Вторжение

— Увидал кого-то знакомого? — щурясь от слепящего солнца, вяло поинтересовался Колин. Воин кивнул и, бросив через плечо: «Я скоро», направился в сторону каравана.

Сержант проследил за ним уставшим взглядом, отстранённо отметив, что Скахет с кем-то по-дружески обнялся, и вновь сосредоточил внимание на воротах. Через некоторое время его начало клонить в сон, и он сам не заметил, как задремал. Но долго спать не пришлось.

— Я беседовал с купцом, — Скахет встал над ним и протянул флягу с водой. — Он говорит, что его люди ходили к воротам, узнать о причинах задержки. К ним выглянул начальник городской стражи и сказал, что они кого-то ждут, и пока не дождутся, ворота не откроют.

— Смотрите! — воскликнул вдруг кто-то неподалёку.

По Королевскому тракту торжественно двигалась кавалькада всадников, сопровождающих одну единственную карету с невзрачной раскраской. Тридцать закованных в чёрные доспехи легионеров из Смера ехали правильным строем, раскидывая попадающихся на пути нищих.

Когорта подъехала к воротам. Командир выехал вперёд и ударил в створку закованным в железную перчатку кулаком. В створке отворилось окошко. Переговорив со стражником, командир махнул рукой, и когорта отъехала в сторону. В следующую минуту громадные ворота дрогнули и стали медленно открываться. Скрип запорного механизма смешался со свистом ветра в бойницах, и процессия двинулась по убегающей вглубь города дороге.

Пятеро чёрных всадников отделились от когорты и остались на месте. Сразу за воротами они спешились и встали подле стражников, с явным намерением участвовать в досмотре прибывших чужестранцев. Стражник что-то прокричал караванщику и сделал знак — мол, заезжайте.

— Н-да, — протянул Скахет, наблюдая за медленным продвижением каравана, — теперь в городе мы окажемся не скоро…

Воин оказался прав. На досмотр одного только каравана ушло несколько часов. Когда же дело, наконец, дошло до наших друзей, они были готовы отдать любые деньги лишь бы поскорее укрыться в тени.

Как ни странно, но их почти не досматривали. Видимо у легионеров был приказ с особой тщательностью обыскивать караваны. Путников внесли в реестр прибывающих и направили к сборщикам въездной пошлины. Переправив почти половину золотого в мозолистую ладонь монаха с неприметным лицом друзья, наконец, въехали в город.

В отличие от Сиона, величественного, каменного, строгого, в Скавелле не было узких закоулков и кривых улочек. Широкие светлые улицы пересекали город во всех направлениях, сходясь в самом центре — на Ратушной площади. Жилые дома, белые, нарядные, с резными наличниками и разноцветными черепичными крышами, почти все прятались в тени небольших садиков. Сами улицы были выложены светлыми крупными плитами и по ним легко могли проехать в ряд три кареты.

Людской поток неудержимо стремился к другой самой большой площади в Скавелле — базарной. Увлекаемые толпой, наши друзья устремились туда же.

— Нам нужна гостиница, — сказал Скахет, когда какой-то горожанин здорово обругал их за то, что они идут по тротуару с лошадьми на поводу. — Деньги у нас есть, так что можем пожить день-два как люди, пока не двинемся дальше.

Он поймал за руку пробегавшего мимо подростка:

— Скажи, пацан, есть поблизости недорогая гостиница?

Пацан быстро залопотал, отчаянно жестикулируя, а потом дунул по улице, не дожидаясь изъявлений благодарности. Видать, спешил очень. Скахет кивнул Колину, предлагая идти за ним.

— Что сказал этот балабол? — поинтересовался сержант, — Я так ни слова не разобрал.

— Сказал, что есть недорогая гостиница «Кровавый полдень» где не задают вопросов.

— А нет ли гостиницы с более дружелюбным названием?

— Может и есть, — пожал плечами Скахет, — но искать не охота.

Больше часа блуждали по улицам. Пояснения, которые дал пацан, оказались такими расплывчатыми, что пришлось останавливать других прохожих. Следуя указаниям, они вскоре попали в квартал, который никак нельзя было назвать богатым. Домишки здесь стояли плотнее, на многих белая штукатурка давно обсыпалась и в дыры проглядывала серая кирпичная кладка. Черепичные крыши тоже давно не ремонтировались, они покосились от старости, потемнели, а кое-где и вовсе провалились. Зато питейные точки стали попадаться буквально на каждом шагу.

Уже почти отчаявшись найти то, что нужно, друзья вдруг уткнулись в висящую на уровне глаз вывеску весьма зловещего вида. На ней был намалёван здоровенный чернявый мужик с окровавленным топором в одной руке и отрубленной головой в другой. Кроваво-красная надпись ниже извещала потенциальных клиентов, что перед ними лучшая в Скавелле гостиница «Кровавый полдень», где всякого страждущего ждёт приятный отдых, сытная еда и низкие цены. Прямо под вывеской находилась хлипкая лестница, ведущая в подвальный этаж. Справа от лестницы уныло скособочилась такая же хлипкая коновязь. Друзья привязали усталых лошадок и, осторожно ступая по скрипучим ступенькам, спустились вниз.

В лицо ударила тяжёлая струя густого спёртого воздуха, наполненного едким дымом и запахом пива. Трактир в гостинице представлял собой большой, полутёмный зал с низким потолком и изрядно закопчёнными стенами. Крошечные окошки на уровне земли пропускали так мало света, что даже в ясный полдень в зале жгли свет. Смоляные факелы горели ярко, но и коптили нещадно, оттого в зале постоянно витал запах близкого пожара.

В остальном же местечко оказалось вполне благопристойным. Крепкая деревянная мебель, относительно чистый пол, вдоль стены — длинная стойка с табуретками. За стойкой высокий мужик лет сорока, в традиционной вышитой рубахе и кожаном жилете, но этот нехитрый маскарад не скрывал его истинной сути. Смуглая кожа, иссиня-чёрные кудри и пронзительные глаза-угольки. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — перед ними уроженец далёкого Сумарента.

Нахмуренные брови и недобрая ухмылка, которой встретил хозяин новых гостей, делали вполне понятным и название гостиницы. Нетрудно представить, как эти здоровенные ручищи отрывают голову излишне загулявшему клиенту…

«Нездешние» — хмуро подумал сумарец, когда они подошли к стойке. Взгляд его чёрных глаз настороженно оглядел чужеземцев.

Что и говорить, времена настали неспокойные, поневоле станешь подозрительным. А эти двое выглядят не лучше, чем разбойники с большой дороги. Ишь, зыркают по сторонам, того и гляди затеют драку, а кому это надо? Стражники набегут, ещё и монахи притащатся… Эти не станут разбираться, кто прав, кто виноват, закроют лавочку, тогда хоть с голоду помирай. И так уже новые налоги, введённые монтар Шаасом, сделали гостиничное дело почти невыгодным, так хоть бы совсем не потерять…

Так думал хозяин «Кровавого полдня», разглядывая вновь прибывших. И чем дольше он на них смотрел, тем меньше они ему нравились. Особенную неприязнь вызвал в сумарце молодой черноволосый воин в плаще. Хотя тот, второй — лысый как коленка — был ничуть не лучше.

— Нам бы переночевать, да еды какой, — обратился к хозяину Скахет.

— Ты сперва деньги покажи, а уж потом про ночлег спрашивай, — недобро прищурился сумарец. — А-то ходят здесь всякие, потом проблемы начинаются.