Второй шанс

Ждать пришлось довольно долго, наконец, на горизонте появились едва различимые точки. Ведж с друзьями вскочил, вглядываясь вдаль. Точки все увеличивались, пока не превратились в спидеры, и, наконец, во двор влетели остатки подразделения Люка. Все, кто был во дворе, бросились к ним. Из штаба вышли Мотма и Мадина.

– Что? Где Люк? – Ведж бросился к прибывшим повстанцам.

– Я не знаю… - пожилой сержант смотрел куда-то в сторону. – Он отвлек десант на себя, дав возможность нам выбраться.

– Так может, он жив?

– Я не знаю… - снова повторил сержант, - но я слышал как взорвался его спидер… Хотя это могло быть и что-то другое.

Ведж схватил сержанта за грудки и стал его трясти, -Ты лжешь! Ты лжешь! Он не мог погибнуть! Понимаешь! Не мог!

Сержант не сопротивлялся, просто продолжал смотреть в сторону. У него перед глазами до сих пор стояло лицо светловолосого мальчишки, спасшего их, возможно ценой собственной жизни или свободы.

Друзья оттащили Антиллеса от ни в чем не повинного сержанта.

– Успокойтесь, Антиллес! – Мадина шагнул к нему и тряхнул за плечи. – Если Скайуокер мертв, мы об этом узнаем. Если он в плену,… мы тоже об этом узнаем, и вытащим его.

========== Глава 8 ==========

Глава 8

Военврач Эрнест Кислер привычно суетился среди раненных, не забывая поглядывать на расположенный неподалеку командный пункт координатора и в силу обстоятельств командира десанта.

Координатор пропадал где-то всю ночь с отрядом штурмовиков, а сейчас уединился в палатке и с тех пор к нему никто не смел зайти. Сунувшийся было, с докладом лейтенант отделался легким испугом, и вылетел из палатки, белый как полотно и почему-то потирая горло.

Повстанца они ищут. – Голос внезапно раздался за плечом Кислера.

– Что? – врач непонимающе посмотрел на говорившего штурмовика средних лет, раненного в руку.

– Повстанца они, говорю, ищут. Куда-то он от них сбежал, всю ночь искали. – и, подумав добавил, - не завидую ему, если найдут. Вон координатор как бесится.

С этим Кислер был согласен. Пожалуй, повстанцу лучше бы умереть самому, до того, как его возьмет в оборот имперская разведка.

Я с отрядом штурмовиков носился всю ночь вокруг проклятой скалы, где упал мой сын. Но все было бесполезно. Я чувствовал, что мальчику было плохо, что он испытывает сильную боль. Сила услужливо транслировала мне его чувства, только не показывала местоположение. То ли он был без сознания, то ли продолжал скрываться. Я не собирался покидать это место пока не найду своего ребенка. Но время играло против меня. С каждым часом, с каждой минутой, надежда на то, что Люк выживет, таяла. Я готов был развалить проклятую скалу, если бы это помогло. В конце концов, я отозвал отряд в лагерь и вернулся в палатку, под страхом смерти, запретив меня беспокоить. Сила всегда была мне помощницей и доброй спутницей. Я был уверен, что и сейчас она мне поможет, надо только суметь правильно попросить ее. Сев за стол, я сжал ладонями виски и закрыл глаза, стараясь отгородиться от всего мира. Но память услужливо транслировала мне снова и снова картину падения моего сына. Вот он вылетает из седла спидера, и в уже безвольное тело попадают камни, летящие со скалы. При желании, я мог бы рассмотреть каждый камушек. Это было пыткой. Я никак не мог успокоиться. Что мне стоило не трогать этот валун?!

Звезды! Да пусть бы он забирал своего Мадину и улетал на базу. В конце концов, я был бы согласен не видеть его еще год, лишь бы он был цел и невредим!

Руки непроизвольно сжались в кулаки. Я должен был сосредоточиться и отринуть все внешнее. Ради сына. Я должен его найти.

Наконец пришло необходимое спокойствие и отрешенность. Все чувства и желания ушли куда-то в глубину. Тело стало невесомым. Все пространство вокруг меня наполнилось силовыми ручейками. Постепенно эти ручейки превратились в полноводный поток, он мягко кружил меня на своих волнах, успокаивая и позволяя сосредоточиться на главном, на поиске сына, наконец, рисунок его ауры в Силе стал проявляться и я мягко потянулся к нему. Никакие щиты теперь уже не были способны сдержать меня. Я понял, наконец, где надо искать…. Внезапно мою концентрацию прервали.

