Выбирая свою историю."Развилки" на пути России: от Рюриковичей до олигархов

СМИ, принадлежавшие обиженным олигархам, не унимались. Продолживший свои изыскания Минкин быстро выяснил, что соавто­рами Коха были практически все ведущие «молодые реформаторы». 28 октября в интервью газете «КоммерсантЪ» Анатолий Чубайс под­твердил, что для подготовки фундаментальной монографии о разви­тии частной собственности в России был собран «коллектив, который, собственно, и занимался созданием частной собственности в нашей стране: Чубайс, Мостовой, Бойко, Казаков, Кох...».

Прокуратура занялась расследованием «дела писателей». Не дожи­даясь окончания расследования, президент решил избавиться от со­трудников с подпорченной в глазах общественности репутацией. 13 но­ября был отправлен в отставку заместитель главы президентской адми­нистрации Александр Казаков. На следующий день уволены еще два незадачливых «писателя» — бывший глава Госкомимущества Максим Бойко и руководитель Федеральной службы по несостоятельности Петр Мостовой. Анатолий Чубайс 20 ноября лишился поста министра фи­нансов, но его отставку с поста вице-премьера президент не принял.

Расследование «дела писателей» было прекращено в 1999 г. по ам­нистии. Тогда же в издательстве «Вагриус» вышла книга «Приватиза­ция по-российски» — ценное пособие для историков. Но это уже не имело никакого значения.

Ближайшим результатом «битвы при Связьинвесте, как окрести­ли информационную войну некоторые журналисты, были раздрай в стане «олигархов» и крушение правительства «молодых реформато­ров».

Побочным, но не менее важным следствием «информационной войны» стало «грехопадение» СМИ. Телеканалы и органы печати, уже завоевавшие доверие полнотой и достоверностью поставляемой информации и рассматривавшиеся страной как каркас нарождающего­ся «гражданского общества», были очевидным образом использованы владельцами для достижения частных экономических и политических целей. Медиамагнаты продемонстрировали, что для них СМИ не биз­нес, но средство манипулирования общественным мнением, инстру­мент неформальной, неизбираемой политической власти. Значитель­ная часть российского общества готова была смириться с экономиче­скими трудностями ради гражданских и политических свобод. Многообразие СМИ, представлявших интересы различных групп, и в совокупности дававших полную свободу выражения любого мнения, считалось едва ли не главным достижением «эпохи Ельцина». Теперь общественное доверие СМИ было подорвано в корне. В ходе полити­ческой борьбы после разразившегося в 1998 году финансового кризи­са эти результаты «информационной войны» сыграли роковую роль.

Дело семейное

23 марта 1998 года Борис Ельцин отправил в отставку премьер-мини­стра Виктора Черномырдина и вице-премьера Анатолия Чубайса. Ни­каких внятных комментариев по этому поводу дано не было, и страна была уверена, что это очередная причудливая «загогулина», прези­дентский каприз. Через несколько недель только выяснилось, что пре­зидентский указ был реакцией на провал экономической политики правительства, поставившей государство на грань банкротства. Но­вый премьер — 36-летний Сергей Кириенко, лишь с третьего раза ут­вержденный Думой, представил программу жесткой финансовой по­литики, главными элементами которой были повышение налогов и сокращение государственных расходов. Программа была подвергнута радикальной критике «слева» в Государственной думе. «Справа» борь­бу на уничтожение Кириенко повели «олигархи». Подконтрольная им пресса аттестовала моложавого премьера не иначе как «киндер-сюрпризом».

Правительство, не имея надежной поддержки, было лишено воз­можности действовать решительно. Финансовая катастрофа нача­лась 13 августа обвальным падением рынка российских ценных бумаг и достигла пика 17 августа, когда правительство приостановило вы­платы по внешним долгам и объявило о переоформлении внутреннего долга. «Пирамида» государственных краткосрочных обязательств (ГКО), в течение нескольких лет создававшая видимость финансово­го благополучия, рухнула в одночасье, рубль был девальвирован на треть, курс упал с 6 до 9,5 рубля за доллар.

В стране началась паника, усилившаяся после отставки Кириен­ко, последовавшей 24 августа. Курс рубля к доллару тут же упал сно­ва, на сей раз сразу втрое, взлетели оптовые и розничные цены, боль­шинство банков прекратили операции. В обстановке финансового хаоса жизненный уровень граждан вернулся к показателям начала 1992 года.

Борис Ельцин представил Думе в качестве «нового» премьера Вик­тора Черномырдина. В обращении к гражданам России президент мо­тивировал свой выбор необходимостью «обеспечить преемственность власти в 2000 году». Ни для кого, однако, не было секретом, что «пре­емственность власти» на предстоящих президентских выборах необ­ходима была президенту не только ради продолжения реформ. «Пре­емственность» была необходима ему и ради сохранения положения «семьи» — политической группировки, состоящей из родственников президента, доверенных бизнесменов и чиновников. Сам Ельцин слу­жил для нее скорее ширмой, активную роль играла в становлении «се­мейного дела» дочь президента Татьяна Дьяченко. Влиятельным чле­ном и «серым кардиналом» «семьи» числился Борис Березовский. Вхо­дил в нее и муж другой президентской дочери Валерий Окулов, избранный в марте 1997 года на пост генерального директора круп­нейшей российской авиакомпании «Аэрофлот».

