Второй шанс

— Хорошо, иди. — недоверчиво проговорил я.

Раб быстро принес ведро и скребок и, не мешкая ни мгновенья, вошел в денник, послышалось раздраженное ржание, и топот Ворона, я начал думать, что он затопчет степняка, но постепенно топот и ржание затихли, слышалось только лошадиное фырканье и тихий голос раба.

— Степняк, — проворчал Ниэлон- говорят, будто они умеют со зверьми разговаривать.

Пока Стах чистил Ворона, я пошел со старшим конюхом посмотреть других лошадей в конюшне, проверить запасы зерна и сена. Сейчас, весной и летом, свежего корма хватает, но зиму никто не отменял, поэтому обо всем нужно было заботиться заранее. Когда Стах вышел из денника, я заглянул к Ворону, конь был вычищен, грива и хвост расчесаны, денник был чисто выметен, в яслях насыпан свежий корм, а сам конь довольно хрупал зерном. Я оглядел моего раба, вид его был уже не такой голодный как раньше, но рубашка и штаны были теми же, что и во время нашей первой встречи, только в этот раз, кто-то залатал дырки, и видно было, что одежду старались держать в чистоте. На ногах старые сапоги с обрезанными голенищами. Волосы у Стаха немного отросли и уже не торчали в разные стороны.

Я повернулся к Ниэлону и указал на раба:

— С этого дня пусть он ухаживает за Вороном, но это не отменяет другие его обязанности.

Конюх согласно кивнул.

— Дайте ему другую одежду и обувь.

— Хорошо, мой принц. — С достоинством ответил Ниэлон.

Через пару недель приехал гонец и привез письмо от князя Арлана, что Ирими с няней выехали и завтра к обеду будут в Эскоре. Слуги уже приготовили к её приезду две комнаты, Княжна и её няня должны в них чувствовать себя совсем как дома. И хотя все в комнатах было вымыто не единожды, старшая горничная гоняла младших, чтобы даже пылинки нигде не было.

Хотя этикет и не требовал, что бы я лично выезжал к гостям, мне захотелось сделать Ирими приятно и встретить её. Стах оседлал Ворона и вывел его во двор, конь переступал копытами, предчувствуя скорую поездку. Раб, ласково погладил шею коня и тот положил свою голову степняку на плечо. Укол ревности неприятно кольнул меня, таких доверительных отношений у меня с Вороном не было. Может, степные эльфы действительно знают лошадиный язык?

Лето уже вовсю вступало в свои права. Ярко светило солнце, его жаркие лучи горячими пальцами хватали меня за спину. Ночью прошел дождь, поэтому пыли на дороге почти не было, и пока мы ехали под тенью деревьев, было вполне прохладно. Но стоило нам выехать на открытую местность, мы сразу почувствовали, что дорожная пыль это еще не самое большое неудобство. Влажные испарения от нагретой солнцем дороги, сильно поколебали мою решимость, отправится на встречу невесте. Естественно, назад я не повернул. Вскоре показалась дорожная карета в сопровождении десятка конных эльфов. Это была Княжна. Лошади, запряженные в карету, резво бежали к виднеющемуся впереди лесу, через который и шла наша дорога. Я не стал никого останавливать, только для того что бы рассыпаться в своих приветствиях. Это можно сделать и в более прохладном месте. Вместо этого я просто направил Ворона параллельно карете, и просто приветствовал Княжна взмахом руки. Онаулыбнулась мне и помахала рукой в свою очередь. Так мы и доскакали до Эскора. Когда карета остановилась перед входом во дворец, Ирими вышла и радостно приветствовала меня. На ней было легкое платье, из зеленого шелка. В дорогу она не надела никаких украшений, только маленькие сережки, как небольшие капельки росы, поблескивали в мочках её ушей. Но даже в этом скромном наряде она казалась лесной царицей. Я проводил Ирими с няней в приготовленные для них комнаты, слуги уже занесли в них вещи, служанки хлопотали, распаковывая и раскладывая все. Грелась вода, чтобы принять ванну с дороги, наши гостьи не должны испытывать никаких неудобств.

