Вы красивая женщина

– - А она иностранные языки знает?
– недоверчиво спросил Чугунов.

– - Технические тексты с английского переводить умеет, - сказал Владимир.
– К ней часто обращаются с такими просьбами. И еще сестра Пашки занималась художественными переводами с немецкого и французского.

– - Значит, немецкий и французский еще, - в раздумье проговорил Чугунов.
– А сколько лет ей?

– - Больше тридцати, - сказала Таня.
– И вообще, Лелька - это настоящий мужской ум: рациональный, рассудочный. Не мне чета. Она на эмоции не поддастся. У неё всегда над всем властвует логика. Железная леди, одним словом.

– - Что же, сестра Павла - это хорошая мысль. Брат тоже всегда её хвалил. Надо подумать о Леле, - одобрил, наконец, Чугунов.

– Только согласится ли она переехать в другой город?

Леля согласилась, хоть Таня и не советовала. В женщине говорил испуг.

Заправок, принадлежащих раннее Павлу, им не удалось сохранить. Они отошли Лодзинскому. Небесплатно, конечно. Но совсем за небольшую сумму. Таня покупала себе свободу.

– - Пусть подавится, - зло сказала женщина Владимиру.
– Только никогда не встречается на моем пути. Я выкупаю себя. Правильно, Володечка? Я хочу жить с тобой спокойно. Что может быть лучше работы учителя?

Владимир обнял свою женщину и промолчал. Когда они были в А-ке, он выполнил просьбу Максима Лодзинского, разыскал его мать в больнице, проконсультировал. У женщины ставили третью стадию рака кишечника. Опухоль к тому времени поразила еще и матку, мочеточники. Местные врачи отказывались оперировать и предлагали химиотерапию. Больше двух месяцев жизни женщине не обещали. Владимир решился на хирургическое вмешательство. Подобные операции начинали уже делать, в том числе и его друг Андрей Миронов, что работал в Москве. По просьбе Владимира он прилетел в А-ск и женщину прооперировали. Удалили ей часть кишечника, матку, а мочеточники оказались незатронутыми. Женщина выжила после операции. Ей предстояло большое лечение. Лодзинский заплатил только Миронову Андрею. Владимир отказался от денег, принесенных расстроенным сыном. Это был, наверно, единственный момент, когда у Лодзинского было обычное человеческое лицо.

– - Года на два ваша мама может рассчитывать, - сказал врач при встрече с адвокатом.
– Конечно, при соответствующем лечении.

– - Скажите, откуда у моей мамы эта болезнь?
– вдруг спросил Максим Викторович.

– - Если бы я это мог сказать, мне бы дали нобелевскую премию, - ответил Владимир.
– Тут могли повлиять многие факторы: жизнь, стрессы...

– - Мама же живет хорошо, последние годы ни в чем не нуждалась. У неё было все, - продолжал говорить Максим Викторович.

Владимир молчал.

– - А по наследству эта болезнь может передаваться?

– - Наследственную природу рака не исключают, - ответил врач.

И адвокат сильно испугался.

– - А физические побои могли послужить причиной этой болезни?
– поспешно спросил он.

– - Могли, - ответил Владимир.
– А вашу маму часто били?

Лодзинский нахмурился, лицо стало жестоким и неприятным.

– - Был такой негодяй. Из-за него у меня не стало брата, из-за него стала калекой моя сестра, а теперь вот умирает мать. Этот негодяй мой отец. Я прикажу сровнять его могилу с землей... А теперь давайте, Владимир, все-таки договоримся о цене.

– - Давайте, - согласился Владимир.

Цену врач назвал сразу: адвокат оставляет в покое его жену, Егорову Татьяну. Никогда не появляется на её пути. Лодзинский усмехнулся и согласился. Он прекрасно понимал, что никогда Таня ему не ответит взаимностью. И потом на ней клином свет не сошелся. Есть другие, не менее красивые и помоложе. Владимир в отличие от Тани Лодзинскому поверил. Женщину адвокат не тронул, а заправки отобрал. Мать Лодзинского умерла через погода после операции от инсульта. Посмертное вскрытие, на котором настоял сын, показало метастазы в легких... Лодзинский испугался.

