Второй шанс-IV
Шрифт:
Правда, и мне, и маме пришлось в понедельник с утра отпрашиваться с работы и учёбы. Бузов после субботнего выступления был ко мне благосклонен, вошёл в ситуацию, маму начальство, хоть и побурчав что-то, тоже отпустило, но до обеда. Бабуля не ожидала, что вопрос будет улажен так скоро, принялись торопливо собирать вещи, стараясь не забыть самое необходимое. Потом от Анны Николаевны по телефону вызвали такси, и «Волга» с комфортом доставила наши тела к санаторию.
Юлия Витальевна нас уже ждала, заодно приготовив для автографа мой роман «Остаться в живых». Написал что-то, как мне показалось, достаточно душевное.
Процесс оформления не занял много времени. Мы все вместе в сопровождении старшей медсестры направились в главный корпус,
Сегодня из-за бабули даже репетицию отменил, не был уверен, что управился бы до трёх часов дня. А время, кстати, два доходит, пора бы и пообедать. Заодно по привычке включаю телевизор, хотя и знаю, что днём по телику смотреть вообще нечего. Пощёлкав переключателем, понимаю, что и впрямь тоска. Со вздохом выключаю телеприёмник и ставлю перед собой на специальную подставку-держатель «Слово и дело» Пикуля. В позапрошлом году маме досталась на работе, какая-то лотерея у них там была, хотя она, по её словам, предпочла бы стиральную машинку — главный приз межцеховой лотереи. В прошлой жизни читал как раз в юности, в этой, вселившись в себя самого, ещё не брал в руки, так что, хоть и помню сюжет, читается с некоторым интересом.
Вечером — звонок от Стефановича.
— Максим, на что же ты, — начал он выговаривать мне с укоризной, — взял и отдал Ротару две хорошие песни.
— Откуда вы всё знаете, Александр Борисевичи? — совершенно не испугавшись, поинтересовался я.
— Так ведь земля слухами полнится. А уж в эстрадной тусовке, сам понимаешь, они разносятся в мгновение ока.
— Ну так что ж такого? Мы же с вами ещё не подписывали договор, а я посчитал, что те песни больше подходят Ротару.
А что, я вполне мог позволить себе говорить с мужем Пугачёвой если и не с позиции силы, то на равных. На них свет клином не сошёлся, в конце концов, могу закидать песнями любого исполнителя, сейчас уже, думаю, каждый будет рад со мною сотрудничать. Мне вот, например, Сенчина жутко нравится, и как певица, и как женщина. Возьму и ей что-нибудь подарю, пусть поёт на здоровье.
— Так за чем же дело стало, приезжайте с мамой в Москву, и подпишем наконец договор — уже без наезда, с нотками просительности в голосе предложил Стефанович.
— Надо подумать, в какой день нам будет удобнее, посовещаться с мамой… Ей уже как-то неприлично каждый раз отпрашиваться с работы. Думаю, следующая суббота нас устроит. А я уж, так и быть, отпрошусь у директора своего училища в какой уже раз… А может, вы сами к нам? — неожиданно пришла мне в голову мысль.
— То есть? — опешил собеседник.
— Нет, ну а что, нотариусы и у нас в Пензе есть, какая разница, подпись какого юриста будет стоять под документом? Если уж Алла не может, пусть вам выпишет доверенность, приедете один.
— Максим, — взмолился он, — ну зачем всё так усложнять? У нас с Аллой каждый день расписан буквально по минутам, может лучше всё-таки вы к нам? Тем более хлеб за брюхом не ходит.
Это ещё с какой стороны посмотреть, кто хлеб, а кто брюхо, подумал я, стиснув трубку. Но в целом я понимал позицию собеседника, не желавшего уступать какому-то малолетке. Ладно, чёрт с ним, не будем давить на его чувство собственной гордости.
— Ох, Александр Борисович, не хотите вы погостить в славном Сурском крае, — притворно вздохнул я. — А то бы я вам устроил экскурсию по памятным, так сказать, местам… Так уж и быть, постараемся в следующую субботу подъехать с мамой. Может, даже ещё какую композицию захвачу, тут у меня кое-что наклёвывается.
