Введение в африканское языкознание

В грамматике, как и в азиатских разновидностях арабского, подвергается эрозии система падежных окончаний, исчезает двойственное число, некоторые флективные глагольные формы заменяются аналитическими конструкциями. В речи жителей стран Магриба исчез префикс форм изъявительного наклонения глагола, что нивелировало разницу между индикативом и конъюнктивом. В хассания сформировались инновационные формы пассива и других актантно-деривативных значений глагола.

Произошло существенное обновление базовой лексики: многие употребительные слова литературного языка заменены новообразованиями. Многочисленные заимствования из местных языков (берберских в странах Магриба, чадских в Чаде, нилотских в южных районах Судана, тигринья в Эритрее, сомали в Сомали и т. д.) составляют до 10–15 % словаря. В Алжире и Тунисе ещё большую долю составляют заимствования из французского языка.

На основе арабского сформировался ряд пиджинов и креольских языков Африки, не получивших, однако, большого распространения. О наиболее известных из них рассказано в главе 10.

На эфиосемитских языках говорят в двух государствах Восточной Африки – Эфиопии и Эритрее, общее количество носителей превышает 35 млн человек. Генеалогическая классификация делит языки группы на две крупные ветви: северную и южную. Первая включает вымерший язык классической эфиопской литературы геэз, а также языки тигринья, тигре и дахалик, носители которых проживают в Северной Эфиопии и Эритрее. Языки южной ветви включают крупнейший из современных эфиосемитских языков – амхарский, а также несколько подгрупп небольших языков Южной Эфиопии. Целый ряд малых бесписьменных языков Эфиопии подвергается опасности исчезновения, по крайней мере два из них – аргобба и гафат – вымерли в течение последних десятилетий. Общее число функционирующих эфиосемитских языков не превышает пятнадцати.

С точки зрения внешней классификации эфиосемитские языки ранее объединяли в составе южной группы семитских языков с современными южноаравийскими языками, хотя надёжных инноваций, позволяющих говорить о таком единстве, недостаточно. Глоттохронологический анализ А. Ю. Милитарёва [Militarev 2005] показывает, что эфиосемитские языки ближе центральносемитским – их распад произошёл в середине III тысячелетия до н. э. На сегодняшний день принято выделять эфиосемитские языки в особую группу в составе семитской семьи. Тем не менее миграция семитоязычных народов в Восточную Африку происходила именно из Южной Аравии, хотя хронологию и количество волн переселения установить довольно сложно. Установлено, например, что уже в середине I тысячелетия до н. э. семитоязычные народы заселяли некоторые районы Эфиопского нагорья, активно контактируя с носителями центральнокушитских языков [Коган 2009; Булах, Коган 2013].

Первые эпиграфические памятники на языке геэз – древнейшем из известных нам эфиосемитских языков – датируются III в. н. э., когда на территории Северной Эфиопии зародилось государство Аксум. После утверждения в IV в. христианства в качестве государственной религии Аксума язык геэз быстро стал литературным, на него были переведены Новый Завет и другие канонические христианские произведения. Это обусловило превращение геэз не только в государственный, но и литургический язык Эфиопской христианской церкви. К началу II тысячелетия н. э. геэз окончательно исчез из живой речи, однако остался языком государственной администрации, богатой литературы и церковной службы в средневековой Эфиопии.

Уже в I тысячелетии до н. э. эфиосемитские языки распространяются по всей территории Эфиопского нагорья и проникают к югу от него, накладываясь на кушитский субстрат. Постепенное смещение политического центра государства к югу от Аксума привело к возвышению в позднем Средневековье роли амхарского языка. С XIX в. амхарский заменяет геэз в качестве письменного языка Эфиопии, с тех пор и по сегодняшний день он остаётся государственным языком страны. В Эритрее после провозглашения независимости де-факто статус официального языка получает тигринья. Другие эфиосемитские языки остаются языками меньшинств, компактно проживающих в различных районах: носители тигре населяют северные районы Эфиопии и Эритреи, носители языков гураге, силте, зай и др. – юг Эфиопии, на харари говорят в историческом центре г. Харэр на востоке страны. Помимо амхарского и тигринья, более миллиона носителей насчитывают только тигре, гураге и силте, в то время как число говорящих на языке дахалик – всего 2,5 тыс. человек. Носители эфиосемитских языков по конфессиональному составу в основном принадлежат к христианам (монофизитской, католической и протестантских конфессий) и мусульманам суннитского толка.

