Вторжение

Мы прилетели в маленький поселок, и меня сразу провели в скромно стоящее в стороне обшарпанного вида здание. Внутри оно выглядело совершенно иначе — дорогие обои на стенах, бронированные стекла, охранники в форме, затребовавшие у Призрака пропуска. Одновременно я почувствовал, как кто-то сканирует мою ауру, и рефлекторно «закрылся».

— Перестань — зашипел Призрак — это стандартная процедура. — Судя по всему, он нервничал, потому что едва ли не волоком тащил меня за собой.

Встреченные нами люди удивленно косились в мою сторону. Действительно, на фоне вымытых полов и кондиционированного воздуха моя грязная форма и меч за спиной (его я охране не отдал, правда, особо они не настаивали) выглядели несколько не к месту.

В конечном итоге мы пришли в комнату, напоминавшую гибрид госпиталя и лаборатории безумного ученого. В обычной пружинной кровати, какую можно увидеть в любом медучреждении, лежал утыканный капельницами человек. Точнее говоря, лежало человеческое тело, доведенное до состояния растения. Около него, рассматривая показания стоящих тут же приборов, стояли два человека, судя по аурам, псионы.

Довольно мощные псионы. Не особо крупная оболочка, единиц сорок-сорок пять, зато насколько хорошо структурирована энергетика! Аура плотная, надежно закрывает от внешнего воздействия, не оставляя щелей и зазоров. Кроме того, на каждом висит неизвестной мне конфигурации щит, источником энергии которого служит оболочка. Это не знак, но что-то на него очень похожее. Получается, если такую защиту рассматривать не очень пристально, можно и не заметить, что два невзрачных пожилых мужчины могут выдержать пистолетный выстрел в упор. Оригинальное решение, надо скопировать.

В свою очередь я тоже подвергся пристальному осмотру. По-видимому, результат их устроил, потому что мужчина постарше заговорил.

— Здравствуйте, Виктор Андреевич. Меня зовут Мисюрин Артем Сергеевич, это мой коллега, Зайцев Лев Борисович. Нам, знаете ли, требуется ваша помощь. — Он кивнул на распростертое тело.

— Сомневаюсь, что могу вам помочь. Насколько я вижу, проблема не связана с переходом души в ментал, а в области гипноза вы более компетентны.

— Ну, в общем, почти правильно. Но есть нюанс. Лев Борисович, покажите.

Лев Борисович подошел к тупо смотрящему в никуда «пациенту» и заговорил с ним тихим, спокойным голосом. Начал с простого, здравствуйте, как вы себя чувствуете и тому подобному, не производя никаких воздействий. Никакой реакции, естественно, не последовало. Тогда гипнотизер мало-помалу стал вставлять в свою речь слова-коды, например «достижение», «свидетельство», «опыт», «активный», «импульс». Подобные слова, не являясь псионическим воздействием в прямом смысле, расслабляют психику, открывая человека для внешнего воздействия. Этим приемом часто пользуются маркетологи и политические деятели, наравне с открытыми руками и прочими невербальными способами воздействия.

По ауре словно прошла рябь. Обычно такое можно наблюдать у нормальных, неконтролируемых людей, но сейчас изменения ауры были слишком правильными, словно контролируемыми. И кто же их контролирует? Закладок такого уровня не существует.

Ментат, оглянувшись на своего начальника, усилил воздействие. Теперь к старому доброму гипнозу прибавились воздействия на тонком уровне, тонкие ментощупы попытались внедриться в ауру пациента. Совершенно неожиданно, она начала истончаться, светлеть. Приглядевшись, я понял, что стали исчезать те спектры, которые ответственны за высшую нервную деятельность. И связь с духовной сущностью.

Я резко, скачком перешел в ментал. Здесь творилось нечто невероятное. Обычно при выходе из материального тела энергетическая составляющая как бы расщепляется, оставляя часть себя в реальном мире в качестве якоря. Сейчас же ни о какой связи с плотью не было и речи, душа уходила полностью. Чем сильнее было воздействие, тем чаще и легче рвались скрепляющие духовную составляющую и физический носитель нити. Собственно, только благодаря усилиям двух пожилых псионов человек окончательно не утратил свою душу к этому времени.

