Вы хотели войны? Вы ее получите!
Шрифт:
Компания умолкла, ошарашенно наблюдая, как под ритмичную музыку пытается встать на ноги Эдисон. Никто не выявил желания помочь. Янка обескураженно глянула на раздавленную таблетку, потом на друзей. Глеб и Кристина, не зная, что тут еще упадет или обломится, так и застыли с таблетками в кулачках.
– Ну, что, наркошки, перебздели? – Иван глыбой навис над столиком. – Ну, глотайте, глотайте это дерьмо. Дядя не отнимет.
– Это наше право! – храбро пискнул Глеб.
– Сопли утри! На мамкины деньги дурь жрете?
– Пошли!
Иван силой поднял Янку из-за стола, под руку повел к
– Хватит?
– Хватит, – равнодушно ответил бармен.
Выходили под «цепными» взглядами охранников, размышляющих, как реагировать на драку: задержать молодчика, или же пусть валит ко всем чертям. Родин избавил от сомнений, бросив напоследок на выходе:
– Развели тут наркопритон, сволочи!
Оба тупоносых «секьюрити» сделали вид, что не расслышали.
Вальтер из паучьего угла, проследив за инцидентом с недоумком Эдом, едва заметно покачал головой и скрылся за портьерой.
На улице Яну прорвало:
– Ты с ума сошел!
– Это я с ума сошел?! – Родин схватил Яну за плечи, развернул лицом. – Или твои дружки, которые жрут наркоту и взахлеб рассказывают про свои глюки?
– Я этого Эдисона первый раз вижу... – соврала Янка.
– И давно ты на это дерьмо подсела? Можешь не отвечать, я видел, как твои глазки заблестели, когда он про витамины запел...
Яна резко отстранилась, глаза полыхнули.
– Ха, перепугался общаться с наркоманкой?
– Знаешь что? – Родину даже захотелось сплюнуть. – Иди-ка ты своей дорогой...
Иван повернулся и решительно направился к машине.
– Иван, подожди, стой! – взвизгнула Яна.
Иван остановился.
– Чего еще?
– Ты меня вытащил из клуба, перессорил со знакомыми, – Янка пошла в атаку, используя главное женское оружие – слабость. – А теперь бросаешь? Это – нечестно. Или, может, ты спешишь к своей женушке?
Она даже притопнула от возмущения.
– У меня никого нет, – еле сдерживаясь, ответил Иван.
– Может, снова поедем ко мне? – игриво отставив ножку, предложила она.
Иван не ответил, молча сел в машину и – поехал по ночной столице. Тоже развлечение, если нет других.
Яна несколько раз крикнула вслед «негодяй, мерзавец, подонок» и что-то еще, но, осознав, что Иван уже никогда эти и прочие слова не услышит, обреченно закрыла глаза ладонями, боясь разрыдаться. Никому не нужна! В кабак не вернешься: дубина стоеросовая обломал всем кайф. Кристи и Глеб – напыщенные придурки и уроды, свихнувшиеся на своей Англии, от дрыгалок всю ночь до утра – уже тошнит... И Янка с огромной, как от прямого попадания, воронкой в душе, спасенная и брошенная, воспрянувшая и вновь убитая, побрела, куда глаза глядят. «Попасть бы под автомобиль, и чтоб сразу – насмерть!» Кто она такая, идущая сама по себе – жгучая, стройная, красивая, с бездонными глазами – и такая одинокая. Встречные парни ищут ее взгляд, используя истертые шаблоны, навязчиво клеятся, хотят «законтачить». И почему-то в тупые их головы не приходит простая мысль: в этот поздний час она не желает ни с кем знакомиться.
О, вот еще один... Рыжий наглый и вдобавок жирный урод, косит под
провинциала, просит показать ему Москву.– Пошел вон!
– Как невежливо!
– Вали отсюда.
Пешие приставалы отваливают, начинают доставать курчавые автовладельцы, пипикают, притормаживают, открывают дверцы, заглядывают в лицо, спрашивают с акцентом:
– Ви не скучаете? Хочешь, подвезу?
– Я сейчас вызову милицию! Она подвезет.
– У, сука!
Не Москва, а полигон сексуальных извращенцев...
Кристина и Глеб переглянулись и одновременно вздохнули.
– Слушай, сеструха, я не понял, что это было?
– Втюрилась в тормознутого, чего-то он ей там спас...
– Вот, что значит быть неразборчивым в знакомствах, – нравоучительно оценил Глеб.
Кристина оглянулась, подалась к брату, на ухо сказала:
– Глеб, давай в туалете, – она показала сжатый кулачок, в котором до сих пор плавилась таблетка.
– Давай здесь, по-быстрому.
Глеб пододвинул сестре большую рюмку, до половины наполненную коньяком, поднял и свою.
– Твое здоровье, сестричка!
– И твое, братишка!
– И закусим «орешком».
Кристине это показалось ужасно смешным. Они чинно чокнулись, слизали с ладошек таблетки, запили коньяком.
Эдисон угрюмо глянул на брата и сестру, допил махом водку со льдом, привычно глянул в темный угол. Вальтер стоял под меняющими цвета прожекторами и становился то красным, то синим, то зеленым. Встретившись взглядом, махнул рукой. Эдисон молча встал, не удостоив взглядом соседей за столом, пошел навстречу.
– Что там за кавардак у вас случился? – набросился Вальтер сходу. – Репутацию заведения загубите!
Эд пятерней закинул с лица взмокшие волосы, прогундосил:
– Да, бля, «Зажигалка» какого-то «бивня» привела. Таблетку у нее отобрал, секешь, стаканом раздавил. Ну, идиот припадочный... Ну, ничего, я узнаю, кто он и откуда... Вальтер, я его, бля буду, достану.
– Достань, – тут же отреагировал. – А где доставать знаешь?
– Узнаю!
– Не парься. Он – мойщик окон на высотках...
– А ты откуда знаешь? – удивился Эд.
– За окном видел... – насмешливо разъяснил Вальтер. – Так что, если надумал отомстить, обрежь веревочку. И проблема решена... И смотри мне, – он пребольно щелкнул Эда по носу, – больше так с клиентами не прокалывайся.
Эдисон чуть не заплакал от обиды. Так его никто не унижал.
«Экстази» топим в унитазе!
Иван доехал до первого светофора, по левой стрелке развернулся, поехал обратно.
Яна брела, как одинокая козочка на вытоптанных альпийских лугах.
Родин еще раз развернулся, на малой скорости подъехал сзади, открыл дверцу.
– Садись. Мне тоже некуда идти.
Янка, не глянув, взъярилась тигрицей:
– Еще один урод недоласканный. В баню сходи!
Иван опешил, чуть на бордюр не наехал.
– Янка, ты чего?! Это же я, Иван!
Яна остановилась.
– А-а, это ты, – с поникшей радостью узнала она.
Хотела сказать что-то обидное, но все слова уже растратила по пути, а на упреки и сил не было.