Вторые двадцать пять дней из жизни Кэтрин Горевски. Игры судьбы

– Возникла, - довольно ухмыльнулся младшенький – когда еще удастся подразнить старшего, - но я подумал, что не стоит испытывать твою выдержку.

– Хоть что-то…. – несколько расслабился император. Ненадолго…. – Она безоружна!

– Безоружна, - с иронией согласился с ним Фархад.
– Не считая шести канделябров, спиц для волос, порошка алонии, который вроде как случайно принесла горничная, и импульсника под ее руку. Этот, при необходимости, окажется у нее благодаря ротозейству командира группы.

– Значит, на живца…. – сквозь зубы прошипел Хандорс. – Ты понимаешь….

– У меня не было выбора, - тяжело вздохнул Фархад, глядя на брата хоть и без сочувствия, но с пониманием. Поднялся… медленно, словно перетек из одного положения в другое. Сытость… умиротворение…. Очень опасное сочетание – предбоевой транс. – И ты сейчас пойдешь к ней…. Один….

– И ты уверен, что он на это клюнет? – поинтересовался Хандорс, ловя себя на том, что не завидует Фархаду. Сволочная работа. Нужная, но….

– Утром ты должен подписать приказ об его аресте, - безразлично отозвался тот. – У него лишь эта ночь….

О том, есть ли у Фархада доказательства вины Шелара, Хандорс спрашивать не стал. Не будь их, он не назвал бы это имя….

***

Кэтрин успела все. Осмотреться, предположив варианты возможных действий на случай появления опасности – те были абстрактными, все-таки гостевые покои во дворце императора, но это лучше, чем позволить мыслям о демоне затмить собой ощущение, что еще ничего не закончилось.

Потом приняла душ, прикарманив из гигиенической комнаты небольшой флакон с мельчайшим песком из знаменитой пустыни Эскош, шлифовавшим кожу до поразительной гладкости.

Товар экспортный, но слышали о нем немногие – слишком дорог. А еще у этого песочка было одно свойство – мельчайшие кристаллы при определенной температуре легко разрушались, переходя в газообразное состояние. Его потому и держали в плотно закрытых емкостях, а открывая, сразу заливали водой. Днем пустыня парила, отравляя все живое, ночью… сияла в свете трех лун.

Переоделась в более демократичное платье – ее багаж перевезли из отеля, просмотрела каталоги тех двух магазинов, в которые так и не попала. Воспользовавшись каналом прямой связи с ними, сделала заказы. Последняя коллекция белья была словно создана для нее, она не нашла в себе сил отказаться хоть от одного комплекта. Тем более что консультант с той стороны сразу сообщил, что все ее покупки будут оплачены с императорского счета.

С оружием она тоже скромничать не стала. Любила она оружие.

Время уже давно перевалило за полночь – Кэтрин дремала в кресле, предпочтя некоторые неудобства пусть и небольшой, но вероятности оказаться застигнутой врасплох, когда дверь в ее покои открылась. Не тихо, а едва ли не с треском.

Закрылась так же… громко.

Кэтрин и хотела бы соответственно отреагировать, но не успела. Несколько быстрых шагов, резкий удар и… старинная ваза, служившая украшением гостиной, отлетела к стене.

И опять она опоздала со своими комментариями. Хандорс был краток:

– Раздевайся!

Возмущаться она не торопилась. Этот Хандорс если чем и напоминал того, которого она знала, так некоторой шумностью. Да и на страсть бешенство в его глазах было мало похоже.

Пока он скидывал с себя шоз, Кэтрин, соскочив с кресла, подошла к подставке, на которой стояла изящная статуэтка. В отличие от тех, что находились в его личных покоях, эта была весьма целомудренна.

Когда Хандорс посмотрел на нее, вопросительно приподняла бровь…. Тот, неожиданно задорно улыбнулся и… кивнул. Композиция из девушки и местного хищника – символа свободы у демонов, ластившегося к ее ногам, полетела в дверь.

Грохоту сопутствовал треск ткани и… рык.

Еще один нюанс для правильных выводов….

Приложив два пальца к уху, Кэтрин обвела комнату быстрым взглядом. Хандорс вновь рыкнул… получилось плотоядно, вызвав у нее истерический смешок, и качнул головой, так же, двумя пальцами, показав на дверь. Прослушивающая аппаратура отсутствовала, но желающие узнать, чем они занимаются, вполне могли быть.

Ситуация становилась все интереснее. Она… он….

Попадись ей в руки Фархад, сама бы придушила, не глядя на то, что демон и глава службы безопасности империи. Ладно, он был готов рискнуть ею, но своим императором?!

То, что сейчас происходило, называлось коротко: «на живца». Живцом был Хандорс. Она шла лишь довеском.

Все остальные выводы напрашивались сами собой – у демонов обнаружились определенные проблемы, о которых стало известно за пределами империи. Она сама и сведения имели хорошие шансы стать той каплей, которая была способна породить лавину. А истоки ее находились именно здесь, во дворце Хандорса….

Дерьмо…. Большое и… вонючее….

На этой мысли Кэтрин приблизилась к миниатюрному столику, на котором стояла ваза с фруктами. Хандорсу нужен был шумовой эффект… она была готова его обеспечить.

Оценив расстояние до стены и… полураздетого демона, в развороте отправила хрустальную чашу в его сторону. Реакция императора не подкачала, перенаправил он ее точно в дверь… пропустив второй бросок. Гроздь чехмары с налитыми соком малиновыми ягодами попала ему точно в голову. Травматизма никакого, но эффект!!!

Многообещающий взгляд пятнисто-полосатого императора Кэтрин встретила ухмылкой. Кто бы все это не затеял… вряд ли представлял, что результат будет именно таким.

– Не хочешь избавиться от одежды?
– невинно улыбнувшись, негромко произнес Хандорс. Про аппаратуру он слегка солгал.... Та – была, но находилась под контролем Фархада и если бы не серьезность ситуации, брат точно бы нашел, какими словами прокомментировать происходящее.

– Сравнять счет? – фыркнула Кэтрин, медленно, заставляя его смотреть только на ее руки, расстегивая первую пуговку на платье. Они были мелкими и… их было много.

Хандорс демонстративно тяжело вздохнул и качнул головой…. Игра…. Тогда она была наполнена настоящими эмоциями, теперь же….

Думал он не о том.

Его движение к ней она если и заметила, с реакцией запоздала. Демон и человек… иначе и быть не могло….

– Испытываешь мое терпение?! – громче, чем стоило, прошипел он ей прямо в ухо, ощутив, как тело женщины отозвалось ознобом. Прослойка воздуха между ними была слишком тонкой, чтобы притушить вспыхнувший огонь.