Научное изучение эфиосемитских языков в Европе насчитывает не менее пяти веков: первая книга на языке геэз была издана в 1513 г. Это был Псалтырь И. Поткена, за которым следовали некоторые другие библейские произведения с небольшим грамматическим справочником. В XVI в. в Риме и Швейцарии было выпущено ещё две грамматики геэз. Однако основоположником эфиопского языкознания считается немецкий лингвист И. Лудольф, выпустивший в свет в XVII в. грамматики и небольшие словари амхарского языка и геэз. Сведения о других эфиосемитских языках появляются в литературе лишь с XIX в.; в конце столетия были опубликованы описания и словари языков тигре, тигринья, харари, соддо, чаха и др. Тогда же началось преподавание геэз и амхарского в университетах Европы. Первым сводным трудом об эфиосемитских языках можно считать главу монографии М. Ко-эна 1931 г., где впервые предложена генеалогическая классификация языков группы [Cohen 1931]. В Советском Союзе начало систематическому изучению эфиосемитских языков было положено в 1930-е гг. Н. В. Юшмановым в Ленинграде [Булах, Коган 2013а].

Общепризнано, что фонемный состав языка геэз в целом соответствует существовавшему в эфиосемитском праязыке. Языки группы сохранили характерные для семитских языков три ряда согласных фонем; при этом третий ряд представляет собой глоттализованные смычные p, , и аффрикаты t и t. Во многих языках группы происходит спирантизация смычных b, k, в различных положениях, в языках южной ветви – также палатализация велярных смычных. Фонематический статус имеют и гуттуральные фонемы, существовавшие, вероятно, в эфиосемитском праязыке (эфиопский силлабарий имеет знаки для пяти гуттуральных: (глоттальная смычка), (звонкий фарингальный щелевой), h (глухой глоттальный щелевой), (глухой фарингальный щелевой), (глухой увулярный щелевой). Как в геэз, так и в современных эфиосемитских языках функционируют лабиовелярные k^w, g^w, ^w (в геэз также спирант ^w), возникновение которых может быть обусловлено кушитским влиянием. В праязыке и языке геэз существовали также два латеральных свистящих – глухой ^s и эмфатический ^s, живые же языки, как правило, демонстрируют оппозицию двух сибилянтов: s и s. Геминация согласных фонем играет лексическую роль.

Система гласных насчитывает 7–8 фонем, включая среднерядные , . На праязыковой уровень возводится 7-членная вокалическая система (i, e, a, a, , o, u), формирование которой, как полагают, является результатом воздействия кушитского субстрата. Гласный среднего ряда верхнего подъёма стал результатом развития прасемитских *u и *i, а также формировался при элиминации недопустимых скоплений согласных: тигре kalb < сем. *kalb. Гласная a в большинстве современных языков реализуется как a, или . Некоторые южные эфиосемитские языки могут иметь больший набор долгих гласных, однако их фонологический статус остаётся малоизученным. В ряде языков под воздействием соседних носовых сонантов формируются назализованные гласные.

Ударение обычно падает на предпоследний или последний слог, имеются сложные правила для постановки ударения в зависимости от части речи и наличия энклитик. В языке геэз именное ударение было фиксированным, а глагольное – подвижным.

В грамматике эфиосемитские языки сохраняют основные категории, присущие семитским языкам в целом. Имя обладает категориями рода, числа, падежа, состояния и определённости. При этом древняя афразийская категория рода теряет своё значение: уже в языке геэз последовательно согласуются по роду только имена, обозначающие лиц. В современных эфиосемитских языках неодушевлённые существительные практически не знают рода.

Множественность формируется при помощи как внешней (аффиксы), так и внутренней (чередования гласных корня) флексии. Однако последняя сохранилась лишь в геэз, тигре и тигринья, а внешняя флексия также постепенно размывается: в таких языках, как харари и восточный гураге, множественность практически никак не маркируется. В других языках основным показателем внешнего мн. ч. является *-at, восходящий к маркеру плюралиса женского рода в семитском праязыке.

Падежные отношения выражаются в основном с помощью аналитических конструкций. В геэз и некоторых южных языках сохранилась оппозиция между немаркированным номинативом и аккузативом на – a. Обстоятельственные отношения выражаются предлогами, послелогами и их сочетанием, например зай gar ‘дом’, l"a-gar anci ‘за домом’.

Сложная прасемитская система личных местоимений хорошо сохранилась только в геэз и тигре. Деформации в наибольшей степени подверглась система местоимений 3 л., где образуются инновации. В тигринья, харари, амхарском формы мн. ч. личных местоимений образуются от соответствующих сингулярных форм при помощи стандартного аффикса множественности. В большинстве языков группы сохранилась оппозиция между объектными и притяжательными местоименными суффиксами, при этом лучше всего сохранились древние формы 1 л. ед. ч. (геэз – ya и – ni соответственно).