, что этот пассажирский рейс повезёт ваших важных персон, – псевдомидовец перестал дышать. – Также сказали, что сопровождать ваш корабль будет большая группа боевых кораблей.

– А ну тихо! Цыц! А ну немедленно прекратить разглашать секретную информацию! – страшно зашипел Лебедев.

Его шипение было столь неожиданным для нас, что мы синхронно с Тейлором дёрнулись и удивлённо посмотрели на коллегу.

– Цыц! – по-русски повторил тот свои претензии.

– Я просто хотел узнать… – не поняв, что произошло, стал пояснять американец.

Но ему не дали этого сделать.

– Я сказал: молчать! Немедленно прекратить разглашать! Иначе я позову милицию, и Вас арестуют!

– Да ты чего, товарищ Лебедев? Зачем интуриста пугаешь? – решил я вступить в разговор. – Чего он разгласил-то?

– Мало ли чего он сейчас наплетёт – язык без костей. Дурачёк, – продолжил шипеть мидовец, но уже по-русски. – Он наговорит и уедет к себе в Штаты. А мы с тобой потом лиха хлебнём!

Видя, что коллега всерьёз встревожен, решил его успокоить.

– Да за что? Что за секрет-то он может нам раскрыть? Он же по факту нам, наши же секреты и рассказывает. Ну сами подумайте, коль ваше ведомство само их – амеров, пригласило и само им всё рассказало то, что он нам скажет секретного? – пояснил я по-русски и, помня о том, что в приличном обществе людям следует общаться на языке, который знают в этот момент все собеседники, перешёл на язык вероятного противника. – Поэтому не может он нам ничего секретного раскрыть, ибо мы сами его стране раскрыли свои намерения. А именно то, что собираемся идти на Кубу. Ну, сам подумай!

Лебедев нахмурил брови и пошевелил губами. Не стал дожидаться пока он поймёт абсурдность ситуации, а попросил мистера Тейлора продолжать.

– Насколько я смог понять план этой экспедиции такой: Вы выйдите из Ленинграда. Проплывёте через Балтийское море и попадёте в Атлантику. Как нам сообщили, на этом пути вас будут сопровождать малые ракетные корабли. В Атлантическом океане же вас встретят другие корабли. Не помню точно, но, по-моему, четыре крейсера, авианосец, корабли материальной базы, и ещё какая-то плавбаза… Тут я совсем не понял, но помню, что именно эти корабли будут вас сопровождать далее до Кубы. Некоторые из них останутся на учения возле Бермудских островов. А один из них, не помню, как называется, проводит вас прямо до порта. Кроме того, с неба вас будут прикрывать самолёты дальней авиации, но я забыл, как они называются…

– Ой-ё-ё-ё-ё-й, – запричитал мидовец схватившись за голову.

Я кашлянул, сочувствуя страданиям коллеги, и задал вполне логичный вопрос:

– Джон, это всё, конечно, очень интересно, но я так и не понял зачем они вам всё это рассказали?

– Не рассказали, а, как они выразились, объявили о намерениях. Вот как. Сказали, что вы не представляете угрозу нам и что они надеются на наше благоразумие. Сказали, что это мирный поход и учения и что к территории США ближе, чем на 2 000 миль никакие корабли с ракетами приближаться не будут. Кроме, разумеется, одного боевого корабля сопровождения, который не будет вооружён ядерным оружием.