Вторжение в Империю

Зай заморгал. Еле заметная улыбка тронула его губы.

– Вы хотите узнать, почему я не покончил с собой, Хоббс?

– Я полагаю, что вы совершили правильный выбор, сэр, – поспешно выговорила она. Ей было очень важно, что он понял ее правильно. – Но я ваш старший помощник, и мне нужно знать почему. Чтобы это не сказалось на… на нашей совместной работе, сэр.

– Мои мотивы, – повторил Зай и кивнул. – Вероятно, у вас есть опасения, что я сошел с ума, старший помощник?

– Вовсе нет, сэр. Я считаю, что ваш выбор был весьма разумен.

– Благодарю вас, Хоббс. – Лаурент немного подумал, защелкнул верхнюю застежку и сказал: – Садитесь.

Не чувствуя под собой ног, Хоббс подошла к одному из глубоких кресел, стоявших около столика, над которым, при необходимости, повисал воздушный экран. Попытка выйти на главную тему измотала Хоббс. Когда Зай сел напротив нее, она очень порадовалась тому, что теперь говорить будет он, а она – слушать.

– Хоббс, вы знакомы со мной два года, и вы знаете, что я за человек. Я – ваданец, я «серый». Такой «серый», каким только можно быть. И я понимаю, что мои последние решения и поступки вас удивляют.

– Радостно удивляют, сэр, – выдавила Хоббс.

– Но вы подозреваете, что тут может таиться что-то еще, да? Какая-то секретная директива от Аппарата, которой все объясняется?

Она покачала головой. Она так вовсе не думала. Однако Зай продолжал:

– Что ж, все гораздо проще. И человечнее.

Хоббс часто заморгала. Пауза показалась ей невыносимой.

– Через сорок относительных лет, почти через сто лет по абсолютному времени, я вдруг осознал нечто совершенно неожиданное, – сказал Зай наконец. – Традиции – это не все для меня, Хоббс. Может быть, я изменился на Дханту. Вероятно, некая часть прежнего Зая отмерла там. А может быть, меня как-то не так собрали после спасения. Как бы то ни было, я изменился. Служба Императору с некоторых пор – не единственная моя цель.

Зай рассеянно приложил к плечам капитанские лычки, и они сами заняли подобающее место.

– Хоббс, на самом деле все очень просто. Кажется, я влюбился.

У Хоббс перехватило дыхание. Время остановилось.

– Сэр? – еле слышно вымолвила она.

– И дело в том, Хоббс, что любовь, видимо, важнее Империи.

– Да, сэр, – вот и все, что она смогла пролепетать.

– Но я по-прежнему ваш капитан, – добавил Зай. – Я буду послушно выполнять приказы флотского командования. Ну, может быть, не все традиции стану соблюдать. Однако относительно моей верности Императору сомневаться не нужно.

– Конечно, нет, сэр. Я в вас никогда не сомневалась, сэр. Это ничего не меняет, капитан.

Это меняло все.

Хоббс на миг позволила себе окунуться в чувства, робко прикоснуться к кружившему ее вихрю эмоций. Чувства переполняли ее, еще несмелые, но почти пугающе сильные. Ей пришлось стиснуть зубы, чтобы настроение не отразилось на лице. Она осторожно кивнула и едва заметно улыбнулась.

– Все в порядке, Лаурент. Это очень по-человечески. – Сказав это, она собрала волю в кулак и встала. – Быть может, мы вернемся к этому разговору после сражения с риксами.

Это был единственный выход. Единственный способ: упрятать это все подальше и поглубже на ближайшие десять дней.

Зай скосил глаза вправо. Хоббс знала, что именно там во вторичном поле зрения у капитана располагается фрейм демонстрации реального времени.

– Верно, Хоббс. Вы правы, как всегда.

– Благодарю, сэр.

Они вместе шагнули к двери, и вдруг Зай положил руку ей на плечо. От его прикосновения Кэтри бросило в жар. Впервые за два года он к ней прикоснулся.

Хоббс обернулась, полузакрыв глаза.

– То послание было от нее, – тихо проговорил он.

От нее.

– Сэр?

– Когда я ушел в наблюдательный блистер, чтобы там покончить с собой, – объяснил он, – мне пришло послание. От нее.

– От нее? – эхом повторила Хоббс. Ее разум отказывался впитать это словосочетание.

– От моей возлюбленной, – произнес Зай с такой непохожей на него, обезоруживающей улыбкой. – Там было всего одно слово, но оно решило все.

Кэтри Хоббс похолодела.

– «Нет» – вот что это было за слово. И я не убил себя. Она спасла меня.

Опять, опять… Она. Не ты.

– Да, сэр.

Рука Лаурента соскользнула с ее плеча. Холод, охвативший Хоббс, стал абсолютным. Под его действием присмирела буря эмоций. Та часть души, которую охватили смятение и отчаяние, словно бы оледенела.

Очень скоро она должна была окончательно овладеть собой. Просто нужно постоять здесь неподвижно еще несколько секунд, и все станет, как раньше.

– Спасибо вам, Хоббс, – сказал капитан Зай. – Я очень рад, что вы спросили меня об этом. Так приятно кому-то рассказать.

– Хорошо, сэр, – отозвалась она. – Пора на совещание, сэр?

– Конечно.

Они отправились в командный отсек вдвоем. Хоббс старательно смотрела только прямо перед собой, чтобы не видеть этого незнакомого выражения на лице капитана.

Счастья.

Сенатор

– Вопрос об атаке мы одобрили без возражений.

Сенатор Нара Оксам произнесла эту фразу так тихо, будто говорила сама с собой. Роджер Найлз нахмурился и сказал:

– Даже если бы ты настояла на голосовании, «Рысь» все равно была бы обречена. Проиграть со счетом «восемь-один» – не ахти какая моральная победа.

– Моральная победа, Найлз? – переспросила Оксам, и улыбка чуть-чуть смягчила ее скорбное лицо. – Никогда не слышала от тебя такого определения.

– И больше не услышишь. Эти слова противоречат друг другу. Ты поступила правильно.

Нара Оксам грустно покачала головой. Она подписала смертный приговор своему возлюбленному и еще трем сотням мужчин и женщин – и все ради политического выигрыша деспота. Такой поступок никак нельзя было назвать правильным.

– Сенатор, это не последние жизни, которые своим голосованием принесет в жертву военный совет, – заметил Найлз. – Это война. Люди гибнут. Можно всерьез поспорить с тем, оправданно ли со стратегической точки зрения отправлять «Рысь» сражаться с риксским крейсером. Поборники Империи попросту понятия не имеют о том, что на уме у риксов. Мы не знаем, почему им потребовалось выйти на связь с гигантским разумом. Очень может быть и так, что стоит пожертвовать фрегатом ради того, чтобы отрезать это чудовище от его почитателей.