Вурди
Шрифт:
Глупая получалась, по мнению Вьюна, охота. Во-первых, надо было управиться с Гвирнусом и колдуньей еще там, в Поселке. Во-вторых, коли уж упустили нелюдима, так все надо было делать с умом. Не мчать сломя голову в лес, а прихватить собак. («Охота как-никак. Мой бы в два счета на Гвирнуса вышел»). Или еще лучше — подождать до утра. Куда, к вурди, он денется? А денется, так и хорошо. Одним отшельником больше. «Двумя, — поправился охотник, — зато и не придется чужих жен умыкать. Эх, развлеклись…»
Вьюн вздохнул.
«Питер небось уже дома давно», — подумал он.
Ни следа.
Ни следочка.
Как в воду канули.
«А
— Слышишь, Плешивый? — тихо сказал он, не оборачиваясь.
Тишина.
Только сопение за спиной.
— Слышишь, говорю? — сказал он громче.
«Спит он на ходу, что ли?»
— Я что, на весь лес орать должен?!
— Хрр! — нечленораздельно сказали за спиной, и это «Хрр!» прозвучало так, что по спине охотника пробежал холодок.
Не оборачиваясь, Вьюн вытащил из-за пазухи нож.
«Что же это, а?»
— Ну все! Хватит шутки шутить! — почти крикнул он, и тут же что-то тяжелое, горячее, сопящее обрушилось на него, смяло и повалило на жесткую лесную траву.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
— И вовсе я не трогал его, да, — сказал Хромоножка, испуганно глядя на вышедшего из кустов орешника нелюдима, — очень он мне нужен. Вот и пробка на месте. Ну нюхнул. Так ведь любопытно. Это ведь тебе Гергамора дала, да?
— Да, — мрачно сказал нелюдим.
— Хромоножка я, — жалобно сказал Бо.
— Вижу, что не ведмедь. Что с того?
— Вот пришел, — пробормотал Бо, — принес. Тебе.
— И ты с ними, да?
— С кем?
— С Питером. С этими…
— Не… — протянул Хромоножка, — зачем мне? Я сам по себе. Повелитель я, — зачем-то добавил он.
— А в лесу делаешь что?
— Вот, говорю ж, принес, — Хромоножка протянул Гвирнусу кувшинчик с настойкой, — отдать надо. Тебе.
— Мне? — удивился нелюдим, подходя ближе. — А ты почем знаешь, что мне?
— Знаю, — буркнул Хромоножка. — На то я и повелитель. Думаешь, охота мне на ночь глядя по лесу шляться? — Он шмыгнул носом. — Я вон в лес входил, лосяка встретил. Здоровенный такой. Рога — во! — развел руками повелитель. — С морды слюнища каплет. Глазюки шальные. И копытами по земле — шварк, шварк, аж травища с корнем.
— Так уж и травища, — хмыкнул нелюдим.
— Ага. — Хромоножка снова шмыгнул носом. — Страшный. Если б не это, — он скосил глаза на кувшинчик, — ни за что бы в лес не пошел.
— Значит, лосяка испугался?
— Ага, — кивнул Хромоножка.
— Такой верзила, тьфу! — сморщился нелюдим. — Тебе бы охотником быть. А ты слюни пускаешь, вон в дармоеды заделался. Горшком, эх!
— Так ведь не сам я, — обиделся Хромоножка.
— Давай кувшинчик-то.
— Точно не сам, — заторопился Хромоножка, — если б у меня выбор был. А то ведь в чем я виноват? Вот хотя бы сейчас…
— Кувшинчик, говорю, давай, — перебил его нелюдим.
— Да… Сейчас… — неуверенно повторил Бо. Гвирнус почти вырвал кувшинчик из его рук.
— Все? — мрачно спросил он.
— Лосяк — он ведь где-то поблизости бродит, — пробормотал повелитель.