Через час все собрались к обеду. Еще заранее обговорили, что к приезду невесты не нужно устраивать никаких пышных встреч и торжественных обедов, обстановка должна быть семейной. Но все равно отец решил устроить небольшой праздник, за обедом он объявил, что в день начала праздника меда во дворце соберутся знатные семьи и будет бал. Я встретил эту новость без особой радости, но ничего не поделаешь, праздник меда и приезд невесты нельзя оставлять без внимания это просто невежливо.

На следующий день, я пригласил Ирими на прогулку, она давно хотела посмотреть на старый замок, вернее его развалины. Никто не помнит, кто там жил или что там было. Старые камни стен заросли мхом и лишайником, деревья проросли сквозь крышу. Само место пустынное и заброшенное, но побывав там, хочется вернуться еще раз. Там все дышит таким покоем и любовью, будто сидишь на коленях у мамы, и она обнимает тебя. Княжна давно слышала про это место, и хотела там побывать. Но в детстве из-за опасной дороги, нам не разрешали ездить туда. Сами развалины находятся на склоне горы, что стоит недалеко от Эскора, но подъем туда крутой и тропа узкая, в конце этой тропы, перед самыми развалинами, её разрезает глубокая река, через которую ведет старый мост, по которому эльф еще может пройти с некоторым риском, а вот лошадь уже нет. Привести же его в порядок не дает то, что на это нет лишних рук. Так все и разрушается постепенно и незаметно.

До моста мы решили добраться на лошадях, а через него мы пройдем пешком, а дальше до замка рукой подать. С собой я решил взять Стаха, Ворона я могу оставить только на него, да и лошадью Ирими он справится. Ниэлон дал степняку одежду, в какой у нас ходят все конюхи, коричневые рубашка и штаны и темно-зеленые сапоги и кожаный жилет, теперь его внешность никому не бросается в глаза, темные пряди на висках не особо заметны, только изумрудные глаза выдавали в нем степняка. Ирими для поездки выбрала почти мужскую одежду, короткое прямое платье серого цвета с разрезами по бокам и кожаные штаны чуть темнее платья, на ногах мягкие сапожки.

С собой мы решили захватить хлеба вина и сладостей, все это уложили в корзину, которую повесили на коня, что дал Стаху Ниэлон. Кроме корзины Стах привязал к своему седлу длинную веревку. Ирими оседлали её серебристо-серую кобылку, Луну. Эта спокойная лошадь была полной противоположностью моему Ворону. Она послушна, со спокойным нравом, можно не опасаться, что она сбросит свою наездницу.

Когда мы выехали из городских ворот и направились к дороге, ведущей к замку, она была ровной и широкой, но чем выше мы поднимались, тем уже она становилась. Когдадавние строители только проложили её вдоль скалы, она была широкой и удобной, но весенние камнепады и отсутствие свободных рабочих рук, делали её с каждым годом все уже и уже. Кони сами выбирали куда стать, они лучше нас чувствовали дорогу. Мы медленно поднимались, и нам открывался вид на величественный Эскор, на высокие стены вокруг города и белый замок с зеленой крышей, на вековые деревья вокруг города. Я никогда не уставал им любоваться. Но вот дорога увела нас на другую сторону горы, и перед нами показались развалины, цель нашего пути. Еще немного и мы подошли к мосту. Лошади остановились, и мы спустились с коней. Стах привязал их возле моста, так, чтобы они легко могли дотянуться до сочной травы, которая росла вдоль обрывистого берега реки. Я велел ему проверить мост, он взял веревку, которую я приказал взять с собой, один её конец привязал на нашей стороне, затем осторожностью пошел по мосту, разматывая остальную веревку. Несколько раз раб останавливался, и сбивал совсем гнилые доски вниз, оставшиеся доски скрипели, но лежали прочно и позволили без приключений перейти на другую сторону, там он привязал второй конец веревки. Теперь идти было не так опасно. Я приказал Стаху вернуться, а сам пошел по мосту, Ирими должна была пойти только тогда, когда я перейду, а Стах возьмет корзину с продуктами и пойдет последним.