Виктор Черномырдин, которого президент рекомендовал стране «политическим тяжеловесом», безусловно, был подходящим кандида­том, чтобы, как выразился президент, «обеспечить стабильность». Но Дума «нового старого» премьера решительно отвергла. В команде пре­зидента начался раздрай. Часть ближайших сотрудников стала лобби­ровать кандидатуру московского мэра Юрия Лужкова. Но было оче­видно, что российский премьер накануне выборов приобретает ги­гантский «административный ресурс», гарантирующий ему победу на президентских выборах, если он пожелает этим ресурсом воспользо­ваться. От Лужкова и его московской команды «семья» ничего хоро­шего ожидать не могла, и сторонники Лужкова — пресс-секретарь президента Сергей Ястржембский и секретарь Совета безопасности Андрей Кокошин — были с позором отправлены в отставку.

Думе был представлен другой «политический тяжеловес» — ми­нистр иностранных дел Евгений Примаков. Дума с восторгом утверди­ла «государственника со славным советским прошлым». Первым заме­стителем председателя правительства, непосредственно отвечающим за экономическую политику, был назначен выдвинутый коммунисти­ческой фракцией бывший председатель советского Госплана Юрий Маслюков. Группировавшиеся вокруг Маслюкова «крепкие хозяйст­венники» советской закалки начали поворачивать страну в сторону «социально ориентированной» «реальной экономики», утверждая, что всякий рынок нуждается в «направляющей руке». Правительство Примакова—Маслюкова, впрочем, не успело совершить ничего губи­тельного для рынка. Вскоре стали сказываться результаты оздоравливающего влияния на экономику девальвации рубля, совершенной правительством Кириенко. Экономическое положение страны быстро улучшалось. Социалист Примаков пожинал плоды трудов «монетари­ста» Кириенко. Популярность Примакова росла.

Примаков между тем начал сближение с левым большинством Го­сударственной думы и повел решительное наступление на «олигар­хов», включая принадлежащих к кругу «семьи». Генеральная проку­ратура в конце 1998 года завела по его почину несколько уголовных дел против компаний, тесно связанных с Борисом Березовским. «Се­мья» ответила выбросом в публику убийственного компромата. Не­сколько телеканалов продемонстрировали видеозапись, где «человек, похожий на генерального прокурора» Юрия Скуратова, развлекался в компании девиц явно предосудительного поведения.

Указом президента Скуратов был отстранен от должности, но Со­вет Федерации — верхняя палата российского парламента, в компе­тенцию которого входило назначение и снятие генпрокурора, отка­зался исполнить волю президента. Напрасно глава Федеральной службы безопасности В.В. Путин и министр внутренних дел С.В. Сте­пашин доказывали правомерность смещения прокурора. Рейтинг Бо­риса Ельцина в стране резко пошел на убыль. Государственная дума вновь возбудила вопрос об отставке заметавшегося президента. Евге­ний Примаков почти не возражал.

Это обстоятельство переполнило чашу терпения президента, и он 12 мая 1999 года отправил Примакова в отставку. Оскорбившийся Евгений Максимович бросился в объятия Юрия Лужкова и объявил о своей готовности участвовать в президентских выборах. Московский мэр метил на менее хлопотную, но более хлебную должность бессмен­ного премьера.

«Семейные» интересы пришли в столкновение с интересами могу­щественных финансово-промышленных групп, как федеральных, так и крупнейших региональных. Выбор «преемника» для Бориса Ельцина все более осложнялся и наконец свелся к выбору кого-либо из «людей в погонах», на первый взгляд не связанных ни с какими «олигархическими» группировками. 19 мая деморализованная прова­лом импичмента Дума безропотно утвердила на должности премьера Сергея Степашина. В помощь ему правительство было усилено члена­ми «семейного» клана, первым вице-премьером был назначен выхо­дец из окружения Березовского Николай Аксененко.

«Мягкий силовик» Степашин получил в качестве испытательного срока всего три месяца. В августе после вторжения банд Басаева и Хат­таба в Дагестан, в борьбе с которыми федеральные силы обнаружили полную беспомощность, Степашин был отправлен в отставку. 16 авгу­ста премьер-министром был назначен глава Федеральной службы безо­пасности Владимир Пуган.

Страна, уставшая от калейдоскопической смены премьеров, не придала большого значения тому, что в первом же публичном выступ­лении новый глава Кабинета объявил о готовности подчиниться воле Бориса Николаевича Ельцина и, в целях сохранения политической стабильности, баллотироваться в президенты. Нового премьера вос­принимали как скоропреходящую политическую фигуру.