— Тебе-то что? — усмехнулся нелюдим. — Обернешься чем-нибудь — никакой лосяк не страшен. Да и безобидный
он. Так что давай, топай. Домой. В Поселок. Кому-нибудь на полку.— Гм!
— Не хочешь? Ну тогда пойду я.
— Подожди, — вдруг жалобно сказал повелитель, — не могу я. Это… Домой. Мне с тобой надобно идти.
— Что?!
«Теперь уж не уйдет».
Светлое платьице Ай-и мелькало совсем близко.
Где-то позади отчаянно хрипел изрядно отставший Гольд.
«Ишь как она. С этаким брюхом… И не подумаешь, — удивлялся на бегу Мартин, — во дает баба. Другая бы уже и без брюха того. А этой хоть бы хны. Кого хочешь загонит. Но только не меня, — усмехался про себя охотник. Случалось ему чуть не целыми днями преследовать подраненных лосяков, и мало какому зверю удавалось уйти. — Беги-беги, — подзадоривал он Ай-ю, — хоть до самого утра. Хоть в Дальний лес. Хоть к Подножию. Хоть к вурди в пасть!» Он весь дрожал от возбуждения — так дрожит при виде добычи хороший пес, — злость же (за неудачный выстрел, за упущенного Гвирнуса) подстегивала почище любой плетки, и, как ни быстро мчалась сквозь лес Ай-я, Мартин бежал быстрее.
Он уже знал, что сделает, когда догонит колдунью.
Нет, он убивать ее не станет (куда спешить?), он свяжет ее (благо веревка в подсумке, под рукой), приведет в Поселок (кто тогда вспомнит о его неудачном выстреле?), а потом…
Потом колдунья получит свое.
И ведь не Питер ее приведет, не Плешивый, не Вьюн…
Он. Мартин. Лучший охотник в Поселке.
Да.
Даже лес, казалось, помогал ему. Деревья росли редко, и ветви уже не хлестали по лицу, и трава не путалась под ногами, и корни не выпирали из пересохшей земли. Бежать было легко. К ночи чуть похолодало, и воздух уже не так обжигал грудь.
Ай-ю и Мартина разделяло уже не больше тридцати шагов. В лунном свете мчащаяся впереди фигура колдуньи казалась неправдоподобно большой. Отбрасываемая ею длинная тень то скользила по земле, то вдруг переламывалась надвое, натыкаясь на редкие стволы сосен, то снова вытягивалась, теряясь в небольших разбросанных там и сям ложбинках.
«Уф!» Мартин оглянулся, вспомнив об отставшем приятеле. Того не было видно — лишь темные, мохнатые фигурки сосен. «Остановился, слабак», — недовольно подумал охотник. Мартин сплюнул и ускорил бег. В азарте преследования он уже не думал об осторожности. Впрочем, лес был настолько редок, что просматривался на добрую сотню шагов вокруг. И в этой сотне шагов их было только двое.
Он.
И Ай-я.
— Что?! — Гвирнус аж присел от неожиданности. Ну это уж слишком! — Очень ты мне нужен. Тут. В лесу, — брезгливо сказал он.
— Нужен, — упрямо сказал Хромоножка. — Ты не думай, я сильный, во! — и согнул руку в локте, отчего под рубашкой вздулись и впрямь приличные мускулы.
— Ну-ну, — хмыкнул Гвирнус, мысленно ругая себя за то, что не треснул повелителя по шее сразу, как только тот появился. Теперь будет зубы заговаривать. Почище самой Гергаморы. Про сны. Про лосяков (мало ли их нынче в Ближнем лесу? Небось от огня, от пожарища не один лосяк побежит. Тут что-нибудь и почище ведмедя объявиться может). «Вот ты этому дурню и скажи, — усмехнулся своим мыслям нелюдим, — так он до конца жизни за тобой хвостом ходить будет. Гм, велено ему, видите ли. Со мной. А! Каково! Тьфу!»