Вторжение
Шрифт:
Люсиль. Да, доктор Билл. До свидания.
Сампсон. До свидания, Люсиль.
8
Берлин, Нью-Гемпшир, Земля
20 мая 1989
С некоторых пор Дон Ремилард перестал заглядывать в «Синего быка» по субботам: гораздо дешевле напиваться дома. Но сегодня Солнышко работала в вечернюю смену в ресторане «Кухня Андроскоггина», а Виктор уехал в Питтсбург. Значит, ребятня устроит скачки по всему дому. Кончится тем, что он не выдержит и вздует одного-двоих, те пожалуются матери, опять начнутся разборки. Бог свидетель, у него и
Потому он отправился в «Быка», уселся на обычное место, с краю от стойки, и начал с обычной порции виски. Бывшие собутыльники с ним раскланялись, но никто не подсел — знали, какой он теперь в сильном подпитии. Мало-помалу бар заполнился народом, и музыкальный автомат надрывался во всю мочь. Часам к десяти Дон почти оглох от музыки и гомона рабочих с фабрики, лесосплавщиков, их смешливых подружек. Он уже осушил достаточно стаканов, чтобы все чувства притупились, но лучше ему не стало.
В мозгу навязчиво звучали хриплые пьяные голоса. Сучьи телепаты! Думают с ним разделаться!
Ты погляди, погляди на этого скота! Стакан уже не держит, а все сосет! А бельма-то ровно печеные яйца под кетчупом. Вон какую щетину отрастил, и рубаха неделю не стирана.
Это точно, скоро совсем с катушек сойдет. Все свои мозги пропил. Ну, теперь мы его зацепим, не отвертится.
А может, не стоит и огород городить? Пусть себе спивается потихоньку. Видал, сколько он нынче в себя влил, а?
Да на его рожу довольно поглядеть — красная, как рубаха!.. Эй, дубина! Хватит на сегодня, сделай одолжение!
И чего Виктор с ним нянькается? На кой хрен ему в деле старый пьяница?
— Я его всему обучил, черт возьми, я!
Заткнись, свиное рыло! Наш пострел сам везде поспел, без твоей науки.
Во-во!
— Нет, я его обучил, как свои силы в ход пускать. Что бы он без меня делал, сопляк! Да начнем с того, что я его сотворил.
Сотворил — на свою голову.
Вот он и есть, каким ты его сотворил! Хо-хо-хо…
— Ваша правда. Так вы скажите ему!..
Вик, эй, Вик! Долго ты будешь валандаться с этой вонючей задницей? Он ведь всю обедню тебе испортит. Ты же умный малый, а сам себя подставляешь! Погляди на него — опять нализался, как свинья. Щас носом землю будет пахать. Больно дорого обходится сыновъе уважение. Послушай доброго совета, кончай с ним. Найми кого-нибудь, кто свое дело знает!
Я подумаю…
— Ага, разбежался! — со злобой буркнул Дон.
Старый Даки Дюкет, сидевший за одним из столиков в обнимку с бутылкой, заинтересованно посмотрел на него.
Хо-хо-хо! Так ты думаешь, у Вика на тебя рука не поднимется? Ну думай, думай!
Скажи ему, Вик. Скажи, зачем ты нынче поехал в Питтсбург. Скажи!
… Хочу переманить к нам Хоуи Дюрана. Он лесоруб что надо.
Правильно, молодчик! Твоего старика давно пора в штабелъщики списать, а еще лучше отправить на покой. Он далее на работе не просыхает, добром это не кончится.
Скорей бы уж кончилось.
Давай, малыш, решайся. С обрыва его — и в реку. Не жди, пока он сам концы отдаст. Мы тебе дело говорим.
… Может, вы и правы. Теперь проще простого подвести его под несчастный случай. Обороняться он уже не может, а позвать на помощь некого. До дяди Роги или Дени телепатический сигнал уж точно не дойдет.
Верно мыслишь, Вик. В нашей работе всякое бывает. Никто и не ворохнется.
Дон шарахнул стаканом о стойку и гаркнул:
— Только суньтесь, сучье! Сперва я подпалю ваши странные мозги!
Хозяин «Быка» Ральф Пеллетье недовольно окликнул его:
— Эй, ты чего там?
Дон тряхнул головой и выдавил из себя усмешку.
— Слышь, налей-ка мне еще двойной.
Пеллетье подошел с бутылкой и налил. Дон осушил стакан и тут же потребовал новую порцию.
— Хватит с тебя, Дон, — вполголоса проговорил хозяин. — Дай роздых печени.
— Ишь, умник нашелся! Твое дело обслуживать, когда платят.
Дон швырнул ему деньги через стойку; бумажки угодили прямо в лужицу разлитого ликера. Пеллетье брезгливо поморщился и подобрал их.
— Так и быть, последнюю налью — и все. — Он снова наполнил стакан Дона. — Я не шучу, понял? Пей и hors d'ici note 43 .
Дон сквозь зубы послал ему в спину грязное ругательство и хлебнул из стакана. Пелли тоже с ними заодно! Пьяный гогот посетителей бара, казалось, обращен к нему, как и голоса, нашептывающие все новые пакости.
Note43
Проваливай отсюда (франц .).
Даки Дюкет подошел и уселся рядом; на старческих сморщенных губах застыла сочувствующая улыбка.
— Ca va note 44 , Дон. Тяжелая была неделя?
Дон жалко усмехнулся в ответ.
— Говорят, у тебя с наемными рабочими нелады.
Внутренние голоса, видимо, сочли остроту удачной. Дон прижал кулаки к вискам, чтобы заглушить наглое ржание, затем дрожащими пальцами обхватил стакан.
— Сынок вырос из коротких штанишек. Всюду сует свой нос.
Note44
Привет (франц .).
Даки понимающе кивнул.
— А-а… Он парень с головой, твой Виктор. Нетерпелив малость, так ведь молодежь нынче вся такова. Он дело на широкую ногу поставил, шутка сказать — с самим Сент-Уильямом у него контракт. Прежде-то Сент-Уильям таким зеленым юнцам никогда не доверялся.
— Паскудство одно! — выплюнул Дон.
— Зря ты так. Тебе есть чем гордиться. Каких сыновей воспитал! Один чудотворец, другой в девятнадцать лет несметными деньгами ворочает.
— Да уж, мне только позавидовать! Вкалываю на выскочку сына! Кто его всему обучил — я! А он из благодарности отца на свалку… — Лицо Дона опять жалобно скривилось. — Не выйдет, сынок! Я знаю, где трупы зарыты… и на какие шиши ты новое оборудование справил.