Вверху над миром
Шрифт:
Посреди ночи ей приснился сон. Или, быть может, она лежала в полудреме и лишь вспоминала свое сновидение? Она была одна среди скал на темном морском побережье. Волны лениво поднимались и опускались, и она слышала, как вдалеке прибой медленно разбивался о песчаный берег. Приятно было находиться так близко к кромке океана и следить за интимными ночными подробностями его приливов и отливов. Прислушиваясь к тому, как дальние буруны накатывались на пляж, она смогла различить еще один звук, вплетавшийся в прерывистый плеск волн, — безбрежный горизонтальный шепот над морской гладью, доносивший одну фразу, которая повторялась
24
На следующее утро, вскоре после того, как они позавтракали, в дверь постучал Гроув. Дэй, принимавшая солнечные ванны, накинула купальный халат.
— Простите, что нарушаю ваше уединение, — сказал он, прошагав в патио, где они сидели. — Все в порядке? Вам ничего не нужно?
Когда они возразили, что все детали идеально сочетаются друг с другом, он устроился в шезлонге и закурил. Через пару минут цель его прихода стала ясна: он явился пригласить доктора Слейда на экскурсию в ближайший серебряный рудник.
— Серебряный рудник! Это правда? — сказал доктор Слейд заинтересованно. — Что ж, думаю, мне понравится.
— Вы спуститесьв рудник? — спросила Дэй, пристально глядя на Гроува.
Он улыбнулся:
— Трудно было бы осмотреть его снаружи.
— Ненавижу подземелья! — сказала она с чувством, не сводя с него глаз.
— Никому не хочется в землю, — произнес он, улыбаясь даже еще вкрадчивее. Вдруг она почувствовала, что он пытается выставить ее в глупом свете, отрезав путь к достойному отступлению, и поэтому на время перевела разговор на другую тему. Потом неожиданно спросила его:
— Это современныйрудник?
— Там безопасно, если вы это имеете в виду. Ему не меньше двух столетий. Очень прочный.
Когда доктор Слейд встал и собрался выйти вслед за Гроувом, она сказала негромко, но так, чтобы он услышал:
— Я не хочу, чтобы ты ехал, Тейлор.
Он остановился и развернулся:
— Нашла время! Я буду осторожен при спуске и подъеме. Увидимся около двенадцати.
— Да, — монотонно сказала она, махнув рукой в его сторону. Он воспринял это как прощальный жест и вышел.
Когда они очутились в крытой галерее главного внутреннего двора, Гроув посмотрел на него:
— Дэй разволновалась, да?
— Вовсе нет, она необычайно уравновешена, — ответил доктор Слейд. — Просто после болезни у нее слегка расшатались нервы — вот и все.
Гроув терпеливо улыбнулся и покачал головой:
— Что ж, доктор, это вашажена, и вам лучше знать. Но, с другой стороны, из-за вашей близости вы можете и не заметить того, что кто-нибудь другой, встретившись с ней впервые, увидит тотчас же. Никогда нельзя сказать.
— Очень в этом сомневаюсь, — с нажимом произнес доктор Слейд. Гроув понял, что тот не настроен на диалог.
— С какой стати ей нервничать? — спросил он. — Она полностью выздоровела. Вы же видели.
Доктор Слейд остановился.
— Разве? У нее ведь было то же, что у меня, —
он постучал себя по лбу. — Она очень многого не может вспомнить.Гроув фыркнул:
— Скорее всего, это мнимая потеря памяти. Она знает, что пару дней находилась в отключке, и поэтому ей кажется, будто порвана связующая нить. Вот увидите: если задать ей нужные вопросы, она все вспомнит.
Они снова медленно зашагали.
— Не знаю, — с сомнением сказал доктор Слейд. — В моем случае провал вполне реальный. Выпал целый период.
— И до сих пор не восстановился! — воскликнул Гроув.
Чувствуя, что его вызывают на разговор, во время поездки доктор Слейд решил рассказать Гроуву о границах этого временного промежутка, используя некоторые ориентировочные даты и считая на пальцах дни до и после. Вместе они подсчитали, что потерянное время занимает от тринадцати до пятнадцати дней.
— Восстановить в памяти эти дни — теперь главная цель моей жизни, — сказал доктор Слейд, пытаясь улыбнуться. Обжигающий ветер резко хлестнул его по лицу, так что у него перехватило дыхание.
— Они вернутся, волоча за собой хвосты, — Гроув слишком быстро ехал по ухабистой тропе, не сводя глаз с дороги.
По-прежнему загорая в одиночестве посреди все более накалявшегося патио, Дэй пыталась реконструировать ключевые сцены, подробности которых могли бы воскресить какой-нибудь фрагмент недостающего материала. Но это было все равно, что искать на берегу вчерашние следы. Она сердилась на Тейлора за то, что он ушел, хотя она просила не делать этого: без него она осталась наедине со своими заботами. Она была уверена, что у них больше шансов решить собственные проблемы вместе, нежели по отдельности.
Когда прислуга пришла убрать в комнате, Дэй набросила рубашку и какие-то брюки и побрела через весь дом к парадному входу. На улице казалось немного прохладнее. Несколько пыльных тропинок вели в разные стороны: та, которую выбрала она, пролегала вначале вдоль стен дома и сада. Вскоре тропинка пошла под уклон и свернула налево. Невзирая на жару, Дэй медленно шагала, поднимая сандалиями пыль. Затем развернулась и возвратилась на ранчо быстрее, чем ушла с него. Уже во дворе она услышала голоса, доносившиеся из sala, и заглянула туда.
— Жаль, что ты этого не видела, — сказал ей Тейлор. — Там везде ручейки цианида.
Она коротко рассмеялась и взяла коктейль, который протягивал ей Гроув.
— Именно этого мне и не хватает — капельки хорошего цианида.
Столовая представляла собой небольшой музей доколумбова искусства: ее стены были изрезаны нишами, где хранились маски и скульптуры. Гроув захотел пообедать здесь, утверждая, что снаружи чересчур жарко. Затем разгорелся спор с Лючитой, возражавшей, что из-за кондиционера в столовой слишком холодно. Как только сели за стол, она опять вернулась к этой теме.
— Мало того — ты еще подаешь нам «виши» со льдом, — пожаловалась она.
— А, колотун старой наркоманки. Здесь ведь жарко, — Гроув взглянул на Дэй, ища поддержки.
— Для меня в самый раз, — безразлично сказала она, одновременно сплетя ноги, поскольку было зябко и неуютно.
— Превосходно, — сказал доктор Слейд.
— Ты же в куртке, — сказала ему Дэй и запнулась. — Что это за божество? — поинтересовалась она вскоре, показывая на большую каменную скульптуру, высившуюся в дальнем конце комнаты.