Пока я, честно сказать, не знал, что у меня наклёвывается, но стырить что-то было практически минутным делом. Память — великая вещь, особенно если ты вдруг оказался в прошлом и можешь из неё выудить массу полезной информации. В моём
случае относительно не только событий в стране и мире, но и в плане музыки. Книги я принципиально не стал бы копировать, хотя, как с тем же Фандориным, соблазн имеется. А вот в боксе память бесполезна. Толку с того, что я знаю, кто выиграет следующие Олимпийские Игры в тяжёлом весе? Правда, если Афганистана не случится, может, и американцы подъедут. Хотя всё равно вряд ли кому по силам одолеть непобедимого Стивенсона. Разве что… Мне следующим летом уже будет 18, как раз можно на взрослом уровне боксировать. А набрать за полтора года пять-шесть кило — для растущего организма не проблема.Вот блин, завёл себя аж такими мыслями, так прямо и висит перед глазами картинка, как я в присутствии тысяч орущих зрителей бьюсь с легендарным Теофило. Нет, всё-таки он, пожалуй, будет покруче меня, как ни пыжься, а кубинец действительно заслужил право называться великим.
Или может наконец написать что-нибудь самому для Примадонны? Что-нибудь попсовое, с налётом романтики? А может, наоборот, предложить нечто брутальнее, в роковом стиле? Нет, ну пела же она в моём прошлом весёленький рок-н-ролльчик «Найти меня», на свою же, кстати, музыку. Или чуть пожёстче типа «Где же ты, любовь?». А может, и нечего придумывать велосипед, эти же вещи ей и подсунуть?
Мама приходит где-то на час позже обычного, за неё её дела никто делать не спешил, пришлось самой нагонять. Если так прикинуть, она свой ежедневный план может выполнять не за восемь рабочих часов, а в два раза быстрее. Только толку-то, всё равно пришлось бы высиживать до окончания рабочего дня. Поэтому половину времени сотрудницы учреждения занимаются кто чем: от выщипывания бровей до разгадывания кроссвордов, не забывая делиться сплетнями. И нет такой темы, на которую женщина не могла бы посплетничать, вы уж мне поверьте.
Да что ж такое, снова кому-то неймётся! Мама поднимает трубку и зовёт меня. Голос моложавый, но, несмотря на моложавость, уже чувствуется некий апломб. И этот апломб мне знаком, потому что именно так когда-то незабвенный Семён Романович.
— Алло, Максим? Добрый вечер, это вас беспокоит Семён Гольдберг. Мне ваш телефон дал Октябрь Васильевич, сказал, что у вас молодой коллектив, которому необходим художественный руководитель.
— Всё верно, — подтвердил я, — нужен, так как без совершеннолетнего руководителя мы не имеем права выступать на концертах за деньги. А моим ребятам они точно не помешают.
Особенно Юрке, подумал я, главному инициатору кассовых сборов.
— Я так и понял, — легко соглашается собеседник. — Поэтому предлагаю встретиться и обговорить этот вопрос, так сказать, со всеми заинтересованными лицами.
— Из заинтересованных только я да мои музыканты. Давайте встретимся, думаю. Вам всё равно придётся с нами знакомиться. Завтра, во вторник, и послезавтра у меня тренировки, приходите в четверг к пятнадцати часам на репетицию в железнодорожное училище, я вас встречу внизу и проведу в актовый зал, где мы репетируем.
— Договорились, — мне даже показалось, как Гольдберг кивает своей кучерявой шевелюрой. — В целом я уже имею представление, слушал ваши магнитофонные записи. Но встретиться, посмотреть, как вы работаете вживую, безусловно, необходимо. Вы с директором вашего училища уже говорили насчёт Дворца культуры имени Дзержинского?
— Завтра собирался, надеюсь, пойдёт нам навстречу.
Бузов пошёл навстречу, обещал переговорить с кем надо. Что ж, лёд тронулся, господа присяжные заседатели! В четверг, как и обещал, Гольдберг появился в фойе училища. Внешне через сорок лет он не слишком-то и изменится, разве что в шевелюре и усах появится немного седины, да морщины на лице станут более выраженными. А взгляд сквозь линзы очков всё тот же, внимательный и почему-то всегда немного насмешливый. Обмениваемся рукопожатиями, кожа ладони нашего будущего худрука словно бархатная. Ну так не грузчиком работает, преподаватель в музыкальной школе. Вежливо интересуюсь: