Введение в человечность

– Постойте, постойте!
– встрепенулся я.
– То есть как, совсем никакой славы? Никакого пьедестала? Не может быть! Я по телевизору видел, у них там в Германии...

– Агамемнон, мы не в Германии, а в России, - перебил меня Кабаков, - у нас здесь другие ценности. Понимаешь? У бошей бабловалюты немерено, поэтому они с жиру и бесятся. Могут про таракана-победителя в газете написать, на пьедестал его поставить, могут, если захотят, национальным героем сделать и ресторан в его честь назвать, даже подковать, если очень захотят! А у нас пипл нищий и слишком уж духовный. Не поймет. Одно дело, в казино у барыг денег отклячить, другое - народную любовь, или хотя бы признание обрести. А с ним заодно и славу... Так что... мечты свои забей знаешь куда?

Я, конечно, расстроился, но не отчаялся. Не на того напали.

– Тогда поехали в Германию!
– предложил я.
– Сами говорите, что там все проще!

– Да кому ж мы за границей нужны-то, таракан, мать-и-мачеха?!
– взмолился Вася.
– Мы и на родине-то, тьфу, пустое место!

Я почувствовал, как во мне закипает ярость. Эти законченные пессимисты-алкоголики вывели меня из себя. Им такие возможности в руки сами идут, а они от них отмахиваются, как от назойливых мух. Прости за такое выражение, верная моя подруга Чкаловская.

– Молчать!
– закричал я.
– Начнем с малого. Заработаем в казино, поедем в Москву, в столицу. Там возможностей все равно больше, чем тут. Мне про это Сократ говорил, а он никогда не врет. А там и с Германией, если в России ничего не выйдет, вопрос решим. Вам, в конце концов, денег надо? И не на прокорм, а на что более ценное? Люди, у вас вообще мечта-то хоть есть?! Я кого спрашиваю?!

– Тише, тише ты, - успокоил меня Вася, - ишь, развыступался, оратор. Не бушуй. Мечта у каждого нормального человека имеется. Но...

– Что, но? Что, но?!
– нетерпеливо подпрыгивал я.

– Ничего, - отмахнулся Вася.
– Пожалуй, ты прав. Как считаешь, Кабаков, прав таракан?

– Хрен его знает, - пожал плечами Олег.
– Но то, что логично рассуждает, в этом ему не откажешь. Никогда бы не подумал, что разумных существ на земле куда больше, чем просто людей... А мы все в космосе гуманоидов ищем, пробы на возможность жизни с Марса берем... Ладно, давайте начнем с казино. Я после обеда Любке звякну, той, крупьерше. Узнаю, что к чему. А вы пока тренируйтесь.

Я облегченно вздохнул. Похоже, сдались.

Но понял я и другое. И это другое меня не очень обрадовало. Оказывается, человека убедить на что-то отважиться гораздо труднее, чем таракана. Любая маломальская трудность может вывести его из себя, опустить ему руки и превратить в груду рыхлого, относительно живого и совершенно беспомощного дерьма.

То ли еще будет, Агамемнон. Чувствую, намучаешься ты с ними.

Глава одиннадцатая. Слово Агамемнона

Кабаков, захватив с собой недопитую бутылку, ушел к себе домой. Муша так и не вернулась. Мы с Васей сидели за столом... Точнее, он за столом, а я на столе, рядом с отмытой Олегом клавиатурой и знакомились, так сказать, поближе. Ферзиков сказал, что уж коль мы деловые партнеры, то у нас меж собой секретов быть не может... Ну, за исключением совсем личных.

– Слушай, Вась, - спросил я своего нового приятеля, - тебя, правда, с работы за пьянку уволили?

– Ну...
– задумался Василий, - можно сказать и так. Хотя, на самом деле я сам ушел. Надоело, понимаешь?

– Что надоело, понимаю. А как тебя одновременно и уволили, и сам ушел - не очень.

– Как бы тебе объяснить-то, а?
– Ферзиков почесал затылок и наморщил нос.
– Знаешь, что такое точка кипения?

