Второй шанс

Замолкла. И только уставилась прямо в глаза Александра Свиридовича. Тот сидел, недовольно кривился, представляя суть невысказанной пока просьбы. Потом всё-таки буркнул:

– Только не предлагай его омолодить…

– А я и не предлагаю! – с честными-пречестными глазами заверила красавица. – Просто ты сам говорил, что тебе нужно проводить полноценные эксперименты «встречного курса» с людьми, которые уже лежат на смертном одре. Так попробуй с Боровиком. Он всё равно уже умер, ему уже на всё наплевать…

– О-о-о-о! – закатил глаза академик, словно впадая в неописуемый ужас. Хотя и старался при этом говорить почти шёпотом: – А как же наша конспирация?! Как же наше великое предназначение? Как же наши попытки изменить будущее всей цивилизации? А? Не мы ли договаривались сидеть как мыши под веником, исподволь готовясь, накапливая знания и аккуратно подталкивая историю в нужном направлении? У меня и так душа болит, что весь смысл моей жизни, мои главные цели я сейчас вынужден таить от человечества. Вынужден скрывать от лучших людей нашего времени, что возможно продолжение их жизни. И они умирают! Ежедневно! И какие люди! Да этот Боровик и тени их не достоин касаться, а ты предлагаешь мне рискнуть ради него всем нашим нынешним положением?

Последний вопрос завис в воздухе зловещим напоминанием о бренности каждого сидящего за столом. И это ещё Прасковья с Андреем не знали о событиях, происходивших в доме ювелира.

Наверное, вспомнив именно об этом, Галина скороговоркой поведала суть налёта, его итоги и свою скромную роль. Её старшая сестра вполне естественно разволновалась, прекрасно понимая, что напряжение событий нивелировано, а то и сами они приукрашены. Но тем не менее решительного настроя по поводу своей просьбы не потеряла.

– Саш, ну вот сам посуди, как может человек, внешне оставшийся в том же возрасте, но выздоровевший, нам навредить?

– Да очень просто! Он увидит даркану, кокон светящийся, и… – сам же и замер на полуслове, сообразив очевидное, о чем и продолжила настойчивая Ляля:

– Глаза мы ему завяжем и зальём воском, ещё заранее. Затем я и Галчонок убедим его в чём угодно и заставим делать всё в чёткой последовательности. Ты же сам говорил, что для избавления от самых страшных болезней человека только и надо, что омолодить всего лишь на одну неделю. Вот Боровик и не поймёт совершенно, что с ним сделали. И тем более не догадается о каком-то омоложении. Во всём остальном мы его заранее убедим, что он сам излечился, получив колоссальный эмоциональный стресс. Ну и про целебные свойства «Козыревских сыров» он знает с малолетства. Заставим его есть творог и пить простоквашу. За неделю опять на белый гриб станет похож. Да и справка его липовая с больницы совсем не липовой станет, а настоящей. И ты все свои предварительные расчёты на человеке проверишь.

Ничего не сказал академик. Лишь через пару минут тяжкого раздумья достал мобильный телефон, глянул на время и заявил:

– Мне пора ехать за Костей! – отправился к двери, подхватывая на ходу пустой рюкзачок. Только на пороге бросил неопределённое обещание: – Когда вернусь, побеседую с этим вашим Павлом Емельяновым. Если он мне покажется вменяемым и лояльным, подумаю, как с ним быть.

Уже выезжая на дорогу, запоздало пожалел о сказанном.

«Это теперь два часа все трое… нет, Андрею там делать нечего, – биолог издеваться над больным человеком не станет! Но уж две сестры с этого Боровика не слезут, оттачивая на нём своё полученное в коконе ведьмовское искусство. Не удивлюсь, если он их любые команды станет выполнять, даже данные еле слышным шёпотом… Как бы жрицы дарканы не перестарались… О! Вот и символ поклонения нарисовался… Почему бы и нет?.. И звучит хорошо: жрица Дарканы. Хм! По-моему, это даже здорово: поклоняться научному артефакту. Точнее, оберегать его от посягательств со стороны. Ну да, именно такое и должно быть призвание всех жрецов: защищать свою святыню!..»