Синее свечение вспыхнуло передо мной. Итак, меня все-таки не оставили в покое.

Кеноби. Что-то подобное я и ожидал.

– Энакин. – бывший учитель замолчал, выжидающе глядя на меня. Обычно наши встречи заканчивались вспышкой гнева и неконтролируемой яростью с моей стороны, и укоряющим покачиванием головы с его. На этот раз, я почти не отреагировал на появление незваного гостя. Я молчал, боясь разорвать ту хрупкую нить Силы, связывавшую меня с моим сыном. – Энакин, - снова начал Оби-Ван, удивленно присматриваясь ко мне.

И вдруг я услышал в Силе зов сына. Сын звал меня. Я вскочил, и торопливо обогнув призрачную фигуру, бросился к выходу из палатки.

– Энакин! – скорее как-то даже растерянно, чем осуждающе позвал бывший учитель.

– Прости, мне некогда! – машинально ответил я, уже выскакивая за полог.

Кеноби растерянно посмотрел на меня, как будто не веря своим глазам. Потом медленно покачал головой, и исчез.

Выскочив из палатки я устремился к стоящему неподалеку спидеру, но на полпути притормозил. Мальчик ранен, нужен врач. И нужна охрана, если его друзья все-таки вернутся за ним, мне будет не с руки одновременно заниматься сыном и отбиваться от них.

– Доктор, - позвал я первого попавшегося под руку в соседнем госпитале, врача. – Вы со мной. Лейтенант, - я уже оборачивался к начальнику своей охраны, - прихватите несколько человек понадежнее, и за мной.

Капель…. Кап-кап-кап-капель…. Первое, что услышал Люк, когда очнулся. Где то капала вода. Тихо, медленно, но капала. Он с трудом разлепил веки и слегка повернул голову на звук, тут же все тело отозвалось ноющей болью. Сначала заболело плечо, видимо поврежденное при падении, потом шея, спина, грудь… И почему-то было тяжело дышать. Каждый вдох отдавался болью. Боль окончательно привела Люка в чувство. Он понял, что находится в слабоосвещенной пещере, свет в нее проникал откуда-то сверху. Люк поднял глаза, ища источник света. Ну да, так и есть. Полузаваленное отверстие в потолке пещеры. Наверное, через него он и попал сюда. А в дальнем углу капала вода, едва Люк подумал о воде, как сразу захотелось пить. Он осторожно, чтобы не потревожить раненую руку и плечо, стал подтягивать туловище по стене, приводя себя в сидячее положение. Это далось не сразу. И все-таки он сел и обессилено прижался затылком к стене. Внезапно в широком лазе напротив, появился лучик света. Люк насторожился. Никого кроме импов здесь быть не может. А плен для него не приемлем. Он офицер разведки и не может попасть в плен. Он слишком много знает.

Лучик между тем рос, пока не превратился в небольшой кружок света на полу пещеры, а за ним в пещеру заглянул штурмовик. Минуту Люк с имперцем смотрели друг на друга.

«Хоть бы он меня не заметил, - подумал Люк,- пусть скажет, что здесь никого нет. Звезды! Но должно же быть чудо! Пусть скажет, что здесь никого нет!»

Имперец обернулся куда-то назад и крикнул:

– Здесь никого нет! – развернулся и пошел дальше, а Люк обессилено перевел дух. Эта небольшая ментальная схватка совсем вымотала его, казалось он уже не в состоянии пошевелить даже пальцем или о чем - то подумать. В голове просто вертелась какая-то заунывная детская считалочка. Внезапно, он почувствовал в Силе нарастающую опасность. Ледяная тьма растекалась по Силе, грозя утопить его в своих волнах. Вейдер! Люк не думая, машинально закрылся щитами, и уже сквозь них почувствовал, как в Силе бьется ярость в перемешку с отчаянием. Люку стало совсем плохо. Его ищут. А он был так слаб, что не мог даже выбраться из этой пещеры. Стоило закрыть глаза, как голова начинала кружиться сильнее и противно подташнивало. Он открыл глаза и уставился на отверстие в своде пещеры, стараясь унять тошноту. Это немного помогло. Но дышать все равно было больно. Грудь отчаянно болела.

