Вы красивая женщина

– - Подожди, я сейчас!
– и Владимир побежал в душ.

После обеда Тане позвонил Моисей Прокопьевич. Сказал, что Владимир сильно расстроен, что его нежелательно оставлять одного, находится он по своему старому адресу. Ни минуты не медля, женщина помчалась к мужу. Она второпях забыла ключи от Володиной квартиры. Долго звонила в дверь, нервничала, а вдруг что-то с Володечкой случилось. Потом в отчаянии стала стучать ногой, кричать:

– - Володя, открой! Володечка, это я, Таня!

Женщина была готова заплакать от расстройства и беспомощности, даже готова была вызвать МЧС, чтобы вскрыть железную дверь, когда вышла горбатенькая соседка, Наташа.

– - Там открыто, - сказала она.

– Зачем стучать? Потяните просто на себя дверь.

Таня дернула дверь. Действительно, открыто. Женщина метнулась туда, даже не поблагодарив соседку. Слава Богу, её Володька был живой невредимый. Он спал. Слышалось его ровное дыхание. По всей комнате тянуло сильным коньячным запахом. Сам Владимир, скрючившись, лежал на раздвинутом диване, без постельного белья, абсолютно голый. Он замерз. На себя натянул угол старенького покрывала. Татьяна поспешила закрыть дверь, защелкнула французский замок, чтобы не заглянула сюда горбатая женщина со светлыми печальными глазами, как у святой Девы Марии. Таня быстро достала из гардероба одеяло, укрыла мужа, потом нашла постельное бельё, перекатила с место на место Владимира. Тот что-то говорил, сопротивлялся, раза два пытался обнять женщину, но та уклонилась. Подкладывая под мужчину простыню сначала с одной стороны, потом с другой, правдами-неправдами Таня застелила постель, положила подушки, снова укрыла мужа одеялом. Володя что-то бормотал.

– - Танька, - разобрала женщина.
– Ты моя женщина, и при этом самая красивая. И не спорь со мной... Моя ты, а не Пашкина.... И никогда не была Пашкиной.... Это ты все придумала, чтобы я ревновал... Я тебя люблю, Танька. Я очень люблю тебя. Я всегда любил тебя...

– - Спи уж, - ответила она и прилегла рядом.
– Я тоже люблю тебя. Только, Володечка, не дыши в мою сторону.

Но мужчина обнял её своими сильными руками, уткнулся носом в шею и не хотел ни в какую отворачиваться. "Ладно, потерплю" - решила женщина и ласково пригладила его взъерошенные волосы. Потом Татьяна подумала, что Володя, проспится к вечеру, проснувшись, захочет есть. А здесь хоть шаром покати, давно ничем съестным и не пахло. Таня поцеловала мужа, прошептала, чтобы спокойно спал без неё, встала, быстро оделась и побежала в ближайший магазин, купила там курицу, тоненькую вермишель, хлеба и поспешила назад - дверь была не заперта. У Тани не было ключей, а просить соседку Наташу, чтобы она присмотрела, не хотелось. Может потому, что вспомнила она, глядя на выразительные глаза горбатой девушки, рассказ Лели о том, как Владимир порой "жалел" свою соседку. Словом, Таня быстро вернулась назад, дома всё было в порядке. Володя по-прежнему спал, укутавшись в одеяло. В квартире было холодно. На улице стояла весна, топили плохо, экономили топливо, да в щели дул ветер. Польза от этого тоже была: уже не так сильно пахло коньяком.

Таня окликнула Володю, тот не проснулся, женщина начала готовить ужин. Решила не мудрить. Отварила целиком курицу, но заваривать лапшу не стала. Вот проснётся Володя, тогда и сварит, чтобы поел горячего. Жаль, что луку не догадалась купить, и специй нет. Но к Наташе не пошла. В душе жило какое-то неприятное чувство к соседке.

– - Я становлюсь образцовой женой, - мелькнула где-то далеко мысль.
– Для Павла так не старалась. Если он выпивал, вообще не готовила несколько суток и не разговаривала. А может, просто старею. Конечно, старею. И Володьку своего ревную. И к кому? К Наташе! Горбатой соседке! Несчастной женщине! Это смешно! Нет! Надо мне рожать как можно скорее. Почему же ничего не получается?