Что ему не понравилось по пути в город и обратно, так это внушительная попойка, организованная рабочими-строителями прямо на опушке леса. Оказалось, что в честь воскресенья работа продолжалась только до обеда. А по её завершении спонсор (или заказчик?) устроил небольшой банкет на лоне природы.

Ехал в город – трудяги только начинали разогреваться спиртным. Ехал обратно, уже с Костей – народ пел песни, везде валялись бутылки, дымились костры, портили зелёную травку своим видом обмусоленные окурки. И сразу возник первый вопрос: а убираться здесь кто будет?

Вроде бы ничего страшного для одного раза. Но если так начнут куролесить каждую неделю? А то и чаще? Что тогда останется от леса, превратившегося в свалку мусора? Да и сам лес может выгореть, пора летняя, дождей вроде не ожидается.

Поэтому мелькнула циничная и несколько злобная мысль:

«Вот пусть Галина свет Григорьевна на этих неряшливых мужиках и потренируется. Точно! Вместе с братом Андреем, тоже свет Григорьевичем. Друг друга и подстрахуют, если что… А то с таких вот мелочей и начинается развал общества. А потом удивляются, откуда берутся такие гниды, как Лавсан, Бобарь и Шайба! Все беды начинаются от плохого воспитания…»

К моменту прибытия домой Боря Цаглиман уже наговорил товарищу в ухо всю свою эпопею, попутно признаваясь в убийстве человека. Хотя все предпосылки, толкнувшие его к этому, высветил и пересказал тщательно, подробно, ничего не скрывая, а в завершение подвёл итоги своего похода за паспортом:

– Чудом не погорел. И чудо, что Бобарь никому не сообщил о своём намерении меня пытать. Видимо, хотел выслужиться перед своим шефом задним числом. Мол, победителей не судят. Прочие чудеса даже не знаю, кому приписать. И подслушал удачно, и спица в сердце Бобаря вошла, рёбер не зацепив, и наверняка его труп спишут на разборки между группами продавцов наркоты. Легче всего с устранением Шайбы получилось. За час до прихода этого садиста в пивной бар я позвонил одному очень серьёзному следователю и дал точную наводку. Взяли бандита, как в лучших фильмах «ёперного Голливуда», без шума и без пыли. Так что больше растерзанных жертв не будет, хотя такая сволочь, как Лавсан, других палачей отыщет…

Они уже стояли во дворе, еле слышно переговариваясь, ощупывая машину взглядом и пытаясь понять, с чем там копается нависший над панельной доской Андрей? Тут и вышла на крыльцо младшая из Козыревых.

– А что, внучок, в дом не заходишь? Там тебя дядя Боровик дожидается.

– Успею на него ещё наглядеться, – многозначительно отвечал «внучок». – А ты бы лучше, бабушка, брала дедушку под локоток да шла с ним в лес прогуляться. Иначе его либо замусорят напрочь, либо вообще сожгут пьяные любители природы.

После чего, глядя на двух стариков, которые вприпрыжку помчались в сторону леса, запоздало пожалел разгулявшихся работяг.

«Может, зря я к ним так строго? Интуиция подсказывает, что бедняги могут и трезвыми остаться…»

Глава 38 Опекун-перевёртыш

За последние четыре дня Вера Павловна так и не сумела со своими родителями ни поговорить, ни тем более увидеться по скайпу. И это её напрягало невероятно. Вот и сейчас, дожидаясь звонка от своего покровителя-любовника, она нервно расхаживала по комнате, силой воли заставляя себя обдумывать всё, что следовало сказать, а потом и спросить. Вера с юности изнуряла себя самодисциплиной и деловым подходом ко всем без исключения вопросам.

Сама она, к огромному удивлению приставленного к ней врача, постепенно выздоравливала после ранения. Рана перестала кровоточить и затянулась. Никаких опасных симптомов тоже не наблюдалось. Единственное, что бросалось в глаза, это усилившаяся худоба. От былой красоты Веры Павловны осталась хорошо если половина. Да и то благодаря искусно наложенной косметике.

Она об этом хорошо помнила, и когда пришёл сигнал вызова, села чуть дальше от экрана, оставаясь в полутени.

Мужчина не слишком присматривался к её лицу, сразу несколько нервно перешёл к конкретным вопросам: