Ввод

— А мы не можем к вам пойти.

— Мы тэбя силой будэм брат.

Ася вышла на улицу и увидела, как со всех палаток сгоняли раненых. Среди них Бурцева не было.

— Что вы делаете! — закричала она. — Не трогайте раненых. Мы поможем вашему человеку. Но если вы хоть одного тронете, я не буду делать ничего. И ваша затея будет бессмысленной.

Переводчик перевёл стоящему рядом бородачу, тот что-то закричал своим людям, и раненых загнали в палатки.

— Виктор Иванович, берите сумку с инструментами, пойдем спасать и их солдат.

Наумкин быстро собрал коробки и вышел на улицу. Афганцы уводили Асю и Виктора Ивановича в горы. Застрекотали вертолёты, Ася видела, как из них начали выпрыгивать солдаты в голубых беретах. Часть оставшихся афганцев, прикрывая отход, отстреливалась от десантников. Со стороны гор ударил по десантникам миномёт. Ася оглянулась и увидела, как мина ударила в операционную палатку. Она как будто вздулась, поднялась вверх и разлетелась в разные стороны клочьями брезента. Несколько мин упало впереди, где залегли десантники. А затем… О, Боже, мина ударила в ту палатку, где лежал её Вася. С неё полетели обрывки брезента, клочья матрасов. Всё загорелось. Треск от горевших прорезиновых палаток был слышен далеко. Вверх столбом поднимался чёрный дым.

— Нет! — закричала Ася и упала ничком в землю, закрыла уши руками. — Никуда я не пойду! — кричала она. — Там горит мой Васенька.

Мощные руки двух афганцев подхватили её и потащили почти волоком. Она шла в полубреду, и пришла в себя, когда оказалась в глубокой пещере. Пещера была оборудована электропроводкой. У самого входа был слышен гул работающего дизеля. Тусклые лампочки создавали в ней причудливые тени от выступов, изгибов и людей.

Их привели к полевому командиру. Виктор Иванович держался спокойно. Ася была ко всему безразлична.

— Вы хирург? — обратился к Виктору Ивановичу худощавый моджахед. Переводчик перевёл.

— Я, — ответила Ася, — он будет наркоз давать.

— Ты что, мужчину не мог найти, — сказал на афганском командир. — Зачем мне девчонку приволок?

Старший отряда сник, наклонил голову.

— Не было никого, и потом, десант не дал разобраться, — ответил он.

— Тогда так, — сказал командир, тыча пальцем Наумкину в грудь. — Если человек, которому вы должны будете оказать помощь, умрёт, я вас расстреляю. Переводчик перевёл.

— А если он уже мёртв? — молвил Наумкин.

— Нет, он жив. Наш врач посмотрел его. Но он не может ничего сделать, нужен хирург. Переводчик Масуда говорил по-русски хорошо.

— Лучше говорит, чем тот, без акцента. Наверняка наш или в Союзе учился, — подумала Ася.

Асю и Наумкина повели к больному. Тот лежал на кушетке, накрытый одеялом. Они начали делать осмотр. Снизу от колен до груди, почти до сосков, были сплошь осколочные ранения. Ася безразлично взглянула и отошла в сторону.

— Мы бессильны, чем-то ему помочь, Виктор Иванович.

— Ася, возьмите себя в руки, — снова медленно и спокойно произнёс Наумкин. — Вася погиб, но вы то живы, и надо что-то делать, чтобы выжить.

И тут она вспомнила про будущего ребёнка, которого она должна родить и вырастить. У неё чудом откуда-то появилась энергия, настрой на успех, как тогда, в ту первую сложную операцию, которую ей доверил делать Модест Петрович.

— Давайте, Виктор Иванович, будем работать. Пусть принесут дополнительно лампы и стол, большой стол, чтобы удобно было.

— Да, он уже не мужик, — сказал Виктор Иванович, помогая Аси оперировать, — детородный орган весь раздроблен.

— Осколочное, проникающее ранение в полость, наверное, задета селезенка. Тут не до мужских достоинств, с того света вытащить бы, много крови потерял, — сказала Ася. — Будем надеяться на Бога, если сердце здоровое, то, может, и вытащим.

Операция длилась долго, Ася закончила последний шов и тут же рухнула на кушетку. Проспав несколько часов, она проснулась и увидела, что больной лежит с открытыми глазами и смотрит на неё. Он уже лежал на кровати, на накрахмаленной белой наволочке и укрыт таким же белым пододеяльником. Возле него стоял штатив, и к его руке была подсоединена капельница.

Виктор Иванович, наверное, похозяйничал, подумала Ася.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она больного. Тот ответил ей что-то по-французски, затем перешел на русский.

— Я что, в плену? — спросил он.

— Нет, это я у вас в плену, а вы у себя дома.

— Это не мой дом, мой во Франции.

Голос его был настолько слабым, что Ася боялась, чтобы он не потерял снова сознание. Она кинулась звать Виктора Ивановича, но того куда-то забрали, и больше она его не видела.

Глава 26

Бурцев услышал стрельбу и шум возле палатки, он проснулся. В это время в палатку зашёл бородач и стал выгонять раненых на улицу. Глаза их встретились. Лицо ему показалось знакомо. Где я его видел, подумал он. Бородач ещё раз взглянул в лицо Бурцеву и сказал на ломаном русском:

— Бэги, шурави.

Бурцев попытался подняться, но резкая боль в груди не дала это сделать. Афганец подошёл к нему и помог. Он подвёл Бурцева к задней стенке палатки, приподнял её, и тот по-пластунски пролез под нею. Превозмогая боль, он уползал от стоящих палаток, не оглядываясь и не видя всего происходящего. Василий только слышал, как оттуда доносились стоны и крики раненых. Вскоре и их он перестал слышать, и все полз и полз. Это время ему показалось вечностью. Он полз туда по направлению к своему полку. Добравшись до глубокой промоины, залёг в ней. Отдышавшись, стал обдумывать дальнейший план действий. Где я мог видеть это лицо? — думал он. В голове мелькали все ранее им виденные лица. И вдруг он вспомнил афганца в кишлаке, прятавшего за свою спину маленького сынишку. Вот уж поистине, «долг платежом красен»! Ася права — хватит, стучало в голове. Я больше не могу воевать против этих людей. И тут он услышал шум вертолётов. Они снижались, не касаясь земли, из них выпрыгивали, кувыркаясь и залегая, десантники. Завязалась стрельба. Он увидел, как ударил с гор миномет. Мины ложились туда, где были палатки. Одна палатка загорелась. В огне потрескивали доски. Ешё одна мина попала точно в палатку и разнесла её в клочья.

— Боже, это же операционная, там же Ася! — закричал он. — Нет, нет, нет, — он обхватил руками свою голову.

От крика она ещё больше гудела.

— Они убили мою жену, моего ребенка. Эта дурацкая война уничтожила меня, покалечила мою душу. Да будьте вы прокляты со своим «светлым будущим», построенном на слезах и крови невинных людей.

Со стороны КП полка бежали солдат, во главе был Васин. Через час всё было закончено. Солдаты собирали раненых и убитых. От той небольшой части медсанбата, которая была развёрнута для оказания первой помощи раненым, остались одни головешки. Бурцева занесли в вертолёт. Его вместе с другими ранеными доставили в кабульский госпиталь. Туда целый день привозили раненых и убитых. За один день сороковая армия не досчиталась трёхсот человек. В разные концы страны в семьи полетели известия, о страшном горе, ворвавшемся в их дома, которое не может заглушить ни крошечная денежная компенсация от правительства, не их отлитые на монетном дворе и врученные посмертные награды. Оно не пришло извне, и не посягало на их жилища и жизни, а сделано руками правителей против своих же граждан, в угоду каким-то непонятным имперским амбициям. В угоду тем, кто, продавая оружие, прибавит себе лишний миллион.

Глава 27

Целый месяц Ася колдовала над раненым французом. Взрывы снарядов уже не были слышны. Она поняла, что весь поход закончился безуспешно. Надежд на то, что освободят из плена, больше не было. С больным она держалась скованно и сухо. К нему всё время приходили какие-то люди, они всё о чем-то спорили. В лекарствах не было никаких затруднений. Лекарства, которые она заказывала через переводчика, доставлялись бесперебойно, причём она заметила, что ассортимент их был гораздо лучше, чем в кабульском госпитале. Прислуга приносила чистое бельё, личный повар пищу.