Второй Шанс 4

— Здравствуй, Нина, — сухо произнесла Катя. — Да, ты права. Не смотря на козни и старания недоброжелателей, мы все-таки поженились и теперь мы одна семья.

— Брось, Катька! Это были школьные несерьезные дела! — отмахнулась ее бывшая соперница. — Давайте пойдем куда-нибудь посидим, вспомним школьные годы.

— Извини, Нина! — Катя была непреклонна и беспощадна к разлучнице. — Мы торопимся. У нас очень важное дело. До свидания.

— Брезгуете, — прошипела Нинка кривя лицо, — поступили в институты и думаете, что вы лучше меня? А я на рынке в день имею больше, чем вы за неделю будете получать!

— Поздравляем тебя с этим несомненным жизненном успехом. Мы уже умерли от зависти. И да, мы всегда были лучше тебя, — отрезал Саша, — потому что гадости не делали, как ты. Извини, нам действительно пора! Идем, Катюша, работа сама себя не сделает.

И они продолжили путь. Нинка что-то еще бормотала им вслед, но они уже не слушали ее.

— Как будто в лужу грязную наступили, — сказал Саша, — я с содроганием думаю, что мог остаться с ней. Сейчас бы с ней на рынке торговал всякой ерундой, водочкой согревался и селедкой закусывал! Бр-р-р! Как мог прежний Саша променять такого ангела как ты на эту хабалку? Он точно был глупым.

— Вот! Смотри и радуйся, что я у тебя есть! — взяла его под руку Катя. — Как это все удивительно и необыкновенно, что мы с тобой встретились вопреки времени и пространству.

— Будем беречь этот шанс, который нам подарила судьба и не растратим его зря. Я уверен, что провидение нас свело для великих свершений и необыкновенного счастья, — улыбнулся Саша.

— Я тоже в это верю, — очень серьезно ответила его жена.

Наконец, они пришли к лабораторному корпусу, где располагалась Академическая группа Сергея Порфирьевича. Открыв ключами входную дверь, они прошли на второй этаж, где отец Саши и дедушка Кати подготовили комнаты для проведения биохимических исследований.

Когда Саша и Катя вошли в лабораторную комнату, юноша не смог сдержать восхищенного крика. Инженер и академик постарались на славу. В центре огромной комнаты стоял островной лабораторный стол, к которому были подключены вода и электричество. На нем стояли штативы и лежали устройства различной конструкции.

Вдоль стен стояли: холодильники, термостаты, большая стаканная центрифуга, лабораторные шкафы, в которых виднелись стеклянные и пластиковые банки с различными реактивами и химикатами, а так же вытяжной шкаф. В боковой комнатке находилась весовая, где на бетонных столиках стояло несколько разных видов весов, включая торсионные. В другой каморке стол рН-метр.

— Ну наконец-то! — Саша потер ладони и, подхватив Катю, закрутил ее не месте. — Наконец-то, я смогу заняться своим любимым делом!

— Саша, поставь меня на место, — засмеялась его жена, — иначе мы тут все разобьем и ты не успеешь порадоваться. А теперь расскажи, что мы будем делать?

— Хорошо, — он поставил девушку на пол, — давай наденем халаты и начнем.

Они сняли верхнюю одежду и повесили ее в шкаф, откуда взяли два белых халата и надели их.

— Значит так, Катенок, — начал Саша, — нам нужно в первую очередь получить чистый хорионический гонадотропин.

— Откуда — я уже поняла, — кивнула Катя, — из мочи Анечки. — А зачем?

— Во-первых, для иммунизации животных, чтобы получить от них антитела к нему. А эти антитела мы потом используем для конструирования диагностической тест-системы. Причем такой, какой еще не было! Но сначала: выделение, очистка и концентрация этого гормона.

— А как мы это сделаем? — спросила начинающая исследовательница.

— А так. Видишь эти длинные стеклянные колонки?

— Эти трубки?

— Какие это тебе трубки. Трубками они были до тех пор, пока в нижнее отверстие не впаяли стеклянный фильтр! Он пропускает воду и растворенные в ней вещества, но не пропускает крупные частицы. Мы эту колонку заполним специальной ионообменной смолой.

— Зачем? — тут же спросила его жена.

— При определённых условиях кислотности раствора и определенном составе буферного раствора, в котором будет находиться эта смола, она приобретет способность абсорбировать, или другими словами, приклеивать к своей поверхности хорионический гонадотропин. Когда мы начнем пропускать мочу Ани через колонку, она и все, что в ней содержится, пройдет через нее и мы ее выбросим. А вот наш гормон останется на смоле в этой колонке.

— А как мы его оттуда заберем? — спросила Катя

— Правильно мыслишь, Катёнок, — одобрительно кивнул ее муж. — Связавшийся со смолой хорионический гонадотропин можно «отклеить» от нее пропуская через ту же колонку другой специальный буфер — с другой кислотностью и составом. Мы соберем этот буфер с гормоном, сконцентрируем его и будем использовать дальше. Как мы это будем делать я буду рассказывать по ходу дела.

— Как интересно и здоров, что ты все это знаешь!

— Начнем с того, что приготовим нужные буферные растворы для работы. Давай возьмем нужные соли, кислоты и пойдем делать навески в весовую.

Саша стал показывать Кате, как пользоваться весами.

— Как хорошо, что твоему дедушке удалось достать электронные цифровые весы. Их, между прочим, сделали первыми японцы в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году, — сказал он, взвешивая реактивы и сверяясь с записанной на бумаге прописью. Ты знаешь, Катёнок, о чем я мечтал, когда поступал в Мединститут?

— Наверное, о чем-то очень большом и великом! — предположила его жена.

— Точно! Я мечтал понять природу рака и открыть лекарство от него!

— Здорово! И что у тебя получилось?

— Ничего, — он задумчиво отвел взгляд в сторону. — Сначала я понял, что рак это не одна, а множество разных видов заболеваний. И одной единственной причины его возникновения нет. Но это было позже. А сначала я решил, что нужно изучить научные методы, которые уже используются для решения подобных задач.

— И тебе это удалось?

— Да. Мне повезло. Сначала мне попалась книга Зильбера и Абелева «Вирусология и иммунология рака». Катёнок, ты читала книгу писателя Вениамина Каверина «Открытая книга»? В эти годы она была уже опубликована. А почти через десять лет по ней сняли фильм.

— Читала. Там про женщину, которая пенициллин советский изобрела написано. Я после этой книги тоже захотела податься в ученые и делать такие открытия, — ответила Катя.

— В книге женщина под фамилией Власенкова, а прототипом для нее была советская ученая Зинаида Виссарионовна Ермольева-Зильбер — известнейшая советская микробиолог. Кстати, Зильбер был ее супругом.

— Правда?

— Правда. Вот только они развелись еще до войны. Он сидел в лагерях, где и придумал вирусную теорию природы рака. А Каверин был его младшим братом!