– Очень приблизительно, - ответил я, хоть и не имел о ней ни малейшего представления.

– В физике термин такой есть, - дотошно начал объяснять Вася, - я ж по образованию-то ядрен физик... Ядерщик... Означает переход жидкого состояния в газообразное. Например, ставим на плиту кастрюлю с водой, зажигаем газ, вода нагревается и через какое-то время закипает, превращаясь в пар. Понятно, о чем речь?

– Да вроде, - кивнул я усами.
– Только при чем тут твоя работа? Ты ж не вода...

– Не вода... Точно... Только это понятие - точка кипения - иногда и к человеческому поведению применяется. Так и у меня. Я после окончания института на атомной электростанции работал, а потом понял, что здоровья не хватает, да и ездить каждый день за тридевять земель вломы стало, ну и уволился. Приятель устроил в одну контору, которая дорогим импортным пойлом торгует. И переквалифицировался я из вполне приличного технолога в так себе продажного менеджера. Сидел целыми днями в конторе на телефоне и магазины обзванивал на предмет расширения их ассортимента за счет нашего винидла. Вот и...

Вася смолк.

– Что, и?
– нетерпеливо спросил я. Меня заинтересовал рассказ этого человека.

– А то, что на такой работе надо или трезвенником быть или бухать по-черному, пока на производстве копыта не откинешь. Я так не могу. Середнячок, как меня шеф прозвал. Он сам-то пил как лошадь, да и большинство тоже... Некоторые, правда, даже по праздникам не нюхали. Кто в завязке, кто в полном отказе. Я ж по пятницам нажирался в хлам. Батя говорит, это у меня шоферская привычка, от деда по наследству на генетическом уровне досталась.

– От деда?

– Ну... Он водителем всю жизнь проработал. Всю неделю баранку крутит, а в пятницу вечером, когда впереди два выходных, так надирается, что узнавать всех перестает. И я так... Только деду все с рук сходило, уж больно он шоферил хорошо, без аварий, шишку какую-то обкомовскую возил. А я пролетел, как фанера над Парижем.

– Пролетел?

– Ага... Новый год в офисе встречали заранее, на следующий день надо было еще разок выйти, дела закончить, а я так нажрался, что про работу и про то, где нахожусь, вообще напрочь забыл. Шеф тоже порядком выпил, начал наших барышень кадрить на предмет интима, а я там на одну сику глаз положил... Короче, заступился... Надавал этому козлу по мордасям, а фамилию спросить забыл... На следующий день приползаю, а начальник отдела мне щурится и подленько так говорит: "Ты, Ферзиков, помнишь, как вчера Моторина испацифиздил?" Моторин - это шеф наш, Александр Иванович. А я ни в зуб ногой... Провал в памяти, как будто и не было вчерашнего вечера. "Не-а, - говорю.
– Это, Ильич, не прикол? Только честно..." "Ты, - отвечает, - сам к нему зайди и посмотри. А лучше сразу заявление черкни, он тебя все равно вышвырнет". Э-эх...

– Слушай, Вась, а при чем здесь точка кипения?
– не понял я.
– Ну, избил начальника. Бывает с некоторыми. Это ж не повод к увольнению!

– Еще какой повод!
– рассмеялся Ферзиков.
– Молод ты еще, Агамемнон, многого в жизни не понимаешь. Но дело не в этом. Моторин, как я к нему с заявой вошел, только рассмеялся. Встал, похлопал меня по плечу и сказал, чтобы я вчерашний инцидент в голове не держал и шел отчет писать. Он, мол, все понимает. Ох, я тебе скажу, и рожа у него была. Сплошной синий иней. А настроение ничего, бодренькое. Наверное, уже опохмелился. У меня тогда с души камень упал, я подумал, что все в порядке. Заявление тихонечко скомкал и решил в ведро при выходе выбросить. Уже повернулся, чтобы выйти, а эта сволочь мне знаешь что говорит?