Люк приступил к инвентаризации своих повреждений, и выяснил, что руки и ноги его более - менее слушаются и даже почти целы. Зато ребра, во всяком случае, одно-то ребро уж точно, были сломаны. Наверное, это как-то повлияло на легкие и дышать было тяжело и больно. Голова сильно болела и кружилась. В глазах временами двоилось и очертания окружающих предметов расплывались. Что ж, на взгляд Люка, могло быть гораздо, гораздо хуже. По крайней мере, он владеет собственным телом.

И все-таки. Как хочется пить. Просто пить…. Люк вдруг вспомнил, как они с отцом занимались на том единственном уроке фехтования. А потом сидели и пили воду из припасенных заранее бутылок, а потом отец так бессовестно вылил ему на макушку остатки воды. Губы дрогнули в улыбке. Перед глазами вновь стало голубое небо, ослепительный песок, черная тень скал… Он стоит в этой тени, ему очень хочется пить, но он не может сделать и шага, потому что знает, что упадет. Отец идет к нему улыбаясь, наклоняется и что-то говорит, но он не может разобрать слов, почему - то ему становится очень холодно, он пытается выйти из тени, но у него не получается. Отец говорит ему что - то громче, и видно, что он взволнован. И наконец, Люк разбирает слова: «Люк! Люк! Очнись!». Он открывает глаза и понимает, что находится все в той же холодной пещере и в углу капает вода. Вода… Люк осторожно, потянулся в сторону угла с водой, но сидя передвигаться не получалось. При малейшем движении раненая рука взрывалась болью. Он не доползет. Надо было встать. Осторожно, все так же по стеночке, он начал подниматься и наконец, принял вертикальное положение. Никогда не думал, что просто стоять, никуда не двигаясь так трудно. Не отрываясь от стены, он сделал несколько шагов в направлении вожделенного источника влаги. Когда он, наконец, добрался до противоположного угла, ему показалось, что прошла вечность, он сполз по стене на пол и понял, что встать уже не сможет. Его стошнило, но из-за отсутствия влаги, тело сотрясли только пустые спазмы, боль в ребрах скрутила так, что он застонал. Сдерживаться уже не было сил. Некоторое время он пережидал боль. Наконец она утихла, немного. Он осторожно, боком наклонился к падающим каплям, упираясь здоровой рукой в пол и раскрыл рот, ловя их губами. На некоторое время стало легче, даже боль, кажется, отступила и в голове прояснилось. Достав бластер, проверил количество зарядов. Хватит на пять минут боя. Не густо… Но могло быть и хуже, снова подумал неисправимый оптимист. Бластер он положил рядом, а голову пристроил так, что она касалась влажной стены. Стало почти хорошо. «Если не дышать и не двигаться, то будет совсем хорошо», подумал он невесело. Что делать в такой ситуации, он не знал. Без посторонней помощи его ждала медленная мучительная смерть. Но кругом были импы и Дарт Вейдер бушевал в Силе. А он, Скайуокер слишком много знал…И вдруг он почувствовал что в Силе что-то изменилось. За щитами не было больше Лорда Вейдера. Был отец, и он его искал. Отец! Люку вдруг пришло в голову, что если он тут умрет, то это будет очень тяжело для отца. Снова вспомнился тот взгляд холодных голубых глаз при расставании. Только они не были тогда холодными. Люк чуть повернул голову и прижался другой горячей щекой к прохладной стене. Несмотря на юный возраст, он уже много повоевал, и видел смерть не раз, рядом с ним погибали его товарищи. Он убивал сам. И он понимал, что иначе нельзя. Не он, так его. Он знал, что и его могут убить в любой момент. Но знать и смириться с этим разные вещи. Жить хотелось. Тем более теперь, когда смерть была так близка. Мозг лихорадочно искал выход. И снова, Люк почувствовал отца сквозь щиты. Возможно, Дарт Вейдер улетел, убедившись в провале операции. Импы утерлись.

Но если Лорда Вейдера нет, а есть только отец…. Возможно, он сможет помочь. Ему много и не надо. Спрятать где-нибудь, а там уж он как-нибудь сам переберется на базу.

Люк снова задумался. Вариантов было немного. Либо умереть в этой пещере, либо сдаться на милость отца. Но отец принадлежал к высшему офицерству. Захочет ли он жертвовать интересами Империи ради сына? А если он его выдаст, вот тогда Люку не поздоровиться. Дарт Вейдер, говорят, умеет выворачивать сознание. Скрыть от него ничего не возможно. Что же делать? Юноша вновь вспомнил взгляд отца при расставании. Почему-то этот взгляд все время не давал ему покоя.