— Причину этого установили? — на вопрос «что» я себе ответил, осталось «почему».

— У нас есть несколько теорий — Артем Сергеевич забавно посмотрел на меня, сложив губы бантиком — но без гарантии. Такого случая в нашей практике, Виктор Андреевич, еще не было, приходится фантазировать.

Я кивнул. Действительно, увиденное впечатляло. Ничего подобного я тоже не встречал, хотя моя практика была победнее. Хорошо, будем работать.

— Зовите меня Аскетом. Это экономит время.

Мужика мы вытащили. На это ушел остаток моего недельного отпуска и килограмм нервных клеток, тем не менее, мы справились. Теория на девяносто процентов принадлежала моим коллегам, исполнение почти полностью было моим. Вообще, мне повезло, за недолгое время я на практике ознакомился с массой полезных идей, до которых самостоятельно пришлось бы доходить очень и очень долго. Так что время ни в коем случае нельзя было считать потерянным.

Расстались мы весьма довольные друг другом, условившись, что время от времени я буду проходить в этой лаборатории своеобразную стажировку. Вряд ли подобные знания могли пригодиться в Гнезде, чужаки если повреждали разум, то полностью, без надежды на выздоровление. Однако на заданиях наших «смежников» из разведки могло случиться всякое. Например, техника принудительного считывания информации могла стать более чем полезной при допросе. Еще не телепатия, но уже нечто близкое к ней…

В мое отсутствие взводом командовал Вася. Ему не пришлось особо напрягаться, потому что заслуженную неделю отдыха почти все провели в Москве. Вернувшись на базу, я слегка перетасовал состав команд внутри взвода, поставив в одну пару Мальцева и Ольгу, Пака и Мордву. Ольга, на мой взгляд, была готова к самостоятельной работе, по крайней мере на первом уровне, а Мордва пусть походит в защитниках, ему полезно. Наберется опыта, для первого раза он действовал неплохо. Кроме того, Вася обладал достаточным авторитетом, чтобы вовремя остановить агрессивного великана.

Призрак, которому было со мной по пути, в машине сказал:

— Ты слышал, у вас снова будет пополнение — я кивнул — не знаешь, Сергачев оставит четыре взвода, или еще один выделит?

— Не знаю.

— Наверно, оставит. У бойцов опыта мало. А с другой стороны, у кого его много? О! Про китайцев слышал? Что они четвертый уровень в Тибете зачистили?

— Нет.

— Неделю назад «Цай» штурмом взял королевскую камеру четырехуровнего Гнезда около Нам-Цо, озеро такое. Потерял половину своего состава. Ученые вытащили кучу артефактов, вроде бы, напоролись на офицера с крутым знаком и скопировали его. Если что выяснится, я сообщу Чижову, он вам передаст.

— Спасибо.

— Ну до чего ты неразговорчивый, Аскет. Я понимаю, что ты устал, но хотя бы улыбнулся, что ли — я растянул губы в улыбке. — Извини, глупость сказал. Больше так не делай.

ЧАСТЬ II

— Ну и какого черта ты сразу мне об этом не сказал, сразу — капитан потер лицо ладонью — ты видел эту тварь неделю назад, а сообщаешь только сейчас, когда мы ее уже подстрелили!

— Но товарищ капитан, темно было, я думал, показалось — молодой парень с сержантскими нашивками пожал плечами — тем более я же сказал ребятам, чтобы они присматривались к тому месту, просто панику поднимать не хотелось. Вы же знаете, федералы за ложный вызов по головке не погладят.

— Это мне решать, когда, и как, и кого звать — капитан сорвался на крик — что я теперь должен сообщить, что первый сигнал поступил неделю назад, а мы и не чесались.

Злость капитана Никифорова была понятна. Согласно инструкции, составленной вскоре после объявления о Вторжении, при обнаружении неземной формы жизни (чужаков, тварей, вторженцев и т. д.) следовало сообщить в областной центр ФСБ или создаваемую сейчас Службу Быстрого Реагирования. За нарушения этого положения спрашивали строго, страх перед чуждыми и агрессивными существами сидел в людях крепко. Так что капитан рисковал в лучшем случае отделаться взысканием.