Второй шанс

Вспоминая об этом Люк весело улыбнулся. Отец бывает таким странным! И так переживает из-за того, что он может спиться.

Люк повернул голову и посмотрел в огромное окно. Да… такие каюты не у простых офицеров. Между тем, на все вопросы: и прямые и наводящие, отец умудрялся отмалчиваться. Люк подозревал, что он служит в контрразведке. И это было плохо. Просто хуже некуда. К сожалению, Люк обладал очень хорошей памятью, а генерал Мадина, довольно часто привлекал его к разведывательным операциям, и давал разные поручения. И вообще – доверял. Люк все помнил. И имена… и пароли… и несколько явочных квартир на Корусканте, и не только…. Он обладал очень ценной информацией. И отец знал об этом, он сам ему тогда, в пещере, в полубреду рассказал. Пока отец молчал, но надолго ли хватит его терпения… И что тогда?

Люк взял пульт от головизора и пощелкал по программам. Каналов транслировалось на «Исполнитель» уйма, но про Альянс ни слова. Он еще немного поискал и наконец, удача. Новостной канал.

«Остатки бандформирований, - бодро вещал диктор, - заперты на планете N и в скором времени будут уничтожены».

В соседней комнате негромко зашипела открывающаяся дверь. Теплая волна, как дуновение ласкового ветра, коснулась мыслей Люка.

«Сын. Как ты?»

Отец пришел. Им надо поговорить. Дальше откладывать этот разговор не стоит. Люк выключил головизор.

«Нормально… Можно к тебе?»

Я возвращался из своей каюты уровнем ниже в плохом расположении духа. Все это переодевание отдавало какой-то … театральностью. Я сам чувствовал себя идиотом. Но ничего не поделаешь. Какое-то время я должен был продержаться. По крайней мере, пока мальчишка ко мне не привыкнет. Так странно было возвращаться в свою каюту, и чувствовать там присутствие другого человека. К этому человеку надо как-то привыкать, как-то узнавать его. И надо приучить его к себе. Пока Люк был вдали от меня, я только представлял, как будет, если мы окажемся вместе. Все мои фантазии заключались во фразах типа «Да, отец», «Как скажешь, отец»… ну и так далее.

Оставшись же со своим ребенком наедине, я понял, что абсолютно не знаю, что с ним делать. Взять хотя бы вчерашний разговор о виски. Мальчик шутит со мной, а я даже не могу понять, что он это делает. И как отвечать на эти шутки? С Дартом Вейдером давно никто не шутил,… И вообще, как его заставить слушаться, хотя бы предписаний врачей?

Все эти вопросы крутились у меня в голове, ответа на них я пока не находил. С тех пор как он очнулся, я не знал ни минуты покоя. Я специально немного задерживался на службе, что бы мальчик мог освоиться со своим новым положением и привыкнуть. Однако поговорить с ним все равно надо. Хотя бы подтвердить, что он здесь в безопасности, а то я чувствую, как он дергается. Где он кстати? Я потянулся Силой и почувствовал, что как ни странно, мальчик мне обрадовался. И конечно, он уже выполз из постели. Что бы ему врач ни говорил, все делает по - своему. « И в кого он такой?» - печально подумал я.

«Отец, можно к тебе?» - ну вот, пожалуйста. Хотелось приказать ему возвращаться в постель, я сам к нему приду. Но я только вздохнул.

– Заходи, конечно. – Видимо сын тоже решил поговорить….Я вошел в свой кабинет и открыл дверь в смежную спальню. Мальчик, прихрамывая, прошел на середину моего кабинета, щурясь от яркого света.

– Можешь сесть, - я указал ему на одно из кресел.

Люк с сомнением посмотрел на него и покачал головой.

– Нет, я лучше постою, - и улыбнувшись, добавил, - а то вылезать потом тяжело будет.

Я осуждающе посмотрел на него:

– Напомни мне, когда врачи разрешили тебе вставать?

