Вверх, к синему небу

– Не, не, это тоже громадное. Просто удивительно, какое большое.

– Правда? Я тоже удивилась, когда увидела.

Глядя на захихикавшую Черноснежку, Харуюки наконец ощутил, как напряжение покидает его тело. И в то же время глаза его сами собой стали влажными; он поспешно отвернулся и отступил в кухню.

Достал из упаковки громадный окинавский пончик и отправил греться в микроволновку. Потом отнес на стол бутылку улуна и два стакана, положил на тарелку разогретое андаги и, подумав немного, добавил туда же небольшой нож.

Черноснежка уже сидела за столом. Взяв с тарелки нож, она разрезала андаги на две абсолютно равные части; как и ожидалось, острым прибором она пользовалась с уверенностью специалиста. Одну из половинок, от золотистого среза которой поднимался теплый пар, она протянула Харуюки.

– П-приятного аппетита.

Он взял предложенную порцию и тут же откусил большой кусок. Наслаждаясь вкусом хрустящей корочки и влажной внутренности, он подумал: Понятно, размер тоже имеет значение.

– Э-это, очень вкусно.

– Понятно, я рада.

Лишь сейчас Харуюки наконец добрался до вопроса: «А вообще – почему я попросил всего лишь громадное андаги?»

Работая челюстями, он отчаянно пытался вспомнить, что же он тогда делал; тем временем Черноснежка, сидящая по ту сторону стола с улыбкой на своем прекрасном, как нарцисс, лице, улыбнулась еще шире – и произнесла:

– Теперь, Харуюки-кун.

– Д-да?

– Я собираюсь сказать тебе, что я сейчас чувствую.

– Д… да.

– Сорок девять процентов меня хотят похвалить тебя за то, что ты так хорошо старался. Пятьдесят процентов меня хотят задать тебе хорошую трепку.

…А оставшийся один процент?..

Харуюки был не в том положении, чтобы задать этот вопрос вслух, так что он просто резко выпрямил спину. Здоровенный кусок пищи застрял у него в глотке; кое-как сумев его проглотить, Харуюки на полной скорости принялся кланяться.

– П-прости! Это все я виноват. Я решил не доставлять семпаю проблем во время поездки, но в итоге все равно тебе пришлось расхлебывать…. И ты даже скакала пятнадцать часов с Окинавы…

– Послушай.

Улыбка на лице Черноснежки внезапно сменилась угрожающим выражением, и она заговорила очень недовольным тоном:

– Я сержусь на тебя вовсе не потому, что мне пришлось драться. Наоборот. Почему ты с самого начала мне не рассказал? Объяснил бы, что происходит, всего в нескольких словах, и я тут же сбежала бы с Окинавы и вернулась сюда!

– Э-это, ну… потому что это твоя единственная школьная поездка за всю жизнь…

– Все равно там было не очень-то здорово! Или ты не поймешь, пока я заодно не объясню, почему?!

Произнеся это с таким напором, что, будь она сейчас в своем дуэльном аватаре, одним только этим напором наверняка разрубила бы стол напополам, Черноснежка затем надулась. Но, к счастью, тут же шумно выдохнула и продолжила уже на тон ниже:

– …Ладно, что было, то было. Сейчас расскажи мне все. С начала до конца, не вздумай упустить ни байта информации!

И Харуюки, жуя громадное андаги, начал пересказывать все, что произошло. Долгую, долгую историю, начавшуюся с первого появления Сейдзи Номи, идущую через первую дуэль с Даск Тейкером, через тренировку в «Безграничном нейтральном поле» – и завершившуюся вчерашней битвой.

Выслушав рассказ, занявший у Харуюки без малого час, Черноснежка опустила длинные ресницы и тихо вздохнула.

Слова, вышедшие из ее рта несколько секунд спустя, были –

– …Харуюки-кун. Когда ты вызвал это «Усиленное вооружение»… «Ураганный двигун», у меня чуть сердце не остановилось.

Поднесший к губам стакан с улуном Харуюки резко поднял голову. Однако произнести ничего не смог.

Отшельница ускоренного мира, давшая Харуюки «Ураганный двигун», Скай Рейкер. В прошлом – один из лидеров старого «Нега Небьюлас» и подруга Черноснежки.

Стремясь к небу, Скай Рейкер по глупости упросила Черноснежку отрубить ей ноги. Черноснежка выполнила ее просьбу – а потом бросила себя в отчаянную и кровавую войну с остальными королями.

Но сейчас лишь ласковая и немного печальная улыбка была на лице Черноснежки.

– Поверить не могу… что тебя познакомила с системой инкарнации именно она…

– …Прости. Я поступил эгоистично, не спросив разрешения у семпая… – сразу заизвинялся Харуюки. Черноснежка мягко покачала головой.

– Нет. Она для этого подходит гораздо лучше, чем я. Думаю, она верит в эту систему больше, чем все остальные высокоуровневые Бёрст-линкеры, кто освоил инкарнацию. И потом… я, в отличие от нее, не смогла бы стать настоящим демоном, когда обучала бы тебя.

Она улыбнулась, и Харуюки энергично кивнул.

– Она… это правда был ужас. Знаешь, она скинула меня с вершины старой Токийской телебашни.

– Ха-ха-ха, это на нее похоже.

Ностальгически посмеявшись, Черноснежка затем вдруг замолчала.

Ее взгляд уткнулся в какую-то точку на столе. Потом наконец ее стул скрипнул, и она поднялась. Подошла к большому окну в южной стене дома и стала молча смотреть в ночное небо.

Какое-то время Харуюки глядел на ее спину, по которой струились черные волосы, затем собрался с духом и встал. Подошел к Черноснежке и, стоя рядом с ней, тоже посмотрел наружу.

– …Сила инкарнации слишком велика, – произнесла она после еще нескольких секунд молчания. – И поэтому всех, кто к ней прикасается, она затягивает. Они тянутся в самую глубокую глубину этой силы, ныряют туда, будто она принадлежит им. Но… я подумала. Если это программный баг, администратор игры не оставил бы его без присмотра, он бы разобрался с ним. Значит, это сила – не что-то хаотичное, возникшее случайно… Может, это какая-то ловушка, подготовленная создателем «Брэйн Бёрста» с самого начала?

– Ло, ловушка?..

– Да. Чтобы завлечь нас, Бёрст-линкеров, и утянуть наши души куда-нибудь в другое измерение…

Смысл этих слов остался для Харуюки полной загадкой. Тем не менее он насупил брови, пытаясь хоть как-то понять; тогда Черноснежка кинула взгляд на Харуюки и ласково положила левую руку ему на щеку.

– Не беспокойся об этом. Ты должен просто идти прямо вперед, как сейчас идешь. Да… ты… именно ты, возможно, сумеешь преодолеть ту черноту, добраться до истинного света души…