Володя долго не просыпался. А вечер набирал обороты, темнело. Таня немного поспала, потом посмотрела старенький черно-белый телевизор, потом легла спать в ночь. Она почувствовала, как сильная рука мужа обняла её, губы его нашли впадинку на шее, поцеловали, как это любила Таня, хотя сам Володя при этом так и не проснулся толком.

Проснулась женщина рано утром. Она после долгого перерыва опять видела во сне цветущий ромашковый луг... Сон, про который она не могла никому рассказать. Но есть Володя. И если к нему прижаться посильнее, то слезы отступят быстро. Светлело. А Володя всё ещё спал. Но вот он открыл глаза. Обвёл непонимающим взором комнату. Посмотрел на жену, на её блестящие глаза. Улыбнулся. Протянул, было, руку. И вдруг побежал в душ.

– - Я сейчас!
– крикнул он.

– - Надо же, - удивилась Таня, - помнит, что сначала спал без белья на пыльном диване. Надо бы и мне душ принять. Вчера вечером поленилась. Холодно было в квартире. Сейчас пойду. Вместе с Володей.

Таня поднялась и пошла следом. Владимир стоял под резкими горячими струями воды. Он жестко тер себя мочалкой, но ощущение, что он извалялся в грязном чужом белье, не исчезало. Вдруг мужчина услышал голос жены.

– - Володя! Я хочу к тебе, - сказала Таня.

Мужчина резко повернулся. Таня засмеялась, она скинула с себя ту немногочисленную одежду, что была на ней, и шагнула в ванну. Владимир замер от неожиданности. Что его жена - женщина темпераментная, он знал. Но всё же не ожидал от неё подобного шага.

– - Володечка, ты испугался?- засмеялась она.

Женщина обняла его своими нежными и ласковыми руками, прижалась к нему всем телом и ласково произнесла то, что так давно он хотел услышать:

– - Вовка, я тебя люблю. Я тебя очень-очень люблю. Ты - мой мужчина! Самый лучший мужчина на свете.

Владимир забыл обо всем рядом с Таней: о вчерашних неприятностях, о непонятном утреннем испуге, исчезло ощущение грязи, в которой он вывалялся. Рядом была его Татьяна, его женщина, самая красивая, самая желанная женщина. И остальное ничего не важно. Он начал целовать свою самую красивую женщину: сначала шею, плечи, грудь, потом встал перед ней на колени, поцеловал уродливый шрам от ранения.

– - Я люблю тебя, - шептал он, ты лучше всех....

Уже после душа, лёжа в опять постели, Владимир задал опять старый вопрос Татьяне:

– - Так когда же мы поженимся, Танюша?

– - Да хоть сейчас, - промурлыкала женщина, прижимаясь к нему.
– Я давно уже согласна. Это ты молчишь. Целую неделю не предлагал мне руки и сердца. Не могу же я сама тебя заставлять жениться на мне.

– - Танька, - засмеялся от неожиданности мужчина.
– Я еще и виноват.

– - А то кто же?

Муж снова её обнял. А потом спросил о том, что так волновало женщину последнее время:

– - А не боишься забеременеть?

– - Как это боишься?
– не поняла женщина.
– Зачем бояться?

– - Ну, мы бы пожили друг для друга...

– - Нет, Володечка. Я хочу забеременеть... Я хочу родить тебе ребеночка. Я просто хочу ребеночка...

И оборвала мысль. Не договорила. На лицо набежала тень. Как в те дни, когда была Жанной, и Владимир еще не знал её прошлого.

– - Опять о чем-то молчит, скрывает что-то, - моментально понял мужчина.
– Ну что ей хочется ребенка, я давно знаю. Но ведь еще что-то расстраивает её. Я ведь всех её мыслей так и не могу понять порой. И не знаю всего, что связано с её ранением...

Да, он до сих пор не знал, как вытаскивали её с того света сначала Кончинский, потом Моисей Прокопьевич. Не знал, как Геля решительно не дала согласия на операцию по удалению матки, сказала, что и речи не может быть, что Таня - молодая женщина, что она будет еще матерью, как метался по городу в поисках лучшего врача Сергей, а кровотечение не прекращалось. И лишь один врач взялся за лечение Татьяны. И спас женщину, хоть и сделал еще одну чистку, последнюю, но матку сохранил, а значит, и надежду на материнство. Когда Таня пришла в себя после наркоза, Станислав Поздняков сказал: