Введение в человечность
Шрифт:
– Олега, я к интернету не подключен, поэтому насчет вируса не беспокойся, - разговор тем временем продолжался.
– А я и не беспокоюсь. Твой хлам, ты и переживай.
В комнату следом за Васей вошел тощий лысый мужчина с оттопыренными ушами и смешным колечком в ухе. Он тут же проследовал к столу, уселся на хозяйский стул и опустил пальцы на клавиатуру.
– Блин, Ферзиков, ты хоть клаву-то иногда протираешь? На нее говна всякого поналипло. Тащи свою водку, сначала помоем. Или, лучше, спирт.
– Откуда у меня спирт?
– пожал плечами хозяин.
– Ну,
– А водой нельзя?
– со слабой надеждой в голосе проговорил Вася.
– Можно и водой, но гарантии, что клавиши западать не начнут, не дам.
Вася снова тяжело вздохнул и достал из уже знакомого мне ящика комода нераспечатанную бутылку. Откупорив зубами, он протянул ее Олегу:
– На.
– А ватку?
– Сейчас гляну... Слушай, а тряпка не подойдет? Нет ваты...
– Давай уж, - вздохнул Кабаков, - на безрыбье сам раком станешь.
Промыв клавиатуру, которую он обозвал женским именем "Клава" (это я сам догадался, никто мне не подсказывал), Олег нажал несколько кнопок и глянул на экран.
– Э-э, братан!
– весело воскликнул он.
– Похоже, в нашем полку прибыло. С виндами твоими полный ажур. Просто кто-то инсектоспикера запустил.
– Что запустил?
– не понял Вася.
– Не боись, не вирус. Программку одну, я ее "инсектоспикером" обозвал. Случайно нашел, когда в биосах ковырялся. Никак не мог понять, на кой хрен она в подменю встроена, начал разбирать и...
– И?
– с интересом переспросил хозяин комнаты.
– И ничего. Так и не врубился, хотел потереть, а потом решил сперва запустить. Ну...
– Ну?
– Ну и запустил. Это пару недель назад было... Теперь пью беспробудно и ищу через интернет, как заяву в Нобелевский комитет правильно оформить...
Вася на минуту открыл рот, а потом как заорет. Правда, тихонько (да, да, и такое, друзья, бывает):
– Чего??? Ты, Кабаков, похоже, допился...
– А вот и нет, - спокойно ответил Олег.
– Я сперва сам так думал, а потом... Блин, что я делаю?! Короче, Василий, если ты мне не пообещаешь, что никому не скажешь, я из инсектоспикера сейчас выхожу, запускаю тебе винды, забираю обещанную водяру и делаю из твоей хаты ноги. О'кей?
– Постой, Кабаков, - Вася положил Олегу на плечо свою ладонь, - я обещаю. Между нами, так между нами. Что там, рассказывай, а то у меня с утра глюки всякие... Тараканы говорящие...
– Во-во!
– радостно воскликнул программист.
– Я тоже так сперва думал, а потом... Паук у меня есть... Супер!... Короче, программулина эта взламывает в человеческих мозгах какой-то код, из-за которого нам с рождения не дано понимать насекомых и членистоногих... Сечешь?
– Кажись...
– прошептал Вася.
– То есть, нас раскодировали?... Это получается, что мы с тобой теперь...
– Ну!
– весело крикнул Олег.
– Класс, скажи?! Только, никому, договорились? Это ж золотая жила. Теперь понимаешь, почему я в Нобелевский комитет...
– Олега!...
– перебил его Вася, усевшийся на диван.
– Ты пока им не пиши, хоккей? На самом деле, возможностей гораздо больше. Столько бабла загребем, ни один Нобель столько не
И вот тут, в этом самом месте, собственной персоной перед монитором появляюсь я. Выхожу гордой походкой, наклоняю усы и интонацией, не терпящей возражений, говорю:
– Прежде всего, господа, хочу представиться. Прошу любить и жаловать. Имя мое простое и легко запоминающееся - Агамемнон...
Договорить я не успел, потому что Кабаков как сидел на стуле, так и рухнул вместе с ним на пол. Вася же повалился на диван и задергался в судорогах. Комнату разразили дикие стоны...
Я поначалу решил, что их от ужаса кондратий хватил, мол, надо было мне еще несколько минут выждать, а уж потом явиться во всей своей недоописанной красе, однако скоро понял, что они просто смеются. Точнее, не просто, а очень даже громко и, я бы сказал, конвульсивно дергаются, при этом повторяя мое имя:
– Т-тар-ракан... Ага... Агаме... Агамемнон! Нет, ты Васька что-нибудь подобное слыхал? Во, блин, воображение у тварей... Ага... Агамемнон!... Придурки! Ха-ха-ха...
Это они надо мной смеются, над моим именем? Это я-то придурок?!...
В общем, я обиделся...
Глава десятая. Почти серьезный разговор и мои первые выводы
...и, как оказалось, совершенно напрасно.
Потому что Вася резко прекратил свою истерику, поднялся с дивана, подошел ко мне и, осторожно взяв меня за ус, положил на свою ладонь.
– Извини, Агамемнон, - проговорил он, - мы не хотели тебя обидеть. Пойми, такой стресс пережить...
– Да я понимаю, Вася, - ответил я, - бывает. Сам вчера нечто подобное испытал, когда ты меня в бутылку кинул.
Вася покраснел. Ему стало не то что стыдно, а, скорее, неловко. Он осторожно снял меня с ладони и поставил на стол. К этому времени отсмеялся и Кабаков. Он теперь лечил оставшуюся после бурных проявлений веселости икоту водкой, которую отхлебывал мелкими глотками прямо из горлышка.
– Слушай, таракан, - обратился он ко мне, - а откуда ты про инсектоспикер узнал, а? Это ведь ты его запустил, точно?
– Точно, - кивнул я усами.
– Диверсия, так сказать, во благо человечества...
Мужчины снова рассмеялись, но теперь уже без истерик.
– Диверсия - это классно, и все-таки?
– не унимался Олег.
– Понимаете, господин Кабаков... К вам можно так обращаться?
– Валяй, но лучше - просто "Олег". И можно на "ты", я пока не Нобелевский лауреат.
– Понимаешь, Олег, - кивнул я одним усом, - у меня тут одна хорошая знакомая есть, она... в общем... Можно я вас познакомлю?
– Знакомь, коль пошла такая пьянка. Тоже тараканка?
– Ты хотел сказать - "тараканша"?
– поправил я.
– Нет, она муха. Звать?
В разговор встрял Вася:
– Так это она меня в глаз?...
– Ну, в общем-то, да... Только ты, Вася, на нас не обижайся. Муша мою шкуру спасала. Взаимовыручка, короче. Муша-а-а, - позвал я, - лети к нам, все нормально.