Люк криво усмехнулся и пожал плечами. – Я же лучше чувствую, что мне можно, а что нельзя. – Где-то в глубине души, ему очень не хотелось, наверное, показаться передо мной слабым и зависимым. Глупый! Он что, думает, если пролежит лишний день в постели, то я в нем разочаруюсь?

Внезапно, я обнаружил, что мне тяжело начинать разговор. Обстоятельства со времени последней нашей встречи в кантине изменились, мне, так же как и ему, надо было к ним приноровиться. Я качнулся с носка на пятку и обратно.

– Итак, о чем ты хотел со мной поговорить?

– Ну…., -Люк посмотрел куда-то в сторону. – Ты сам сказал, что как только мне станет лучше, нам надо поговорить. Вот я и пришел… Мне же лучше.

– Правда?

Правда.. Лучше… намного. И я хотел тебя поблагодарить за спасение, - сын заторопился, - если бы не ты, я бы умер.

«Если бы не я, ты ушел бы к своим с минимальными ранениями», -мелькнула мысль.

– Ну вот, - продолжал между тем сын. – Я благодарен тебе … очень. И хотел спросить,… когда ты отпустишь меня к своим?

Мне показалось, что я ослышался. После всего, что было, я… у него хватает наивности… или наглости… спрашивать отпущу ли я???

– Нет, - только и сказал я. – Даже не думай, мне хватит и твоих поисков там, в скале.

Сын не возмутился, как ожидалось, и вообще, остался спокоен. Ну, вот и хорошо. Значит, вопрос исчерпан.

– Но пойми, я не могу у тебя здесь долго находиться. Меня может арестовать любой патруль. При любой проверке. Я повстанец.

Нет, не смирился. Ну что ж…

– Ты мой сын, прежде всего, никто не войдет в эту каюту без моего разрешения, - я обошел его немного по кругу, продолжая держать руки за спиной. – И пока ты в этой каюте, тебя никто не тронет.

– Даже Дарт Вейдер?

– Что?

– Я говорю, даже Дарт Вейдер не тронет?

Я помолчал.

– Дарт Вейдер тоже не тронет.

– Но я не могу сидеть тут постоянно.

– Разумеется, не можешь. Когда ты станешь имперским офицером, тебя тем более никто не тронет.

– Отец, я повстанец. В Альянсе мои друзья, я не могу вот так просто взять и отказаться, от того, во что верил несколько лет. Пойми!

– А теперь пойми ты меня. – Я старался говорить спокойно. – Я не могу отпустить тебя к этому сброду, - не то, не то… вон у мальчишки как глаза сузились. – Альянс абсолютно беспринципная организация, чего стоит хотя бы решение отправить пилотов в наземные операции – вот доказательство непрофессионализма.

– Альянс тут ни при чем. Я сам напросился.

– Ты?!

– Да, я. Я хотел вытащить генерала Мадину. Он много для меня сделал. Я не мог допустить, чтобы он попал в руки Импам.

Я уставился на сына. Мы многого не знаем друг о друге. До сегодняшнего дня я считал, что это сын многого не знает обо мне. Видимо я ошибался.

Мой сын переживает об этом изменнике?!

– Хорошо.. – я зашел с другой стороны. – Ты отправился на спасение этого предателя, по которому веревка плачет, и что? Тебя отправили отвлекать на себя силы атакующих, в то время как командир отряда преспокойно смылся, не подумав, на что он обрекает своего бойца, совсем еще мальчишку.

– Нет. – снова повторил сын.
– Все было не так. Командир тут ни при чем.
– Я почувствовал слабину.

– Ни при чем? Ты считаешь послать почти ребенка на верную смерть – это ни при чем? – Я постарался успокоиться и взять себя в руки. Это было не просто. Всякий раз как я вспоминал об этом, Сила начинала сворачиваться внутри меня тугими жгутами, готовая нанести смертоносный удар.– Пусть он только мне в руки попадется! Ни при чем…

– Ни при чем…. – снова повторил сын, видимо, что бы позлить меня, и неожиданно добавил, - я и есть тот командир. И я отвлекал на себя внимание, чтобы мои бойцы могли уйти.