Я благополучно перебрался на другой берег, настала очередь княжны, она ступала осторожно но быстро, придерживаясь рукой за натянутую веревку, потом, я даже не понял, что произошло. Вот девушка шла по мосту, а вот её уже нет, мост цел, веревка на месте, а невесты нет. Стах, как только Ирими пропала из вида, разбежался, сильно оттолкнулся от берега и птицей прыгнул вниз, когда я подбежал к обрыву, то увидел как река уносит двух эльфов, один пытается догнать второго, и с большим трудом ему это удается. Я бежал вдоль берега, пытаясь на бегу придумать, как спасти девушку. Вот Стах нагнал Ирими и начал выталкивать её из воды, но река не хотела отпускать свою добычу, она накрыла волной девушку, и опять потащила её на середину, но степняк не сдавался, снова и снова он толкал княжну к берегу. Его усилия не пропали даром. Буквально на руках раб вынес из воды мою невесту. Они выбрались из воды на узенькую полоску суши. Бурный поток с шумом бежал мимо, время от времени заливая спасительный берег, будто пытался затащить ушедшую добычу обратно. Я добежал до места их спасения. До верхнего края обрыва было не далеко, я лег на землю и протянул руку, Стах подсадил девушку и я вытащил её, она оказалась совсем легкой, я обнял и прижал её к себе. Она дрожала как зайчонок от пережитого страха и холода, так бы и не отпускал никогда. Снизу послышался шорох, раб пытался поднять сам, но руки скользили по мокрым от брызг камням и он не мог самостоятельно найти опору для рук и ног, чтобы выбраться наверх, я наклонился и подал ему руку. Стах удивленно и в начале, недоверчиво посмотрел, затем принял мою помощь. У Ирими зуб на зуб не попадал, вода тонкими ручейками стекала с её волос и одежды.

— Нужно развести костер. — произнес степняк, как только оказался на верху и окинул взглядом княжну, и не мешкая пошел собирать сухие ветки.

— Мы пойдем в замок, там удобнее будет согреться. — сказал я.

Среди развалин нашлась сравнительно уцелевшая комната, там мы с Ирими и остановились. Я пытался согреть ее, накинув на плечи свой жилет, но от него было мало толку — девушка продолжала дрожать. К счастью, скоро нас нашел Стах. Он принес охапку хвороста и… плед из козьей шерсти, тонкий, но теплый. Княжна с благодарностью взяла его и сразу укуталась так, что только макушка и торчала.

— Откуда плед? — удивился я. — Не помню, чтоб приказывал его взять…

Стах еле заметно улыбнулся.

— Меня учили: если собираешься в поход на день — будь готов остаться на неделю, — негромко произнёс он, склонился над хворостом ипринялся щелкать огнивом. Об этом я тоже, к стыду своему, не подумал. А всего обидней, что и меня в свое время учили подобному. Кровь бросилась в лицо.

— Дай, сам разожгу! — Я протянул руку за огнивом.

Боюсь, досада сделала мой голос слишком резким.

— Пойду еще веток соберу, — пробормотал степняк, вставая.

К тому времени как он вернулся с новой охапкой хвороста, костер уже вовсю пылал, весело потрескивая. Княжна протягивала зябкие ладошки к языкам пламени, даже плед на плечи откинула — начала согреваться. Я тоже грелся возле огня, моя рубашка была мокрой на груди, от того, что я пытался согреть Ирими своим теплом.

— Мне принести корзину с едой? — глядя в землю, предложил степняк.

— Принеси. А я соберу еще хвороста, — вздохнул я, поднимаясь. — Хочу поразмяться…

Стоило отойти от костра, как холод от мокрой одежды пробрал до костей. «Надо же, — мелькнуло в мыслях, — а раб твой ходит и не жалуется…» Мы молча шли рядом, степняк — чуть позади, как и полагается слуге. Шаги гулко отдавались под ветхими сводами. Где-то рядом крикнула и умолкла потревоженная нами птица. Затем мы разделились. Я принялся собирать сорванные давней непогодой сучья, а Стах направился к пролому в крепостной стене. В тот момент, глядя ему в спину, я решил, что пойму, если он не вернется. Дома совру, что раб утонул, спасая Княжна. Что-то мне подсказывало — княжна подтвердит мою историю. Однако, не успел я собрать достаточно топлива, как степняк снова показался в проеме стены с корзиной в одной руке и еще одним пледом в другой. Увидев его, я почувствовал странное, двойственное чувство. С одной стороны нечто сродни разочарованию. С другой — радость. Чем-то этот странный парень мне нравился.