Таня отказалась возвращаться в А-ск, осталась жить с Владимиром в родном городе Павла. От прежней богатой жизни, от акций завода у неё осталась большая сумма денег на счету, из недвижимости - квартиры и загородные дома и в А-ске и здесь, в родном городе Павла. Но здесь большую квартиру и дом занимала Евдокия Станиславовна. Она не собиралась уступать невестке недвижимость. В душе пожилой женщины все чаще поднималась обида на весь белый свет: на дочь, что её оставила (Лели не было уже в городе, она уехала в А-к, к Чугунову), на Таню, что вышла так быстро замуж, на Владимира, он, по мнению Евдокии Станиславовны, оказался плохим другом, потому что женился на бывшей жене Пашеньки. Словом, обидно было Евдокии Станиславовне, она решила - обойдется неверная невестка без квартиры и дома. Это Пашенькино, а не её. Поэтому и жили Таня с Владимиром в её хрущевке. Сергей и Геля решили тоже остаться здесь, но только они сразу купили себе новое большое жилье.

– - А кто же будет строить больницу?
– спросил Чугунов у Сергея.

– - Конечно, я. Я буду строить диспансер, - сказал Сергей Чугунову.
– Ты знаешь, строительство - это моё! Но моя Геля, как и Таня, не хочет возвращаться. Пока и я остаюсь здесь. Вызовешь меня, когда надо будет. Женам нашим пришлось несладко. Геля ни разу не пожаловалась за это время. Она заслужила право пожить спокойно. И от Тани я не хочу уезжать. А она не собирается что-либо менять.

– - Ничего, - не расстроился Чугунов.
– Все вы вернетесь сюда через полгода. Я знаю это. Начнете мотаться туда-сюда, Ты и Владимир, и твоя Гелька первая приедет. И Танька тоже за Владимиром поедет следом. Знаешь, я даже и не думал, что Танька может так влюбиться.

– - Почему?

– - Но к Пашке она все больше с легкой иронией относилась, посмеивалась, супругом именовала, а этого: "Володечка, Володечка..." И все смотрит, смотрит на него. Свет в окошке.

– - Правильно. Меня Геля тоже Сереженькой называет, - одобрил Сергей.
– И мне это приятно.

Геля была хорошей женой Сергею. Когда они лишились своего благосостояния, она без единой жалобы приняла новую жизнь: привела в порядок комнатушку в коммуналке, подружилась со старухами-соседками, мыла коридоры и места общественного пользования, варила вкусные борщи в коммунальной квартирке, выхаживала после больницы Татьяну. Сергей порой благодарно обнимал жену и шептал:

– - Спасибо, моя родная, за твое терпение.

– - А как же иначе?
– удивлялась Геля.
– В горе и радости, в болезни и счастии... Я твоя жена, Сережа. И этим все сказано.

Татьяна жила с Владимиром. В её жизнь пришло счастье. Неожиданное, поэтому так бережно ценимое. Таня удивлялась порой сама себе. Без Володи жизни она не представляла. Но всё же был момент, когда женщина чуть не решилась расстаться с мужем.

Помимо строительства будущего диспансера, из-за которого муж Тани часто теперь уезжал из дома, Владимир был ещё и практикующим врачом. Хорошим, опытным врачом. Сколько благодарных слов слышал он в свой адрес от мужей, детей. Часто он получал деньги от благодарных родственников. Порой это были огромные суммы. Так что с Таней они не бедствовали. Владимир настаивал, чтобы жена ушла с работы. Он знал, что она не хотела работать в школе.

Сергей не хотел давать Татьяне вложить все деньги в строительство диспансера.

– - Завод богатый, не одну больницу может построить, - говорил он.
– А тебе деньги тоже могут пригодиться.

Но Таня ничего не желала слушать.

– - Из-за этих денег убили Павла, - упрямо твердила она.
– Это грязные, кровавые деньги.

– - Но зачем же оставаться нищими?
– возражал Сергей.

– - Мы работаем, - отвечала Таня.
– Я и Володя. Нам хватает.

– - Ха, - усмехался Сергей, - только не произноси вслух размер своей зарплаты. И Володькиной тоже.