Вулканолог Званцев и его техноморфы
Шрифт:
– Нет больше Митрошки, - с трудом выдавил человек.
– Есть техноморф серии ТМ порядковый номер 3628. Угробили нашего Митрошку на заводе.
– Не понял?
– встревожился Дом.
– Его что, на переплав пустили?
– Память ему стерли, - в сердцах вскричал Званцев.
– Память, понимаешь? Превратили в железный чурбачок с энциклопедическими познаниями.
– И где он сейчас?
– спокойно поинтересовался Дом.
– Где-где, - начал раздражаться Званцев.
– В ангаре стоит!
– Схожу посмотрю, - сказал Дом, но никуда не пошел, а просто бросил из себя тоненький
– А чего ты так психуешь, Званцев?
– удивился Дом.
– Переживаешь, будто что-то очень нужное потерял.
– Может, и потерял, - угрюмо отозвался человек.
– Настырный он был, - напомнил Дом.
– Сколько он тебя донимал?
– Да, - просиял улыбкой Званцев.
– Сколько он меня донимал!
– А уж спорил - по каждому поводу.
– И без повода, - улыбаясь воспоминаниям, уточнил человек.
– И все равно ты печалишься по нему?
– удивился Дом.
– Не то слово, Дом, не то слово, - согласился Званцев.
– Да не переживай ты, - Дом на секунду замолчал.
– Все будет нормально.
– Ты думаешь?
– не поверил Званцев.
– Человек предполагает, а робот располагает, - непонятно сказал Дом.
Из ангара медленно выплыл ТМ 3628, оглядывая мир огромными фасеточными глазами. Заметив человека, робот закричал:
– Званцев, а где цветы? Вообще-то я к ним равнодушен, но этикет встречи требует обязательных цветов. Мог бы хотя бы одуванчиков у дороги собрать.
– Митрошка!
– выдохнул Званцев.
– А ты думал!
– довольно сказал Дом.
– Мы, еще только когда повестка на модернизацию пришла, подумали, что найдутся идиоты, которые в мозгах захотят полазить. Думаешь, зачем я у тебя блоки дополнительной памяти требовал? Мне и своей хватает. Митрошку хотел сохранить. Это у вас, людей, все по-другому, а у нас первичную запись на новую наложил и привет от старых друзей и товарищей. Думаешь, на фига я световод выбрасывал? Для перезаписи. Званцев, ты доволен?
Прежде чем человек ответил, из дома выскочила Алена и повисла на одном из верхних манипуляторов робота.
– Митрошка, ты вернулся! Теперь с тобой все нормально?
– И, повернув к мужу смущенное зардевшееся лицо, потребовала: - Званцев, отвернись. Я Митрошку поцеловать хочу!
– Выдумаешь тоже - робота целовать!
– сказал Званцев, послушно отворачиваясь.
Хорошо, что люди и роботы не умеют читать мысли, иначе бы Званцев сильнее жены покраснел. Такое облегчение и счастье он испытывал в этот момент, вам никогда его не понять. Впрочем, вполне может быть, что в этом случае я ошибаюсь.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
От клипера, чье серебристое стремительное тело распласталось на сером пространстве посадочной полосы, к зданию космопорта медленно двигалась платформа. Издалека было трудно разобрать и даже посчитать фигурки на ней, но Званцеву казалось, что он узнает Митрошку. Дома не было видно, и это пугало, но Званцев успокаивал себя тем, что Дом - техноморф особенный и на платформе ему делать было просто нечего.
Справа от Званцева расположилась группа телевизионщиков, и комментатор вещал в пространство перед собой:
–
Мы с вами наблюдаем посадку клипера, на котором вернулся на Землю экипаж второй звездной. Как вы знаете, этот экипаж состоял из техноморфов, наиболее совершенных машин того времени, логика которых и способность принимать самостоятельные решения приближались к человеческим. Сейчас мы увидим первых обитателей Земли, покоривших межзвездное пространство вблизи. Наша компания надеется, что группе удастся взять интервью у одного из техноморфов, входивших в состав экспедиции…Платформа приблизилась, и теперь было видно, что на ней находятся три техноморфа, один походил бы на Митрошку, если бы не странный горб на спине.
– А Митрошки не видно, - растерянно сказала Алена.
– И Дома не видно.
Платформа опустилась на бетон, и техноморфы сошли с нее. Их сразу же окружили работники космопорта и ученые, встречавшие экспедицию.
– Званцев, ты же можешь пройти? У тебя есть такое право?
– спросила жена.
– Подожди, - нетерпеливо дернул плечом Званцев.
Из толпы людей и машин на взлетной полосе выбрался техноморф со странным горбом на спине.
Он оглядел площадки, на которых толпились люди, и двинулся вперед.
Оказавшись перед Званцевым, техноморф остановился.
– Званцев, ты что, не узнаешь?
– спросил техноморф.
– Я смотрю, с пустыми руками, без плакатов с поздравлениями… Здравствуй, Аленка!
Голос у техноморфа был каким-то дрожащим, плывущим.
Только теперь Званцев увидел то, что не сразу бросалось в глаза. Левая сторона корпуса техноморфа была словно изъедена, сегменты левого верхнего манипулятора оплавлены, а светился всего один зеленоватый глаз.
– Я же говорил, что вернемся, - сказал Митрошка.
– Одиннадцать лет туда, одиннадцать - обратно… Только вот в системе немного задержались. Званцев, чего молчишь? Ты разве не рад?
Телевизионщики уважительно наблюдали их встречу со стороны. Званцев не сомневался, что они все снимают.
– Досталось вам там, - сказал он.
– Что у тебя с голосом, Митрошка?
– Ерунда, - махнул манипулятором робот.
– Помнишь, я в твою честь планету назвать обещался? Так есть там планета Александрия, Званцев. Красивая, только очень уж неприветливая. Понимаешь, там в атмосфере блуждающие плазменные поля. Ну, не убереглись.
– А где Дом? Он что, остался на орбите?
– спросил Званцев, не решаясь как-то проявить обуревавшие его чувства. Ему хотелось обнять Митрошку, но он стеснялся окружающих.
– Зачем на орбите?
– сказал Митрошка.
– Со мной он, со мной. Представляешь, Званцев, почти двенадцать лет его на себе таскаю, - он похлопал себя по нелепому горбу.
– Раньше он нас катал, а теперь на мне полностью отыгрался.
– И пояснил специально для Званцева: - Понимаешь, корпус уж больно неприглядно выглядел и никакой реставрации не подлежал. А переписать его к себе у меня места не хватало. Да и он воспротивился. Хочу, говорит, хоть малой частью своей домой вернуться. Два дня его мозги демонтировал и еще сутки на себе крепил. А ему понравилось!
– он шлепнул себя по горбу и спросил: - Дом, ты признайся, понравилось тебе ездить на мне?