Вы найдете это в библиотеке

…Все же у нее что-то радостное.

Думая об участи моей лапши, я пожалела, что сняла трубку. Надо было сначала поесть, а потом общаться. А теперь я уже не могу сказать, что перезвоню позже, поэтому пришлось что-то промямлить, включить на мобильном громкую связь и положить его на стол. Поддакивая во время речи Саи, я разломила деревянные палочки и стала аккуратно есть лапшу, по возможности беззвучно. Видимо, Сая поняла, что я не очень-то горю желанием давать советы, и потому сказала:

— Ты сейчас занята? Что делаешь?

Вообще, я собиралась лапши быстрого приготовления поесть. Вернее сказать, я уже ее ем. Но мне не хотелось, чтобы она об этом узнала, и я ответила:

— Да нет, все нормально. Я книжку с картинками рассматриваю. «Гури и Гура».

— «Гури и Гура»? Про то, как они там омлет жарили?

Не угадала. Мое предположение об оладушках оказалось ближе к правде.

— Не омлет. Кастеллу.

— Да? Разве? Это же история о том, как они здоровенное яйцо где-то в лесу нашли.

— Да, а потом они стали думать, что из него приготовить, и решили сделать кастеллу.

— Так это кастелла была? Такое мог придумать лишь тот, кто частенько на кухне что-нибудь стряпает. И знает, что кроме омлета из яйца можно приготовить и такой десерт.

Интересное предположение.

— Все же, Томока, ты не такая, как мы. Читать книжки в выходные — это ж просто шик, есть в этом что-то интеллектуальное. А в Токио все такие?

— Не знаю, хотя здесь даже есть специальные книжные кафе для любителей книжек с картинками, — ответила я уклончиво.

После окончания школы Сая стала помогать родителям в магазине с посудой — кастрюли да сковородки. Для нее я была настоящей столичной штучкой, которая может рассказать ей о неведомом мире.

— Вот это да! Томока, ты наша звезда надежды. Настоящая деловая женщина из Токио.

— Вовсе нет.

Хотя я и отрицала ее слова, на душе все равно скребли кошки. Мне казалось, что моя неприглядная душа отражается в чистом зеркале наивных восторгов Саи.

Я рассказала ей, что работаю в компании, которая занимается модным бизнесом. С одной стороны, я не соврала, ведь моя деятельность и правда была связана с одеждой. Но я не говорил, что работаю в торговом зале. И что это универмаг «Эдем». Ведь она могла загуглить и раскусить меня.

Возможно, я все же не могу осадить Саю не из-за дружбы, а просто потому, что она продолжает говорить мне «Вот это круто». Возможно, мне и правда нужен кто-то, кто бы видел только красивую оболочку. Сая создала такой образ меня, какой бы я и правда хотела стать.

Во время учебы в колледже ее похвалы меня не просто радовали. Они меня вдохновляли. Но последнее время мне стало тяжеловато принимать ее «Вот это круто».

С угрызениями совести я отложила палочки для еды и два часа выслушивала беспечную болтовню Саи.

На следующее утро я проспала и помчалась на работу, толком не уложив волосы и не накрасившись.

Вчера вечером я залезла в кровать с телефоном, потом начала что-то листать и в результате долго не могла уснуть. Нельзя вечером начинать смотреть видео с любимыми айдолами. Уже была глубокая ночь, когда я поняла, сколько времени. В результате проспала. А ведь у меня утренняя смена.

После открытия магазина, с трудом сдерживая зевоту, я раскладывала товары на нижних полках, как вдруг над головой прозвучал сердитый окрик:

— Вот вы где! Вот что я вам скажу!

От этого тона у меня аж в ушах зазвенело. Продолжая сидеть на корточках, я подняла голову и увидела величественно возвышающуюся надо мною женщину с растрепанными волосами.

Та самая клиентка, которая несколько дней назад спрашивала, коричневый или пурпурный свитер ей выбрать.

Я поспешно поднялась. Женщина бросила в меня пурпурный свитер.

— Возмутительно! Да как вы смеете продавать бракованный товар!?

Я побледнела. Бракованный? Что же случилось?

— Я его постирала, а он сел! Я возвращаю товар, а вы верните мне деньги.

Я почувствовала, как кровь прилила к щекам. И в голосе вдруг зазвенели металлические нотки:

— Мы не можем осуществить возврат товара, который был постиран.

— Вы же сами посоветовали мне его купить! Это ваша вина!

Что за вздор! Мне приходилось и раньше иметь дело с жалобами клиентов, но с такой наглостью я столкнулась впервые.

Я размышляла, пытаясь успокоиться. Нас ведь этому учили на ориентационной сессии. Что делать в таких ситуациях. Однако в голове было белым-бело от злости, которая оказалась сильнее замешательства, и мне не приходило в голову ни одной идеи, как справиться с ситуацией.

— Всучили мне бракованный товар, за дуру меня держите!

— О чем вы говорите, это вовсе не так.

— С вами бесполезно говорить. Зовите главного.

В голове что-то щелкнуло. Ведь за дуру держат меня.

Если бы «главный» в такой ситуации что-то мог сделать, я бы сама с радостью его пригласила. Но сегодня, как назло, Камидзима, наш менеджер, работает после обеда.

— К сожалению, сегодня наш менеджер работает после обеда.

— Ясно. Ну тогда я позже приду.

Бросив взгляд на мой бейдж с именем, покупательница сказала: «Значит, Фудзики!» — и ушла.

Звезда надежды для своей подруги из провинции и деловая столичная женщина дрожала и плакала от злости после обвинения в бесполезности, брошенного агрессивной покупательницей с абсурдными требованиями.

Вот уж не хотела бы я, чтобы меня сейчас увидела Сая.

Я так старалась, училась, выбралась из своей дыры, приехала в Токио. И что теперь?

В двенадцать на смену пришел Камидзима, я сообщила о случившемся, он нахмурился и сказал:

— Такое бы вы и сами могли уладить.

Особых надежд я на него и не возлагала, но все же это было чересчур. Я почувствовала, как во мне опять закипает возмущение.

Проходя мимо, Нумаути бросила на меня взгляд. Мне совсем не хотелось, чтобы это дело дошло до ее ушей. Нелегко, когда все тебя считают сотрудницей-недотепой.

В расстроенных чувствах я отправилась на обеденный перерыв.

С утра я так боялась опоздать на работу, что даже не заскочила в магазинчик по дороге. Думала, что в сумке еще остался пакетик с печеньем, которым можно перекусить, но потом вспомнила, что съела его дома еще позавчера. Что же делать с обедом? Нам не разрешают в форме заходить на этаж, где продаются продовольственные товары, да и по улице я в таком виде не могу шастать. Все эти ограничения так давят на меня. Как туфли-лодочки на мои бедные ноги.