Второй шанс

— Нет! Не извиняйся. Потому что я не собираюсь это делать! Н.Е.Т. Хрен там. — Я сидела, широко размахивая ногами, потом отвернулась и скрестила передние конечности на груди.

— Блекджек, — мягко произнесла она, став передо мной. — Меня основали двести четыре года назад, чтобы помогать психически нездоровым и эмоционально травмированным пони. У меня было двести шестьдесят восемь пациентов. Ты знаешь, скольких я могла посчитать за успешных? — спросила она, положив копыта мне на плечи. Я помотала головой, не осмеливаясь говорить. — Одну. Одну пони, у которой, на мой взгляд, есть шанс на счастливую жизнь. Тебя. Все остальные либо умерли вместе с миром, погибшим у их копыт, либо просто угасли, сломленные и одинокие. Ты первый пациент, успешно вылеченный в Садах Хэппихорн, и ты же будешь последней. Но если ты останешься здесь… тогда через три секунды это уже не будет иметь никакого значения.

— Ты пытаешься вызвать у меня чувство вины, чтобы я убила тебя с целью спасти себя, — отозвалась я.

— Я пытаюсь дать тебе шанс. Шанс, который ты давала столь многим другим пони, — произнесла оливковая малышка.

— Я не заслужила его, — прошептала я.

— Вынуждена не согласиться, — возразила она. Её маленькие копытца держали мои. — Я видела меры твоего разума и сердца. Прошу… дай шанс и себе.

Я уставилась на неё и попыталась вызвать револьвер… меч… нож… магическую пулю.

— Я… Я не могу… — Я ошеломленно уставилась на неё. — Я… не могу создать оружие…

— Нет. Полагаю, мы обе вымотаны. Нападающие уничтожили так много оборудования клиники, что у меня больше нет аппаратной части, необходимой мне для смены формы проекции. Я хотела принять образ Сангвина… или еще кого-нибудь, чтобы тебе было легче меня убить. Но я застряла в этой, — проговорила она, закусив губу, а потом закрыла глаза. — Ты знаешь, что должна сделать…

— Что я… — промямлила я, затем отступила назад. — Нет. Ни за что! Ты… что… моими…

Я постучала копытами по голове. Это кошмар. Ужаснейший кошмар. Мне нужно проснуться! Пожалуйста!

Но это был не кошмар… и я не проснусь.

— Прошу… сделай это, — прошептала она.

Боясь произнести хотя бы слово, я пыталась вызвать оружие. Что-нибудь, чтобы сделать это быстро и чисто.

Но у меня был другой способ. И я знала, что он сработает. Знала, потому что использовала его раньше.

Я встала, глядя вниз на неё.

— Прощай, Хэппихорн.

— Прощай, Блекджек, — произнесла она. И, прежде чем смогла бы колебаться еще дольше, я поднялась на задние копыта.

Раз…

Два…

Тр…

* * *

Машина возле моей кровати заискрила, сияющие самоцветы на передней панели взорвались фонтаном разноцветных осколков, осыпавших меня и единорожку, готовую прикончить меня. У меня не было ни времени, ни желания думать о том, что я только что совершила. В этот раз я была неизмеримо благодарна тому, что поблизости находились трое пони, грозящих убить меня, это отлично помогло мне сосредоточиться.

Взрыв оборудования заставил единорожку у моей кровати попятиться. Ствол оружия убрался от моего виска, я открыла глаза. К счастью, мне была знакома эта модель дробовика. Моя магия быстро переключила предохранитель, прежде чем она успела дернуть за крючок, в ужасе широко раскрыв глаза. Один из оставшихся двух, земной пони, держал во рту десятимиллиметровый автомат. Все, что от меня потребовалось — дернуть его оружие на пять сантиметров в сторону, и его язык выпустил пулю, предназначавшуюся мне, ей в подбородок. Свечение её рога резко исчезло, и она бессвязно завопила от боли, отступив назад.

Моя магия обволокла дробовик, добравшись до предохранителя и переключив его обратно в боевой режим, затем я развернула оружие в сторону двух земных пони, стоявших у моей кровати. Тот, что с автоматом слишком поздно сжал челюсть, чтобы поправить прицел. Дробовик был заряжен противопехотными флешетами: крошечные иглы вгрызлись в его лицо, обнажая окровавленную мускулатуру. Перед тем, как упасть, он успел выстрелить, пуля глубоко вошла в мой живот, недостаточно для убийства, но достаточно, чтобы причинить боль. Хорошо. Мне была нужна эта боль. Мой второй выстрел прикончил его. Другой земной пони готовил к бою совсем новенькие штурмовые винтовки на своем боевом седле, вот только он не учел одного: больничная кровать была уровнем выше, чем винтовки, смонтированные у его седла по бокам.

Пули из его оружия застучали по каркасу кровати и прошивали матрас, на котором я лежала. Я скользнула в З.П.С. и двумя идеально точными выстрелами полностью обезглавила его. Я вспомнила ту яму… полную безликих, безголовых пони. Магией отстегнув удерживающие ремни, я скатилась с кровати. Я так часто наблюдала за тем, как это делала Харпика, что на все про все у меня ушли считанные секунды. Я глянула на маленьких истертых пегасок на потолке и пастельных жеребят, резвящихся на стенах, затем перевела взгляд на бурые пятна на моих копытах.

К одному из них прилипла маленькая, волнистая розовая прядка.

Я посмотрела на коричневую единорожку, которая, уставившись на меня и отчаянно работая копытами, отползала в угол. Пуля, похоже, сломала ей челюсть. Я приблизилась к ней, она часто задышала, абсолютно уверенная, что я вот-вот убью её. Вместо этого, я сделала кое-что похуже. Нечто гораздо худшее.

Я схватила её, крепко обняла и минут пять рыдала, как ребенок, покрывая её кровью из своих кровоточащих ран, пока мое тело медленно регенерировало. Я не совсем уверена, что лепетала между горькими всхлипываниями, но я совершено уверена, что если и были сомнения относительно моей вменяемости, сейчас они полностью исчезли. Я продолжала содрогаться от рыданий, крепко держась за неё, она выглядела настолько ошеломленной, что даже не смела двигаться. Наконец, я взяла себя в копыта.

— Прости… Я, эм… прости… — бормотала я, вытирая нос. Она лишь моргнула, я огляделась и заметила свои седельные сумки, сложенные в дальнем углу. Я осторожно подняла выпавший автомат, это послужило отличным показателем, насколько шокирована была раненная кобылка, она даже и не задумалась, чтобы поднять оружие и пристрелить меня.

— Слушай, я понимаю, что мы обе хотели бы, чтобы все вышло по-другому, правильно? — Я встала и отошла от неё, надевая броню и стаскивая все, что можно, с трупов. — Ты не хотела получить пулю… — А они хотели убить меня… — Поэтому… эм… почему бы нам не заключить сделку? Ты никому не рассказываешь, что я тут лила слезы, а я… эм… никому не скажу, что тебя подстрелили. Идёт?

Её выпученные коричневые глаза закатились, и она упала в обморок.

Что ж, с моим-то везением, надеюсь, я не прокляла её своими гибельными объятиями. Я удостоверилась, что при ней окажется хотя бы одно целебное зелье, когда она очнется.

Затем возле двери послышался щелчок.

Селестия Святая… да скольких еще мне придется убить сегодня?

Я отважилась кинуть взгляд через плечо на синего земного жеребца с двумя штурмовыми винтовками на боевом седле. Я была у него как на копыте. Если повернусь, смогу убрать его с помощью З.П.С. и магических пуль… может быть. Но в его взгляде было нечто иное. Что-то знакомое и, все же, нечто неуместное. Его глаза расширились, когда он глянул на… он что, смотрел на мою задницу? На киберноги? Хотя, он не ухмылялся, даже наоборот, был в ужасе. Я никогда прежде не встречала его, но он, казалось, знал меня не как цель для уничтожения.